Элмер Поттер - Адмирал Нимиц
Несмотря на разочарование, вызванное задержкой перемирия, адмирал Нимиц был счастлив находиться на службе в ООН. Он чувствовал, что занимается чем-то действительно значительным. Он присутствовал на многих конференциях и интенсивно разрабатывал планы и при этом получал удовлетворение от работы. Ему нравилось участвовать в дискуссиях с делегатами и сотрудниками ООН. Если у него выдавалось немного свободного времени, он присутствовал на заседаниях Совета Безопасности или различных комитетов. Миссис Нимиц проводила много времени дома за рисованием или изучением Индостана, но она тоже часто посещала ООН и сидела со своим мужем на заседаниях, открытых для публики. Более всего супругам нравилось присутствовать на заседаниях комиссии по правам человека, которой руководила Элеонора Рузвельт.
Адмирал Нимиц отказался от диеты, чтобы во время ленча иметь удовольствие вести беседы в столовых ООН. Там он присоединялся к персоналу ООН или приглашал друзей, живших в Нью-Йорке или находившихся там проездом, на ленч с ним и Кэтрин, а также на краткую экскурсию по штаб-квартире ООН. Однажды по какой-то причине за его столом оказался невоспитанный человек. Глядя неодобрительно на людей с различным цветом кожи вокруг, он спросил: «Они позволяют этим иностранцам тут есть?» Кэтрин спокойно ответила: «В Объединенных Нациях нет иностранцев».
Чету Нимицев часто приглашали на обеды, которые давали делегаты и наблюдатели ООН. Один из таких обедов навсегда остался в памяти Кэтрин. Он проводился вечером 26-го апреля Генеральным Секретарем Тригве Ли в честь оставившего пост президента Генеральной Ассамблеи Герберта Вере Эватта из Австралии. В числе гостей были миссис Огден Рейд, Гектор МкНейл, семья Эндрю Кордиера, Ден Раск, посол Китая Веллингтон Ку и Андрей Громыко, заместитель министра иностранных дел СССР и глава русской делегации в ООН. Это было время международной напряженности, вызванной блокадой Берлина Советским Союзом. Громыко, которого среди англоговорящих делегатов называли «Каменное лицо» и «Человек отталкивающего «Нет»», считался одним из инициаторов блокады.
Когда Кэтрин Нимиц, сознавая, как элегантно она выглядит в новом вечернем платье из белого нейлона, выходила из дамского гардероба, к ней подошел Честер и спросил:
— Ты знаешь, кто будет твоим соседом за столом на сегодняшнем обеде?
— Кажется, Громыко?
— Да.
— Отлично, я думаю, мы с ним поладим.
Когда они вошли в зал, Громыко ожидал их, чтобы подвинуть стул для Кэтрин. Когда он сел, она повернулась к нему и сказала: «Давайте поднимем тост за мир». Он согласился.
Кэтрин спросила его, не приедет ли в Соединенные Штаты миссис Громыко. Он ответил болезненным и усталым голосом, по которому Кэтрин поняла, что этот вопрос ему задавали многие люди, по-видимому, полагавшие, что миссис Громыко отсутствует из-за пренебрежения или недоверия. Громыко объяснил, что их сын готовится к поступлению в Московский университет и, что только русская система преподавания располагает подготовительными курсами, необходимыми для поступления. Миссис Громыко считает, что она должна остаться, чтобы обеспечить нужные условия своему сыну и помочь ему в занятиях.
Кэтрин ответила, что отлично ее понимает. Много раз она была вынуждена отказываться от того, чтобы быть с Честером, потому что ее дети ходили в школу или готовились в колледж.
Тригве Ли, сидевший слева от Кэтрин, начал деловой разговор с Громыко, который сидел молча и выглядел раздраженным. Наконец Громыко сказал: «Давайте не будем за обедом говорить о делах».
«Да, — сказала Кэтрин, — давайте не будем на обеде говорить о делах. Давайте поговорим о музыке и цветах».
Громыко вздохнул и сказал: «Давайте».
Мистер Ли засмеялся немного глуповато и, отвернувшись заговорил с гостем, сидящим слева от него. Кэтрин спросила Громыко, о чем он знает больше — о цветах или о музыке.
«Ни о чем» — ответил Громыко.
«Хорошо, — сказала Кэтрин, тогда я расскажу вам несколько замечательных морских историй». И она начала рассказывать одну из любимых историй Честера. Когда «Каменное лицо» разразилось сердечным смехом, гости вздрогнули, и все головы повернулись к ним. Позднее Кэтрин заметила, что рассматривает этот эпизод как свое достижение.
После обеда дамы удалились в гостиную, а мужчины скрылись в верхней части дома. Прошло несколько часов. Дамы были уже одеты и готовы к отъезду, когда мужчины наконец спустились. На часах было уже 12:30.
По пути домой Нимицы обсуждали свои впечатления. Козард, их шофер, поделился своим собственным приключением. Будучи человеком общительным, он провел вечер за разговорами с шоферами со всего мира, работающими в ООН. Вдруг он заметил, что русские шоферы держатся в стороне. Он подошел к ним и предложил присоединиться к остальным. Они очень вежливо ответили, что им это не позволено.
Несколько дней спустя, когда Кэтрин и Честер были на ленче в ООН, к ним подошел Кордиер. «О, Энди, — сказала Кэтрин — У меня не было никаких проблем с Громыко. Мы отлично поладили».
Кордиер посмотрел на нее с улыбкой. «Вы думаете, мы за вами не следили? — сказал он. — Вас специально посадили рядом. Мы очень пристально наблюдали за вами. Возможно, вам будет интересно узнать, что в тот вечер после обеда нам удалось уговорить Громыко подняться с нами наверх, и блокада Берлина была прорвана».
Ожидая отправки в Индию, Нимицы жили попеременно то в Ривер Клаб, то в отеле «Чэгем», а иногда останавливались у друзей. Поскольку ожидание затянулось на неопределенный срок, они стали подыскивать постоянное жилье, и вскоре им были выделены две больших удобных комнаты в Чимниз, красивом старом английском доме, который был в разобранном виде перевезен из Англии и построен заново одной состоятельной вдовой в Вашингтоне на острове Лонг-Айленд. Этот дом арендовался Управлением военно-морских исследований для тренировочного центра. Он использовался как общежитие для офицеров, списанных по состоянию здоровья, и как жилье для холостых офицеров. В числе жильцов было также несколько женщин, занимавшихся научными исследованиями.
Кэтрин писала в дневнике о днях, проведенных в Чимниз: «Что за чудесное место! Кажется почти святотатством, что этот милый старый дом был оторван от Англии. Очаровательные резные окна и двери и изумительные дымовые трубы. Никогда я не видала ничего более удобного и прекрасного».
Как всегда, Честер много гулял, особенно по выходным. Под вечер они с Кэтрин обычно плавали в бассейне, если было холодно, а в теплую погоду — в проливе Лонг-Айленд. Почти все выходные Нимицы проводили, занимаясь общественной деятельностью. В Нью-Йорке на Лонг-Айленде у них было много друзей, а благодаря их связям во флоте и знакомствам в ООН друзей стало намного больше. Несколько раз они были приглашены на прогулки на яхтах по проливу.
