Джон Рональд Руэл Толкиен - Письма
Человеческое любопытство вскорости задается вопросом КАК: каким образом так вышло? А поскольку узнаваемая «модель» предполагает некий замысел, далее переходим к ЗАЧЕМ? Но ЗАЧЕМ в данном смысле, подразумевающее причины и побуждения, может относиться только к РАЗУМУ. Лишь Разум может ставить цели, неким образом и в некоей степени сопоставимые с человеческими целями. Так что любой вопрос типа: «Отчего жизнь, сообщество живых организмов, появилась в материальной Вселенной?» сразу же вводит Вопрос: «Есть ли Бог, Творец и Созидатель, Разум, которому сродни наши разумы (поскольку в нем берут свое начало), так что Он отчасти нам понятен». А это приводит нас к религии и морально-этическим представлениям, из нее вытекающим. О таких вещах я скажу лишь, что у «морали» две стороны, исходя из того факта, что все мы — индивидуумы (как в определенной степени все живые организмы — индивидуумы), но не живем и не можем жить в изоляции и тесно связаны со всем прочим, и делаемся все ближе к абсолютной связи с нашим собственным родом человеческим.
Так что мораль должна служить проводником к нашим человеческим целям, руководством для жизни: (а) способами, посредством которых наши индивидуальные таланты могут развиваться, так, чтобы ими не злоупотреблять и не растрачивать их впустую; и (б) не причиняя вреда нашим ближним и не мешая их развитию. (За пределами этого и выше находится самопожертвование во имя любви.)
Но это — лишь ответы на меньший вопрос. А на более значимый ответа нет, поскольку здесь требуется полное знание Господа, каковое недостижимо. Если мы спросим, зачем Господь включил нас в свой Замысел, на самом деле мы сможем сказать лишь: потому что Он Включил, — и не больше.
Если вы не верите в своего Бога, вопрос «В чем состоит цель жизни?» задавать бесполезно: ответа на него нет. Кому или чему адресуете вы такой вопрос? Но, поскольку в далеком уголке (или далеких уголках) Вселенной развились существа, наделенные разумом, которые и задают вопросы, и пытаются на них ответить, можно обратиться к одному из таких курьезных созданий. Будучи одним из них, я дерзну заявить (говоря с нелепой самонадеянностью от имени Вселенной): «Я таков, каков есть. И ничего с этим не поделаешь. Можно продолжать пытаться выяснить, что я такое, но преуспеть вы не преуспеете. А зачем вам это знать, я понятия не имею. Возможно, жажда знания ради самого знания как-то связана с молитвами, что некоторые из вас обращают к тому, что называют Богом. В высшем своем проявлении они, как мне кажется, просто благодарят Его за то, что Он таков, какой есть, и за то, что Он создал то, что создал, таким, каким создал».
Те, кто верят в своего Бога, Создателя, не считают, что Вселенная достойна поклонения сама по себе, хотя увлеченное изучение ее может оказаться одним из способов почтить Его. И пока, будучи живыми существами, мы находимся (отчасти) в пределах Вселенной и являемся ее составляющей, наши представления о Господе и способы их выразить будут в значительной мере почерпнуты из созерцания окружающего нас мира. (Хотя всегда есть также и откровения, явленные как всему роду человеческому, так и отдельным людям).
Так что можно сказать, что основная цель жизни для любого из нас — это умножать в меру наших способностей наше знание о Боге всеми доступными нам средствами и через него быть сподвигнутыми к восхвалениям и благодарению. Поступать так, как говорим мы в «Gloria in Excelsis»: «Laudamus te, benedicamus te, adoramus te, glorificamus te, gratias agimus tibi propter magnam gloriam tuam». «Хвалим Тебя, благословляем Тебя, поклоняемся Тебе, славословим Тебя, благодарим Тебя, ибо велика Слава Твоя».
И в минуты высшего восторга мы можем воззвать ко всем тварным созданиям присоединиться к нашему хору, говоря от их имени, как в Псалме 148 и в Песни трех отроков в огненной пещи в Книге пророка Даниила /*Дан. 2:52-90*/. ХВАЛИТЕ ГОСПОДА... все горы и холмы, все сады и леса... пресмыкающиеся и птицы крылатые /*Дословно тексты, которые не совсем точно цитирует Толкин, звучат так: «Хвалите Господа... горы и все холмы, деревья плодоносные и все кедры... пресмыкающиеся и птицы крылатые...» (Пс. 148). «Благословите горы и холмы, Господа, пойте и превозносите Его во веки. Благословите Господа, все произрастания на земле... Благословите, все птицы небесные, Господа...» (Дан. 2: 75—80).*/.
Слишком длинный получился ответ и в то же время слишком короткий — на такой-то вопрос.
С наилучшими пожеланиями,
ДЖ. Р. Р. ТОЛКИН.
311 Из письма к Кристоферу Толкину 31 июля 1969
Был страшно рад получить сегодня твое письмо от 27 числа и очень устыдился собственного своего молчания. Начинаю понемногу впадать в отчаяние: одни сплошные расстройства. Наконец-то сумел дать волю демону вымысла — и оказался в положении человека, которого разбудили после крепкой дозы снотворного и не дают прилечь больше чем на несколько минут за раз. Ни в одном мире, ни в другом. Дела — а им конца-края нет, — позаброшены, и при этом из настоящей своей работы ничего довести до конца не могу. И вот тебе, пожалуйста, очередной удар злой судьбы. Со мной приключился довольно болезненный приступ и депрессия, от которых обычные средства не помогают. Три недели назад, считая с прошлого вторника, зашел Толхерст и устроил мне «дотошный осмотр», и диагностировал воспаление/болезнь желчного пузыря. И немедленно запретил мне любые жиры (включая сливочное масло) и алкоголь. Обычно он доктор жизнерадостный и бодрый, а тут сделался пугающе серьезен, так что перспективы выглядели удручающе. Мы (или по крайней мере я) знаем чересчур мало о той сложной машине, в которой обитаем, и (подобно полным профанам в механике, для которых «карбюратор» — это лишь название мелкой детали в моторе с маловажным и непонятным предназначением) недооцениваем желчный пузырь! Он — жизненно необходимая деталь химического завода, и, помимо всего прочего, может причинять жгучую боль, ежели выйдет из строя; а если «поражен болезнью» — ну, вы, что называется, «вляпались». Не знаю, отчего человека так и тянет потолковать о своих болячках, особ, учитывая, что подробности запутанны и скучны; короче говоря, я попал в руки рентгенолога, что обошелся со мною исключительно любезно. Он махнул рукой на все формальности, а после второго приступа проявил снимки сразу же и возвратился ко мне, улыбаясь и говоря, что «снимки отправятся к вашему доктору; он вам все и расскажет, и посоветует, но сам я могу сказать, хотя снимки еще не высохли, что ваш ж. п. на своем месте, функционирует нормально, и я не наблюдаю ни желчных камней, ни опухолей. На вашем месте я бы сейчас пошел пообедал на славу». Вчера заглянул Толхерст и освободил меня от диеты: масло и алкоголь «в умеренных количествах». Чувствую себя очень даже неплохо: т. е. примерно так, как до приступа. Но жизнь нелегка. Парк [1] приболела. Мамочке недужится; боюсь, здоровье ее постепенно «подтачивается». Кроме того, ощущаю себя отрезанным от всего мира.....
