Лазарь Бронтман - Дневники 1932-1947 гг
Сначала я не заметил ничего особенного. В глаза только бросилась ее необычная простота и ясность. Потом я почувствовал желание постоять около, потом посидеть. И смотреть, смотреть. Нам попался очень толковый гид Ротенберг. Он раскрыл нам художественные особенности картины, и она начала доходить до нас вся. Так же, как Белинский в 1848 г, мы начали видеть, что Иисус на руках — не младенец, а будущий властелин. И образ мадонны, держащей в руках не сына, а будущее мира, осветленной провидением исторической роли сына.
В нашей группе были Заславский, Кононенко, Курганов, Полевой, Лукин, Гершберг и др. Полевой вспомнил, как увозили эту картину из-под Дрездена. Директор музея Меркуров рассказывает, что все эти картины найдены в горах, спрятанные немцами, и являются военными трофеями. За «Мадонной» из Москвы прислали специалиста. Стал вопрос транспортировки. Командир фронта Конев дал свой самолет. Специалист отказался:
— А если он разобьется?
— Это мой личный самолет, — сказал Конев. — Я, маршал, летаю на нем и не боюсь, что разобьется.
— То — маршал, а то — мадонна! — ответил тот.
Окончив осмотр картин, мы поднялись в зал скульптуры. Там всеобщее внимание привлекла полуразрушенная фигурка Гулящей античной девки (мрамор), полная динамики, экспрессии, и потрясающего мастерства исполнения. А вся она — с пол-аршина!
На выходных встретились с директором музея скульптором Сергеем Дмитриевичем Меркуровым. Широкий, черный, чернобородый, энергичный, шумный, умный, любящий себя показать, с нарочито грубоватой. и двусмысленной речью. Ему за 60, но проворен юношески. Обожает анекдоты, острые словечки, остроты. Острит непрерывно.
Он заявил, что узнав о посещении правдистов, решил им сам все показать. И потащил нас знакомиться с фондами музея. То, что я когда-то собирался писать «В подвалах такого-то музея». Мы не пожалели.
Меркуров спросил, как нам понравилась «Мадонна», и рассказал по этому поводу две занятные истории.
1. Один художник, посмотрев Мадонну, вернулся домой и изрезал в куски свою картину. Меркуров рассказал об этом Ворошилову. Тот рассмеялся и заметил: «А из него толк выйдет!».
— Это был молодой художник? — спросил я.
— Конечно, молодой. — ответил Меркуров. — Старые считают, что это Рафаэль должен резать картину.
2. Показывал Меркуров Мадонну одному хозяйственнику. Тот спросил: «Сколько она стоит?». Меркуров ответил, что оценить трудно, но, во всяком случае, многие десятки миллионов долларов. Хозяйственник долго смотрел картину, подошел, пощупал и недоумевающе сказал: «А с виду — обыкновенное полотно».
По сему поводу Меркуров заметил:
— Он не знал, что на рояли играют и «Чижика» и «Кампанеллу».
Вообще же к собранию Меркуров относится с величайшей почтительностью, хотя заявляет, что в живописи ничего не понимает, но сознается:
— Если бы я видел все это 47 лет назад — я бы заново учился. Или хоть бы сейчас мне было бы 30 лет!
Он мучится, что музей тесен, грезит о новом помещении, говорит, что добивается в ЦК расширения за счет ИМЭЛа:
— Перефразируя известное материалистическое положение, я могу сказать, Что у нас количество заедает качество.
Фонды музея действительно грандиозны. Мы видели сложенные штабелями, как дрова, папки с подлинниками рисунков виднейших художников Запада и Востока (а их в музее десятки тысяч), гигантскую коллекцию фарфора в подвали — навалом (Меркуров не удержался и сострил: «Одна генеральша спрашивает: а где же тут сервизы?») — и впечатление действительно не музея, а магазина посуды Кузнецова и K° (по словам Меркурова), смотрели чудесные ткани Египта, золотые изделия Тибета. Куда все это ставить?
Рассказывал он, кстати, занятную историю из молодости, которую можно использовать в рассказе:
Сидел он с приятелем в кафе. Тот пьян в дым. Вдруг входят и садятся напротив два человека — вылитые близнецы. Меркуров решил воспользоваться этим, чтобы уговорить приятеля больше не пить.
— Хватит тебе, ты пьян.
— Кто? Я? Ничуть!
— Ну я тебе докажу. Сколько сидит человек напротив?
Тот посмотрел.
— Конечно, один!
Концовка сцены была очень комичной.
31 января.
Уже несколько дней (с 29-го) у нас идет партийное собрание, посвященное вопросу об идеологической работе партии. Докладывал редактор отдела пропаганды генерал-майор Д.Т. Шепилов. В своем докладе он обрисовал значение идейного фронта, исключительное внимание, которое партия в последнее время уделяет этим делам. Он провел целую цепь последних решений по этому вопросу, начиная от постановлений по «Звезде» и кончая решением об открытии Академии общественных наук и ВПШ.
Коротко сказал он о философской дискуссии. По его словам, основные указания Хозяина по книге Александрова «История западноевропейской философии» сводится к следующему:
объективистский книжный подход к изложению философских систем.
изложение идей дается в аполитическом духе.
не вскрыта до конца реакционная сущность немецкой философии конца 19 века.
не показана ярко разница между боевой революционной марксистской философией и разными теоретическими течениями.
Выступая в прениях, Рабинович (из «Большевика») привела еще одно замечание: книга — это галерея портретов философов без марксистской оценки их мировоззрения.
Сказал Шепилов и о том, что сейчас выходит краткая биография Сталина, и вскоре — Ленина, и привел при этом высказывание (без ссылки на автора), что издание биографий великих людей имеет очень большое значение, т. к. знакомит самые широкие круги с их жизнью и деятельностью, а через жизненные факты — с нашей программой, борьбой и ее историей, тем самым подготавливает их к изучению «Краткого курса» и Сочинений.
Собрание идет уже два дня и будет продолжаться завтра. Идет оно довольно активно.
Интересным было выступление Хавинсона, рассказавшего о современных социологических школах и воззрения США.
7 февраля.
Сегодня закончилось партийное собрание. Всего заседали четыре дня на протяжении двух недель. С большой речью сегодня выступил Поспелов.
Он сказал, что указания по книге Александрова имеют важнейшее теоретическое значение, и более подробно, чем остальные, изложил их, подчеркнув, что ЛИЧНО присутствовал при беседе у Хозяина.
Важнейший недостаток книги — изложение философских систем оторвано от истории, экономики, политической борьбы того времени. В результате она приобрела характер аполитичный.
Изложение различных философских систем дается в духе объективного изложения, пересказа. Не показаны их подосновы, классовые основы той или иной системы. В книге не объяснено, например, почему особенного развития достигли философские воззрения в Греции. А дело заключается в том, что в Греции был расцвет культуры, греки много ездили по миру, и к ним много ездили, торговые связи выходили далеко за пределы страны. Здесь имеется некоторая аналогия с эпохой Возрождения в Италии. Греки много видели, сравнивали и делали попытки объяснить явления мира.
