Станислав Сапрыкин - Сталинские соколы. Возмездие с небес
Зимнее поражение под Сталинградом повергло страну в шок, мы понимали, что война на востоке – это совсем не прогулка, более того, Венгрия, в случае если что-то пойдет не так у Германии, могла повторить свое прошлое двадцатилетней давности, когда распалась империя, только в более страшных красках. С войной надо было заканчивать, но пока наше руководство не обеспечивало стране достойного выхода из мировой бойни, нужно было сражаться, в этих условиях даже несмелый Имре проникся духом патриотизма.
Чем ближе был день нашего распределение в строевую часть, тем сильнее наэлектризовывались казармы, где после очередного тяжелого дня не затихало нервное возбуждение.
– За что мы воюем – бурчал политически подкованный Лайош. – Ну ладно, я понимаю финнов. Они воюют за свою исконную землю, захваченную руски, я понимаю немцев, у них бзик стать мировой державой, слава Англии им, блин, не дает покоя. За что воюем мы? Мы воюем на стороне нацистов, потому что боимся коммунистов, а чем нацисты лучше. Одни убивают по классовому признаку, другие по расовому, впрочем, и те и другие достаточно убивают и себе подобных! Мир сошел с ума, не успела завершиться одна мировая бойня, как уже началась другая и в каждой из них Венгрия принимаем непосредственное участие. Ладно, немцы воюют за жизненное пространство, за великую германскую идею, империю которую им так и не удалось создать, а за что воюет моя маленькая страна? Нет, у нас тоже есть свои амбиции и свое имперское прошлое, но все же!? Мы пережили чуму коммунизма в восемнадцатом, и теперь переживаем такую же чуму фашизма. Впрочем. Гитлер, втянув нас в войну, хотя бы сохранил нам независимость, я думаю, что Сталин просто бы присоединил нас к себе, сделав очередей советской республикой, как сделал он с Инфлянтией, так что выбора у нас нет, виват Гер Гитлер!
– Наш регент уже двадцать лет является адмиралом без моря в королевстве без короля – нарушен логический порядок вещей, с такого можно сойти с ума – пробовал шутить я, чтобы разрядить обстановку.
– Что мы вообще делаем на этой гребаной войне, сотни мужчин, оставивших свои семьи и привычный уклад жизни, каковы наши цели? – начал ныть Имре.
– Мы завоевываем море для своего адмирала, Крошка – ответил я брату.
– Ты, кажется, работал управляющим в ресторане – в разговор вмешался один из курсантов. – наверное, неплохо жил за счет жалования и чаевых.
– Все чаевые от заведения сбрасывались в общий котелок, а затем делились между работниками от меры их участия, вообще-то в моей среде не принято было об этом распространяться, но это было так давно… Да, я мог позволить себе снимать хорошую квартиру на втором этаже на улице Сечени, а также угостить волнующую даму бокальчиком Бикавера – а к чему ты заговорил про чаевые?
– Русские, если победят, не будут давать чаевых, уж поверь мне, они возьмут все даром. и твой кабак, и волнующих дам, и подвалы с Бикавером. Если мы хотим вернуться к нормальной жизни на своей земле, когда закончиться эта проклятая война, а она обязательно закончиться, нам надо сражаться! Если уж сын Хорти не пожалел жизни, то что говорить о нас.
Да, вставил Лайош. – сын регента, директор венгерской железной дороги, мог бы вполне отсиживаться в особняке с красавицей графиней и маленьким сыночком, попивая шампанское по праздникам, нет же, ушел на фронт и разбился под Осколом.
Сын регента Иштван Хорти, летчик, действительно пошел добровольцем и погиб на русском фронте более полугода назад, для многих из нас его поступок был примером истинного героизма. Казарма замолчала.
Выпуск из академии состоялся 18 мая – на месяц раньше обычного. Из-за обстановки на фронте нам не устраивали пышных церемоний или продолжительных отпусков, ограничившись выпускным банкетом. Через день выпускники, получив звание фенрихов, были направлены в боевые эскадрильи. Держась вместе, наша троица попала в истребительную эскадрилью 1/1 «Оса», проходившую переформатирование тут же в Сольноке. Капитан эскадрильи Дьердь, остался доволен нашей летной подготовкой и рекомендовал допустить нас к переподготовке на современные немецкие истребители Мессершмитт 109.
– Это же надо, такое мерзкое животное сделать эмблемой эскадрильи – бурчал Имре с детства боявшийся ос и шмелей.
– Оса – это не животное, а насекомое – поправил все знающий Лайош.
– Да какая разница, мне смотреть на нее противно!
– А ты подходи к самолету с закрытыми глазами – засмеялся Лайош.
– Имре в детстве укусила оса за язык, когда он ел сладости – подхватил я зоологическую беседу, с тех пор он терпеть не может насекомых.
Наш дружный хохот прервал командир, сообщивший, что завтра утром мы отправляемся на русский фронт.
На следующей день мы покинули Сольнок и через несколько суток оказались в Умани, где, также как и в Проскурове шло переучивание на современные Bf-109G-2.
В нашей группе было еще несколько человек от прапорщика до капитана. Переподготовкой занимались немцы, они начали с того, что устроили нам «смотрины» нового самолета с демонстрацией его потрясающих возможностей. Надо сказать, что германские летчики отнеслись с должным уважением к нашей летной подготовке, выделив всего несколько дней для изучения матчасти, после чего допустили нас к ознакомительным полетам. Я был еще молодым летчиком, но жизненный опыт, помогающий разобраться в любых, даже незнакомых вопросах, подсказывал мне что Мессершмитт – это незаурядный самолет. Наверное, существовали и более маневренные и более легкие в управлении или мощнее вооруженные машины. Его главным преимуществом была скорость недоступная ни одному «итальянцу» из всех, что я видел в Кечкемете или Сольноке.
– Лично мне Мессершмитт напоминает долговязую тощую проститутку Марлен из салона матушки Китти – пытался язвить Имре.
– И поэтому тебе хочется оседлать его побыстрее? – поддел приятеля Лайош.
– Не обзывай самолет, возможно, он спасет тебе жизнь, придурок! – вспылил я, когда услышал столь нелестные сравнения понравившейся мне машины.
– Наша переподготовка оказалась столь же быстрой, как и скорость Bf-109. Месяц интенсивных полетов, и обновленная «Оса» перелетела на восточный фронт на аэродроме Харьков-Основа. Прибыв к месту дислокации, на следующий день мы начали совершать ознакомительные полеты. Всего на аэродроме находилось двадцать два венгерских самолета 2-го авиасоединения. Было лето, и мы расположились прямо в палатках на краю летного поля, пытаясь обустроить свой быт в перерывах между вылетами. Нашим общим старшим командиром являлся полковник Шандор Илль, он же решал все вопросы с немцами, которые предоставили нам дополнительные самолеты и осуществляли обслуживание своих Мессершмиттов. Его любимым напутствием начинающим пилотам, страдающим особенной вспыльчивостью и рвущимся в бой было. – Воздушный бой – это вам не спортивное соревнование для горячих юнцов, а хорошо спланированное убийство. Кажется, он повторял слова некого аса первой мировой.
