Владимир Набоков - Из переписки Владимира Набокова и Эдмонда Уилсона
Я написал им, что Гретхен утешилась летними платьицами, которые ее солдатик привез ей из польского гетто, и что ни кастрация, ни менделизм, ни хозяйская ласка не способны превратить гиену в прелестную, сладко мурлычущую кошечку. Вероятно, я совершил еще одну бестактность, но всех этих людей я знать не знаю, к тому же они мне не нравятся. Пожалуйста, расскажи мне про них, если тебе что-нибудь известно.
Я внимательно перечел наш с тобой договор и должен сказать, что ты создал истинный шедевр. Я также получил чек (750) от Д. Д., и эта сумма решает многие мои финансовые проблемы. Хочу от души поблагодарить тебя, дорогой Кролик, за то, что ты все уладил. Ты сделал огромное дело, и меня не покидает чувство, что мой вклад меньше, чем моя доля. Может, тебе бы понравились Египетские ночи? Пошли мне перечень названий (но, если можно, стихи, а не прозу).
Тебе понравился мой offrande?[81] Это иллюстрация к строчке из моего стихотворения (в томе Возвращение Чорба) К музе. Гроздь винограда, груша, пол-арбуза.
Увидимся в марте.
Твой В.
__________________________№ 25 Уэст 43-я стрит
1 марта 1944
Дорогой Вий! Я только что видел Доналда Элдера, его беспокоит отсутствие новостей о твоем романе. У меня впечатление, что они склонны его взять. По-моему, тебе следует ковать железо, пока горячо. Когда ты будешь в Нью-Йорке? В этом месяце Николай приезжает сюда со всей семьей на неделю.
Всегда твой
ЭУ.
__________________________26 марта 1944
Отличная рифма:
Notebooks of night
Sebastian Knight
Дорогой друг,
посылаю тебе копию своей статьи о классификации голарктических чешуекрылых. Она вызвала большой переполох в человеко-чешуекрылом сообществе, ибо переворачивает устоявшиеся представления. Сейчас готовлю к публикации мою основную работу по этой группе, а поскольку необходимо сделать сотни рисунков, на бабочек уходит почти все время. Это будет монография страниц на 250. Таксономическая часть читается, как roman d'aventures,[82] поскольку в ней описываются кровавые распри между энтомологами, а также всякого рода любопытные психологические казусы. В 1938 году во всем мире насчитывалось пять (5) человек, которые хоть что-то знали про ту группу, о которой я веду речь; одного из них уже нет в живых, а второй, эльзасец, куда-то подевался. Такие вот дела.
Твоя статья о магии{105} мне очень понравилась, хотя мне, право, кажется, ты мог бы упомянуть ведущего русского колдуна, который совершенно озадачил чародея с Кейп-Код. Кстати о мысе Код. Поскольку денег на поездку в Колорадо или в Калифорнию у нас нет, мы подумали, что было бы недурно провести июль — август на мысе. Вера с мальчиком могли бы отправиться туда уже в середине июня. Ты не подсказал бы, как снять в ваших местах коттедж? Есть ли поблизости какое-нибудь агентство или частное лицо, сдающие помещение на лето? Или же пансион (недорогой)? Этим летом хочу закончить роман. В одном из последних «Нью-Йоркеров» было прелестное стихотворение о снеге и Шерлоке Холмсе.{106}
В данный момент правлю корректуру «Гоголя» и послал бы ее тебе на суд, не знай я, как много тебе и без того приходится читать. Элдеру отправил краткое содержание своего романа. Старый добрый Гуггенхайм грант мне не продлил, и я нахожусь в бездонной финансовой дыре. Недели через две предложу «Нью-Йоркеру» рассказ. На прошлой неделе за 150 долларов прочел в Йейле лекцию по русской литературе. Лафлин заплатил мне доллар семьдесят за бандероль «Гоголя», а также за фотостат.
Меня умилил фаллический подтекст пистолета, которым поигрывала Джоан{107} в перерыве между «интимным актом» с «полностью обнаженным» Чарли Чаплином. По всей вероятности, «седовласому комедианту» пришлось выбирать между тем, кто «разрядится» — он сам или пистолет, и он благоразумно избрал вариант менее летальный. А может, пистолет понадобился в качестве возбуждающего средства? С этими великими любовниками ведь никогда не знаешь…
Мой скромный поэтический экспромт{108} про советскую сусальнейшую Русь «тайно» переписывался и расходился среди русских социалистов круга Керенского, что позволяло им ощутить давно забытый трепет от распространения запрещенных стихов, как при царе, — пока наконец один из этих социалистов не опубликовал мое стихотворение анонимно в Социалистическом вестнике, представив его (в конце антисталинской статьи) в той особенной вкрадчивой, ритуальной манере, в какой распространялись рукописи революционных стихов полвека назад. В глаза бросаются две очаровательные вещи: 1) такие благородные гражданские стихи являются общественной собственностью и 2) имя поэта не разглашается, ибо в противном случае он будет сослан в Сибирь (или на Лабрадор) президентом Рузвельтом. Если ты знаком с обычаями, milieu[83] и стилем русской либеральной публицистики 1845–1945 годов, то оценишь изысканный юмор ситуации.
Очень хочу тебя видеть.
В.
__________________________8 мая 1944
Дорогой Кролик,
с Кейп-Код мы связались, но дела наши складываются так, что мы до сих пор не уверены, сможем ли поехать. <…>
Я прекрасно понимаю, что в бедственном положении моего кошелька (несколько сот долларов, которые тают в банке, плюс моя жалкая музейная зарплата и еще примерно 800 долларов, которые я заработаю в Уэллсли в следующем семестре) виноват я сам. Я слишком много времени уделяю энтомологии (до 14 часов в день), и хотя в этом отношении я делаю кое-что, имеющее серьезное научное значение, я иногда ощущаю себя пьяницей, который лишь в минуты просветления сознает, что упускает уникальные возможности.
План: сбежать от бабочек в коттедж на Атлантическом побережье по меньшей мере на пару месяцев и закончить роман (кстати, Доран из «Даблдей» сообщил, что по первым главам они решение принять не могут; я отправил им довольно невнятный пересказ остальных глав, mais ils ne marchent pas).[84] Помимо финансовых проблем нас беспокоит здоровье Дмитрия, мы решили его обследовать и, если возникнет необходимость, оперировать в здешней детской больнице у доктора Гросса, которого «очень рекомендуют». <…>
Корректуру «Гоголя» я тебе посылать не стал: она мне надоела, и я отослал ее обратно Лафлину.
25 числа этого месяца отправляюсь с речью на банкет в Корнелле («Книга и чаша»){109} и заеду в Нью-Йорк, если удастся организовать русское выступление 27-го.
