Сергей Степанов - Век психологии: имена и судьбы
Вскоре после возвращения из санатория Мэй оформил записи своих размышлений о тревоге в виде докторской диссертации и опубликовал ее под заглавием «Значение тревоги» (1950). За этой первой крупной публикацией последовало множество книг, которые принесли ему общенациональную, а потом и мировую известность. Наиболее известная его книга – «Любовь и воля» – вышла в 1969 г., стала бестселлером и в следующем году была удостоена премии Ральфа Улдо Эмерсона. А в 1972 г. Нью-Йоркское Общество клинических психологов присудило Мэю премию доктора Мартина Лютера Кинга-мл. за книгу «Власть и невинность».
Помимо этого Мэй вел активную педагогическую и клиническую работу. Он читал лекции в Гарварде и Принстоне, в разное время преподавал в Йельском и Колумбийском университетах, в колледжах Дартмут, Вассар и Оберлин, а также в Новой школе социальных исследований в Нью-Йорке. Он был внештатным профессором Нью-Йоркского университета, председателем Совета ассоциации экзистенциальной психологии и членом Попечительского совета Американского фонда душевного здоровья.
22 октября 1994 г. после продолжительной болезни Ролло Мэй умер в городе Тибуроне, штат Калифорния, где он жил с середины семидесятых.
В отличие от многих именитых психотерапевтов Мэй на основал собственной школы. Однако, сам испытавший влияние выдающихся психологов своей эпохи и разработавший собственный подход на основе критического переосмысления их идей, он и поныне продолжает оказывать влияние на множество независимо мыслящих психологов гуманистической ориентации во всем мире.
Мэй утверждал, что «цель психотерапии – сделать людей свободными». «Я считаю, – писал он, – что работа психотерапевта должна заключаться в том, чтобы помочь людям обрести свободу для осознания и осуществления своих возможностей». Мэй считал, что терапевт, который сосредоточивается на симптоматике, упускает из виду нечто более важное. Невротические симптомы являются лишь способами убежать от своей свободы (сквозная тема многих экзистенциально-гуманистических трудов) и показателями того, что человек не использует свои возможности. По мере обретения человеком внутренней свободы его невротические симптомы, как правило, исчезают. Однако это – побочный эффект, а не главная цель терапии. Мэй твердо придерживался убеждения, что психотерапия должна в первую очередь помогать людям прочувствовать свое существование.
Каким образом терапевт помогает пациентам стать свободными и ответственными людьми? Мэй не предлагал конкретных рецептов, следуя которым последователи могли бы решить эту задачу. У экзистенциальных психологов нет четко определенного набора техник и приемов, применимых ко всем клиническим случаям, – они апеллируют к личности пациента, ее уникальным свойствам и неповторимому опыту. По мнению Мэя, следует устанавливать доверительные человеческие отношения с пациентом и с их помощью привести пациента к лучшему пониманию себя и к более полному раскрытию его собственного мира. Это может означать, что пациента надо будет вызвать на поединок с собственной судьбой, что будет испытывать отчаяние, тревогу, чувство вины. Но это также означает, что должна состояться человеческая встреча один на один, в которой оба, терапевт и пациент, являются личностями, а не объектами.
Наша задача – быть проводниками, друзьями и толкователями для людей во время их путешествия по их внутреннему аду и чистилищу. Говоря более точно, наша задача – помочь пациенту дойти до той точки, где он сможет решить, продолжать ли ему оставаться жертвой или покинуть это положение жертвы и пробираться дальше через чистилище с надеждой достичь рая…
Э. Берн
(1910–1970)
В нашей стране Эрик Берн – пожалуй, один из самых известных зарубежных психологов. Многие познакомились с его теорией более четверти века назад – в пересказе его верного последователя Томаса Харриса. Книга Харриса «Я – о’кей, ты – о’кей» была переведена в 1973 году в Новосибирске и приобрела огромную популярность в самиздате. Пятью годами позже идеи Берна в вольном пересказе советского психотерапевта Анатолия Добровича обрели еще более широкую аудиторию. Правда, в пересказах яркая фигура Берна невольно терялась, и у многих читателей его концепция ассоциировалась с именами Харриса и Добровича. В 1988 г. справедливость была восстановлена – в издательстве «Прогресс» огромным тиражом (которого все равно не хватило всем желающим) вышел бестселлер Берна «Игры, в которые играют люди». Наверное, можно даже сказать, что именно с этой публикации начался психологический бум в нашей стране: миллионы (без преувеличения) людей вдруг поняли, что психология может быть невероятно интересной, что с ее помощью действительно можно многое понять в себе и других. Затем последовало еще несколько переводов – к настоящему времени практически все книги Берна вышли в нашей стране и достаточно широко доступны. Во многом Берн оказался удивительно прав: одна из «игр, в которые играют люди», названная им «домашняя психиатрия», приобрела у нас огромную популярность и практикуется чаще всего именно в форме берновского трансактного анализа. (В написании самого этого термина существуют разные вариации. Состязаясь друг с другом в точности передачи смысла, переводчики и эксперты именуют берновский анализ то транзактным, то трансакционным, то трансакциональным. Впрочем, похоже, что это состязание не стоит выеденного яйца, поэтому в дальнейшим уклонимся от него и вслед за Берном примем устраивающее всех сокращение – ТА.)
В Америке книга «Игры, в которые играют люди» вышла в 1964 г. и сразу же стала мировым бестселлером. Однако ТА как научное и психотерапевтическое направление далеко не сразу получил признание. Это произошло уже в 70-е годы, после смерти его основателя. Почему же так случилось? Почему миллионные тиражи монографий Берна и бесспорная практическая эффективность его терапевтической системы долгие годы вызывали лишь раздражение у коллег – психологов и психиатров? Почему автор, читаемый во всем мире, до сего дня вызывает упреки специалистов – за «профанацию психоанализа», за «вульгаризацию научной терминологии», за «заигрывание с непосвященными» (одна из его книг так и называется – «Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных»)? Ответ, вероятно, кроется в самой личности, в личностной истории отца-основателя направления, которое как никакое другое следовало бы назвать авторским.
Эрик Леннард Бернстайн родился в Монреале в 1910 г. и первые свои двадцать лет прожил в Канаде.
