Майк Тайсон - Беспощадная истина
Я читаю это вслух, а затем мы с Кики вместе плачем.
Разве это не замечательно?
Постскриптум к эпилогу
Сначала я хотел закончить книгу именно так: мы с Кики сквозь слезы читаем в постели любовные письма великих людей, моя мгла ушла, мой дух воспарил от вдохновенных слов великих людей истории. Но, как я уже сказал в своей книге, следует жить одним днем. И я не смог бы жить в ладу с самим собой, если бы лгал и пытался скрыть, что произошло в последние несколько месяцев.
Возможно, это не давало покоя моей душе и копилось в ее темных закоулках, чтобы честно ответить Ратсо на его вопросы о моей жизни. Нельзя исключать, что это произошло от подспудного желания вернуться в мир бокса и еще раз появиться на ринге, на этот раз уже в качестве промоутера и воспитателя молодых боксерских талантов. Конечно же, с учетом моего давно сложившегося негативного имиджа не требуется больших усилий для того, чтобы разрушить радость и счастье, которые вошли в мою жизнь.
Так или иначе, но это случилось, и я должен рассказать об этом. Спустя где-то месяц после того, как я завершил работу над книгой, в апреле 2013 года я вновь сорвался, впервые с января 2010 года. Как-то вечером я вышел из дома и выпил. А затем добавил. И еще раз. Я здорово напился, поэтому, чтобы окончательно «догнать», выкурил немного травки. Когда я тем вечером вернулся к Кики и детям, я чувствовал себя ужасно. Но не настолько ужасно, чтобы остановить меня от следующих нескольких срывов в июне и июле того же года. И в августе, за неделю до моего первого поединка в качестве «Железного Майка»-промоутера, который транслировался по телеканалу ESPN, я вернулся к прежней привычке и вновь «забухал».
Я патологический наркоман, и если я не возьму себя в руки, то сдохну. Поэтому я вновь стал посещать собрания анонимных алкоголиков и наркоманов – в качестве одного из важных шагов, чтобы загладить свою вину.
Непосредственно перед своим первым поединком в качестве промоутера я подошел к Тедди Атласу, своему прежнему тренеру, который делал комментарий для ESPN. Я протянул руку и извинился перед ним за то, что произошло в Катскилле в 80-х годах. Я не говорил с Тедди почти двадцать лет, а обстановка как раз способствовала тому, чтобы принести извинения за прошлое. Я думаю, что этот жест многое значил для всех, поскольку это был первый вопрос, который задавали как во время поединков, так и в ходе интервью, которое я дал между боями.
Я уже испытывал чувство вины и стыда за свои последние рецидивы, поэтому, когда я увидел Тедди и принес ему извинения, я почувствовал себя гораздо увереннее. Я осознал, что больше не смогу продолжать лгать и притворяться, будто бы я по-прежнему веду здоровый образ жизни, будто бы я не пил и не курил травку. Поэтому, когда кто-то во время пресс-конференции после боя спросил меня, каково это было – вновь увидеть Тедди, мне пришлось излить душу:
– Я знал, что существовала такая возможность – оказаться мне здесь вместе с Тедди. И вначале у меня не было никаких идей насчет этого, поскольку я вредный по характеру и необразованный. И меня подмывает делать разные гадости. Меня подмывает одному ошиваться там (я показал на собственную голову), где одному ошиваться опасно, верно? Это способно прикончить любого. Это способно прикончить и меня. Поэтому я пошел на собрание анонимных алкоголиков и наркоманов и объяснил своим товарищам по несчастью, алкоголикам и наркоманам, что я хотел бы разобраться в этой конкретной ситуации. Я объяснил, какие чувства я испытываю в результате всего этого. Я попытался объяснить им, что это что-то вроде, хм, вражды Хаттфилдов и Маккоев[371]. Я принял верное решение. Кас гордился бы мной. Я и сам теперь могу гордиться собой.
Я ненавижу себя. Я сам пытаюсь покончить с собой. Я очень сильно ненавижу себя, но я поступил так, что теперь могу гордиться собой, и это не так уж и мало. И я рад, что так поступил. Может быть, мой поступок для Тедди оказался неожиданным и ошеломил его, и поэтому он пока еще не понял его. Но он должен знать, что это было сделано искренне. Я больше не хочу ссориться с тобой. Я был неправ. Я сожалею. Я был неправ. Поэтому я хотел принести свои извинения. Принял он их или нет, но по крайней мере теперь, умерев и отправляясь в могилу, я могу сказать, что я принес извинения всем, кому я причинил боль. Это то, что я хотел сказать о любви и прощении, и для того, чтобы те парни простили меня, другие парни, я бы хотел, чтобы меня простили за все то, что я сделал.
Я негодяй. Я сделал очень много дурного, и я хочу, чтобы меня простили. А для того, чтобы меня простили, я должен надеяться, что меня смогут простить. Поэтому я хочу изменить свою жизнь, хочу сейчас начать другую жизнь. Я хочу жить трезво. Я не хочу умирать. А я балансирую на грани смерти, потому что я патологический алкоголик. Ух! Боже, я хотел бы признаться в следующем.
У меня перехватило горло, и затем я признался во всем:
– Я не пил и не принимал наркотиков последние шесть дней, и для меня это выдающееся событие. Я обманывал всех тех, кто считал, что я вел трезвый образ жизни. Я его не вел. Это всего лишь шестой день моего трезвого образа жизни. И я больше никогда не намерен изменять его.
Журналисты в зале стоя аплодировали мне, но для меня это ничего не значило: никто не аплодирует тебе стоя, когда ты в номерах делишься тем, что у тебя на душе.
Это было 23 августа 2013 года. К тому моменту, когда я сейчас пишу эти строки, я добавил к своему итогу еще несколько дней. Я надеюсь, что смогу вести здоровый образ жизни и добавлять все больше и больше дней, получать все больше и больше жетонов. Подозреваю, я был слишком самонадеянным, думая, что мог бы справиться с этим без помощи своей команды поддержки и своей семьи анонимных алкоголиков и наркоманов, которые принадлежат к единственному клубу, принимающему в свои члены людей, подобных мне. Я не хочу умирать. Я хочу продолжить свою боксерскую карьеру в качестве промоутера. Я хочу создать новое представление одного исполнителя. Я хочу участвовать в съемках новых фильмов.
После своего последнего рецидива мне пришлось очень несладко. У нас с Кики настало тяжелое время. Я частично даже попытался возложить ответственность за свой рецидив на психологический гнет того, что я женат. Затем пришли гранки моей книги. Во время работы над книгой вместе с Кики у меня было духовное возрождение. Когда мы дошли до главы об Эксодус, нам было очень тяжело, мы оба плакали. И именно тогда я понял, почему я женился на Кики. Я вдруг получил ответ на вопрос: «Почему парню вроде меня надо жениться?» Я осознал, что наш брак был больше, чем мой союз с Кики. Я должен был жениться на Кики, чтобы исполнить завет Эксодус. Мой брак позволит мне сделать это и обеспечит мне возможность быть хорошим отцом. Я стал лучше, потому что в моей жизни была Эксодус, и, когда она ушла, я дал обет постепенно становиться все лучше. Я очень хочу укрепить свои отношения с Кики и увидеть, как мои дети растут здоровыми и счастливыми. Но я не смогу сделать что-либо, если я утрачу власть над собой. Я не смогу помочь кому-либо, если я буду болен, и я отчаянно хочу выздороветь. Я испытываю большие страдания и очень хочу исцелиться. И я буду делать все от меня зависящее, чтобы сделать это. Постепенно, шаг за шагом. Живя сегодняшним днем.
