Владимир Сыромятников - 100 рассказов о стыковке
Соратник Королёва по предвоенному РНИИ М. К. Тихонравов работал в НИИ-1 в Болшево, где его группа в конце 40–х годов выполняла предварительные расчеты по возможности запуска спутника при помощи составных ракет. Этот проект продвигался с большими трудностями, но послужил важным дополнительным материалом и аргументом, чтобы постепенно, шаг за шагом сформировать мнение ученых, военных и чиновников в поддержку космического использования ракет. Главный конструктор ОКБ-1 использовал любую возможность, привлекал каждого союзника для формирования команды единомышленников. Эта кампания растянулась на несколько лет, но в конце концов сыграла свою важную положительную роль.
Спутник
В эти же годы (1945–1948) Тихонравов рассматривал возможность запуска человека на ракете по вертикальной траектории. Позднее, в 1955 году, в ОКБ-1 был разработано несколько вариантов кабин для вертикального запуска в космос человека с возвращением на Землю на парашюте, а один вариант — даже на крыльях.
В 1949 году Королёв привлек специалистов по космической медицине для разработки системы для осуществления пуска собак по вертикальной траектории.
Пуски собак продолжались до 1960 года.
Академия наук не только поддержала пуски академических ракет, академики оказались заинтересованными в расширении этих исследований, и уже в 1953 году Королёва избрали членом–корреспондентом АН СССР.
В 1954 году в ОКБ-1 разработали проект вертикального полета в космос человека.
С 1951 года началась работа по созданию искусственного спутника Земли, которая в целом растянулась в кампанию длиной почти в 10 лет.
Совет главных конструкторов (ноябрь 1947 года) позволил координировать работу предприятий, делавших одно дело, но входивших в разные ведомства.
Постановление по науке, ученых вузов, а также НИИ и КБ, работавших на переднем краю новых высоких технологий.
Преддверие гонки вооружений
Начало гонки
Прикладная наука
И все же создание и развитие техники баллистических ракет, которое привело к настоящему прорыву в стратегическом вооружении — созданию глобального оружия (МБР с ядерными боеголовками) и запуску спутника, — чем?то отличается от других уникальных достижений того времени. Это отличие начинается с того, что поначалу было не так уж много людей, даже среди специалистов, кто сумел разглядеть неограниченные возможности баллистических ракет. В состав НИИ-88, головного института отрасли, входило около десятка КБ, возглавлявшихся главными конструкторами. Королёв был лишь одним из них, и ему в отличие, скажем, от отца атомной бомбы Курчатова, надо было в течение целого десятка лет пробивать себе дорогу и доказывать другим превосходство своего направления РКТ. Если вдуматься, нет ничего удивительного в вопросе, который мне иногда задавали американцы: как это так случилось, что именно Королёва, да еще бывшего репрессированного, назначили главным по советским ракетно–космическим проектам. Но ведь его никто таковым и не назначал, он сам пробил себе дорогу на самый верх (правда, не по административной лестнице). Он вырос в титаническом труде и трудной борьбе к успеху от начальника отдела № 3 НИИ-88 до легендарного анонимного Главного ракетно–космического конструктора, сумев еще раз не сломать себе шею на этом взрывоопасном пути. Опять же, в отличие от Курчатова, советский народ узнал о том, кто запустил спутник и первого человека в космос и еще сделал многое «впервые в мире», только после смерти Королёва.
Стратегия Ракетного десятилетия
В этом разделе, как и в статье в целом, нет смысла описывать все послевоенные ракетные и другие проекты Королёва.
Надо прежде всего сказать, что Королёв, наконец, попал в свою стихию: он стал руководить творческим процессом создания своих ракет. Эта деятельность была по–настоящему многогранной, если сказать одним словом — организационно–технической. Именно в эти годы оттачивалось его мастерство, искусство руководить большими и малыми коллективами людей — дивизиями и целыми армиями. Существенная особенность этого командования заключалось в том, что основная масса сотрудников этих подразделений состояла не просто из дисциплинированных солдат, а состояла из творческих людей, инженеров и ученых. Им нужно было не просто приказывать, а прежде всего сделать их своими единомышленниками. Причем все это требовалось делать, не нарушая строгого режима секретности того времени, когда каждый солдат этого интеллектуального фронта не должен был вроде бы знать, что делается на соседнем боевом участке. Всех этих «бойцов, командиров и политработников» надо было еще и вдохновить, мотивировать на новые свершения.
Таковы были правила игры того времени, и их нельзя было нарушать, а Королёв, как никто другой, хорошо это знал, испытав все сполна на своей шкуре.
Начав с освоения немецкой Фау-2, Королёв и его большая команда, включая многочисленных смежников, шла последовательно, от ракеты к ракете, увеличивая их совершенство и параллельно оттачивая свое инженерное мастерство. Вершиной этой деятельности стало создание «Семерки», первой МБР.
Необходимо отметить, что в следующем, космическом, десятилетии Королёв продолжал активно заниматься ракетами, и не только уникальным носителем H1.
В связи с этим следует заметить, что «Семерка» не была самой совершенной Королёвской ракетой. «Девятка» (9К), пожалуй, самая безупречная жидкостная, к тому же экологически чистая — кислородно–керосиновая — ракета. В ее конструкцию внесли целый ряд прогрессивных решений, благодаря чему весовые характеристики приблизились к идеалу.
Забегая вперед, надо сказать, что Королёву не дали возможности создать более совершенный носитель, а возможность такая была, — боле того, по плану развития советской РКТ, принятому в 1960 году, предусматривалась разработка не только суперракеты тяжелого класса, но и ракет–носителей промежуточного класса. Это постановление было пересмотрено, его заменили прочеломеевским постановлением, которое приняли в мае 1961 года, вскоре после полета Гагарина, и это парадоксально.
9. 1956: Год великого перелома
В годы первых сталинских пятилеток популярными часто становились броские призывные лозунги, поднимавшие трудящихся на новые трудовые свершения, порой наперекор и вопреки всем лишениям и трудностям. Так, когда приступили к массовой коллективизации сельского хозяйства и начали широкую индустриализацию промышленности, 1929 год назвали годом великого перелома.
