Николай Платонов - Эскадрилья героев
В полк прибыл командующий воздушной армией генерал-полковник авиации В. А. Судец. Он поставил перед эскадрильей задачу: во что бы то ни стало приостановить передвижение немцев с восточного берега Дуная на западный. И снова, в который уже раз, летчики ломали голову над тем, какой способ атаки еще применить. Бомбили с пикирования, сбрасывали бомбы одиночно, серийно, залпом, а ощутимых результатов пока не добились.
Один из летчиков, глядя на план города, говорил: - Может, будем наносить удары со средних высот. Эффективность зенитного огня с поднятием на высоту уменьшается, да и прицеливаться нам более удобно.
- Это не подойдет, - не согласился с предложением Михаил Рыбак. - При увеличении высоты по самолету будут стрелять не только зенитные батареи, прикрывающие Елизабетен-мост, но и те, которые расположены в других местах.
- А какой же выход? У тебя-то есть предложение? - обратился к другу Павел Маракулин.
- Есть, слушайте. - Летчик склонился над планом города и начал излагать свое предложение: - Большая часть зенитных средств, прикрывающих мост, расположена на возвышенности, господствующей над местностью. Восточный же берег для зениток неуязвим, если только...
- Все ясно, - не дослушав Рыбака, воскликнул Маракулин. - Заходим вдоль улиц, с восточного берега...
- Правильно, уловил суть, - продолжал Рыбак, водя пальцем по плану города. - Используя хотя бы вот эту широкую улицу, можно незаметно выйти в тыл врага, пролететь по улице на бреющем, а около моста сделать "горку", сбросить бомбы и таким образом создать пробку, а потом уже навалиться на врага всей эскадрильей.
- Это, по-моему, разумное предложение, - согласился Иван Примакин. - Я летал в этом районе, улицы там широкие, вдоль них вполне можно идти на бреющем. И для зениток мы будем недосягаемы.
Командир полка поддержал смелое предложение. Оно было детально разработано и дополнено. Для того чтобы уменьшить противодействие вражеской зенитной артиллерии, было решено в это же время нанести удар по зенитным батареям врага, расположенным на горе Гелерт, ибо они могли нанести атакующей группе серьезный урон при выходе самолетов из атаки.
...Один за другим взлетали штурмовики с островного аэродрома. Каждый имел несколько бомб. Так как атаки решили выполнять с минимальной высоты, взрыватели на бомбах были поставлены с замедлением. Первым в боевом порядке колонны одиночных самолетов повел свой штурмовик Михаил Рыбак - его идея, ему и честь первому осуществить ее.
Стремительно неслись грозные машины над улицами города, едва не задевая за провода. Фашисты заметили головной самолет колонны с опозданием, стрелять по нему зенитчики не могли, так как он был ниже крыш домов. Таким образом, до самого моста штурмовики долетели беспрепятственно. Лейтенант Рыбак вывел свой самолет к цели, когда большая колонна немецко-фашистских войск готовилась к переправе через мост. Летчик плавно взял ручку на себя и, выполнив классическую "горку", обрушил вниз бомбовый груз.
В это же мгновение вражеские зенитчики из Буды открыли по советскому самолету, вынырнувшему из улицы, яростный огонь из скорострельных пушек. Лейтенант Рыбак решил повторить заход, с тем чтобы обстрелять вражескую колонну бортовым огнем. Но осуществить это намерение не удалось. Во время маневра самолет резко вздрогнул и сразу стал крениться на левое крыло. Врагу удалось добиться прямого попадания. На месте левого элерона зияла большая пробоина. Летчик приложил все свое умение и силы, чтобы вывести машину из крена. Это ему удалось, но через минуту самолет снова сильно накренился. Лейтенанту опять удалось вывести его в горизонтальное положение. И так повторялось несколько раз. К счастью летчика, аэродром был близко. На повышенной скорости, под углом к посадочному знаку летчик искусно подвел штурмовик к земле. Выпрыгнув из кабины, Михаил Рыбак сразу почувствовал страшную усталость. Пилотирование почти неуправляемого самолета потребовало от него не только предельных физических усилий, но и огромного нервного напряжения. Покалеченная машина могла в какой-то момент не послушаться управления. Пришлось бы производить посадку на территории, занятой врагом. И тогда... Летчик машинально притронулся к висевшему на поясе пистолету. То ли случайно, то ли он сделал это сам, но кобура оказалась расстегнутой.
Вслед за самолетом Рыбака над улицами Будапешта вывел к мосту свой самолет младший лейтенант Алексей Логвиненко. Он видел, как взорвались перед мостом бомбы, сброшенные с впереди летевшего штурмовика, видел и то, как самолет товарища уходил от цели с большим креном. Но проследить за ним не было времени. Привычным движением ручки и педалей Логвиненко ввел свой "ил" в разворот для выхода на боевой курс. В это время воздушный стрелок доложил: - Товарищ командир, выше и правее нас четверка "илов".
- Хорошо, продолжайте наблюдать за воздухом.
Младший лейтенант знал, что это группа лейтенанта Примакина, посланная для удара по зениткам врага, расположенным на горе Гелерт. Значит, противодействие фашистов будет меньше.
Самолет уже пронесся вдоль улицы, и подошло время набора высоты для бомбометания. Выбрав ориентир, Логвиненко точно прицелился, сбросил бомбы и начал выводить самолет из атаки. В это время осколок зенитного снаряда ударил в переднее бронестекло кабины. По нему сразу поползли лучики. Летчику пришлось наблюдать за обстановкой лишь через боковые стекла и форточку кабины. Через мгновение Логвиненко почувствовал резкий толчок, а за ним подряд еще два. Самолет стало тянуть вверх, прямо на гору Гелерт. Летчик попытался отвернуть в сторону и не мог. Штурмовик перестал слушаться управления и медленно продолжал идти вверх. Воздушный стрелок доложил: Правая сторона стабилизатора повреждена. Наверное, пробит маслобак: у меня в кабине появилось масло. Летчик бросил взгляд на приборную доску. Стрелка давления масла находилась уже внизу. В кабине стало жарко, как в бане, верный признак перегрева мотора. А штурмовик, не слушаясь управления, продолжал идти вверх. В голове Логвиненко промелькнула страшная догадка: "Заклинило рули управления. Еще минута такого полета, и неизбежен срыв в штопор из-за потери скорости".
В этой труднейшей обстановке младший лейтенант Логвиненко не потерял присутствия духа. Он сумел ввести самолет в режим горизонтального полета и, несмотря на перебои в работе мотора, довел его до аэродрома. Посадку ему пришлось выполнять, не выпуская шасси, на фюзеляж.
Так как переднее стекло кабины, разбитое снарядом, не позволяло хорошо просмотреть местность и приближавшуюся землю, летчик сам открыл фонарь кабины и так удачно приземлил штурмовик, что ни сам, ни воздушный стрелок не пострадали. Прибежавшие к месту посадки летчики и техники сразу забросали вопросами, Но Логвиненко лишь теребил снятый с головы шлемофон. Напряжение последних минут полета и трудная посадка с открытым фонарем кабины отняли все силы...
