Гюг ле Ру - Гибель Византии
Против этого предложения восстали Кир Лука Нотарас и префект города, Николай Гудели. Они полагали, что было бы неразумно отваживаться на такое смелое предприятие, но осторожнее оставаться за стенами и ограничиваться защитой против неприятельского нападения. «Можно сказать, — рассуждал Кир Лука, — что мы сражаемся теперь уже пять месяцев и, с Божьей помощью, можем сражаться так еще много месяцев; но если на то не будет Божьей помощи, мы все падем, и город погибнет». Очевидно, по расчетам Кира Луки, война началась в декабре.
Покуда они таким образом обсуждали это важное предложение, явился гонец с известием, что турки на стенах позади Гебдомона. Император немедленно поспешил на опасный пункт. На улицах он встретил толпы народа и даже вооруженных людей, бежавших прочь от стен. Император остановил их и приказал им вернуться на свои посты, но его телохранителям пришлось пустить в ход свои сабли и копья, чтобы заставить охваченных паникой солдат вернуться назад, к стенам.
Прибыв в Гебдомон, император увидал, что турки прорвались сквозь брешь и уже сражались с греческими и латинскими волонтерами в смежных улицах! Появление императора с свежими отрядами подняло дух сражавшихся христиан и, сделав отчаянное усилие, они отбросили турок за ров. «Если б не подоспел император с свежими силами, в ту же ночь мы погибли бы окончательно», — говорит славянский летописец.
К этому же сражению вероятно относится другой случай, сообщаемый хроникером. Сам император был до того возбужден этой отчаянной борьбой, что пришпорил своего коня и бросился к бреши, очевидно намереваясь перескочить в ров, где происходил рукопашный бой, «но сановники императорской свиты и немецкая гвардия остановили его и принудили повернуть назад».
Урон, понесенный турками в этом приступе, на другой день определили в 10 000 человек. Сообщают, что префект города приказал все тела убитых турок выбросить за укрепления, с тем, чтобы их подобрали командиры ближайших турецких позиций.
14-го мая. Видно было, как турки перетаскивали пушки с батареи Загана-паши, с холма над Галатой, как полагали, с намерением усилить батареи напротив Кинегиона. Но они остановились там только на некоторое время, отдохнуть и затем перетащили на позицию, расположенную против ворот св. Романа.
Это сосредоточение артиллерии служило указанием того, что главная атака будет направлена против позиции, защита которой поручена Джустиниани. Поэтому греки сформировали новый отряд в 400 человек, хорошо вооруженных и взятых с кораблей и других менее опасных позиций на стенах и поставили их в распоряжение Джустиниани.
15-го мая. День прошел без особенных приключений.
16-го мая. Несколько турецких галер приблизилось к христианскому флоту, по-видимому снова занявшему свою прежнюю позицию за цепью. После обмена несколькими выстрелами турецкие суда вернулись к месту своей якорной стоянки.
17-го мая. За некоторое время перед тем в греческой главной квартире было получено извещение о прибытии в турецкий лагерь «саксонских рудокопов». Эти рудокопы были из Нового брода, известного также под именем Новой горы, знаменитого серебряного рудника в Сербии, который с половины XIII-го века разрабатывался колонией саксонцев. Прибыли они с целью предпринять энергичную попытку подкопаться под стены. И действительно в ночь на 17-е мая, Иоанну Гранту удалось открыть и уничтожить турецкую мину, где было заживо похоронено множество солдат и рабочих.
18-го мая. На рассвете часовые у ворот Харзиас заметили какое-то необыкновенное сооружение по ту сторону рва.
На расстояние 8-10 сажен от рва придвинули высокую деревянную башню из крепких досок и бревен, обтянутых буйволовой шкурой и поставленную на колеса. Башня имела два этажа; бока нижнего этажа были обшиты толстыми досками, а пространство между ними заполнено землей! Верхний этаж, куда можно было взобраться по нескольким лестницам, был особенно тщательно защищен буйволовыми шкурами. В башне находилось три отверстия, вроде широких окон; оттуда стрелки легко могли попадать в людей на стенах.
Вообще этот день, 18-го мая, был полон злоключений для греков. Турецкие стрелки с Буйволовой башни нанесли им большой урон в позиции Харзиас; одна из башен ворот св. Романа и часть смежных стен рухнули в ров под действием усиленного огня большой батареи.
В бухте турки окончили свой понтонный мост, ведущий к Северо-восточным воротам Кинегиона. Он был длиною в 150 сажен, а шириною в 1½ сажени. Очевидно у турецкого главнокомандующего было намерение штурмовать в одно и то же время два отдаленных друг от друга пункта — ворота св. Романа и ворота Кинегиона; он надеялся таким образом разделить силы осажденных.
В ночь на 18-е мая император Константин и Джустиниани сделали почти нечеловеческие усилия. Им удалось заделать брешь в воротах св. Романа и соорудить новую башню для защиты этой позиции; они организовали отряд из храбрых волонтеров, которые взобрались на контрэскарп и, бросив греческий огонь на Буйволову башню, обратили ее в пепел. Величайшие смельчаки среди турок, даже сам султан не могли сдержать своего удивления и открыто обнаруживали, свое восхищение ловкостью и энергией защитников. Говорят, султан так выразился по этому поводу: «Если б вчера все тридцать семь тысяч пророков сказали мне, что возможен такой подвиг, я бы этому не поверил».
19-го и 20-го мая не случилось ничего достойного внимания.
21-го мая. Очень рано утром затрубили в рога на кораблях турецкого флота, стоявшего на якоре близ Диплокиниона, и корабли медленно поплыли к входу в Золотой Рог. В городе был подан сигнал тревоги, солдаты высыпали на стены; народ наполнил улицы. Но около семи часов турки вдруг отступили назад на свою прежнюю позицию.
В тот же день, после полудня турецкая пушка пробила новую брешь и снесла башню. Барбаро узнал об этом, но не разобрал, в каком это случилось месте. Он только упоминает этот факт, прибавляя, что в следующую ночь греки исправили нанесенный вред.
22-го мая. Саперы Гранта отыскали две турецких мины в Каллигарии и уничтожили их. С одной из них они вступили в рукопашный бой с турецкими рабочими и солдатами и перебили их всех до единого.
Хотя вследствие свойства почвы, не дозволявшей прорыть ров перед Каллигарией, неудобно было прокладывать мины, однако саперы с обеих сторон выказали немало искусства и смелости в этом особом роде ведения войны. Насколько они были деятельны, можно видеть из сообщений Тетарди. Он говорит: «Заган-паша, со своими людьми, привыкшими работать в золотых и серебряных рудниках, подкопался под укрепления в 14-ти различных пунктах, начав копать на большом расстоянии от стен. Христиане, с своей стороны, стали прислушиваться, открыли положение турецких мин и стали рыть контрмины. При помощи дыма, они задушили турок в подземных галереях. В некоторых местах они потопили их, напустив в ходы воды, а в других сражались с ними в рукопашную».
