Олег Игнатьев - Тирадентис
– Нет, отсюда осталось примерно легуа десять-двенадцать.
– Ну вот и хорошо, – обрадовался судья. – Там мы и переночуем, если, конечно, на этой фазенде есть где переночевать и не слишком грязно.
Тирадентис даже обиделся за своего друга, зная к тому же, сколь далека от идеала чистота комнат в домах самых богатых людей Рио-де-Жанейро.
Правда, у Тирадентиса были другие планы: он намеревался до Бордо-до-Кампо сделать еще две остановки на фазендах, находившихся недалеко от земель полковника Жозе Айреса Гомеса. Но сейчас уже было неудобно отставать от неожиданных попутчиков, к тому же Тирадентис очень хотел выяснить настроения нового судьи Вила-Рики, его взгляды на положение в капитании и вообще на жизнь вице-королевства. Правда, Салданьа оказался очень неразговорчивым собеседником и вытянуть из него что-нибудь было довольно трудно. Однако в конце концов Тирадентис понял, что новый судья относится с большим предубеждением к своему предшественнику и считает все действия его на посту оувидора Вила-Рики если не ошибочными, то по крайней мере недостаточно решительными для поддержания порядка в столице капитании.
Деревянная статуя в Конгоньас-до-Кампо работы Алеижадиньо.
Старый трактир в Трес Коррегос, известный под названием «Остановка Тирадентиса». Район Терезополиса.
Рабы несут хозяина в походном гамаке.
Бывшее здание монетного двора в Оуро-Прето.
Дом, принадлежавший Пауло Фрейре де Андраде в Оуро-Прето.
(Фото автора.)
Сохранившийся в Оуро-Прето дом участника заговора падре Корреа.
– Конечно, конечно, – бурчал Салданьа, трясясь в седле, – Гонзага человек образованный, поэт, но зачем же занимать судейскую должность, если не имеешь к этому никакого призвания. Уж я-то наведу порядок не только в Вила-Рике, но и во всей капитании. Безусловно, после деррамы все убедятся, что Педро Жозе де Араужо Салданьа не боится трудностей.
Тирадентис, пропустивший было мимо ушей разглагольствования судьи, услышав замечание Салданьи о предстоящем объявлении деррамы, переспросил:
– Прошу извинить меня, господин оувидор, вы что-то сказали о дерраме. Разве действительно уже есть приказ из Лиссабона?
Салданьа подозрительно посмотрел на Тирадентиса.
– Вы как будто живете совершенно в другом мире, молодой человек, – нравоучительно произнес он, оттопырив нижнюю губу. – О скором объявлении деррамы в капитании Минас говорят уже во всем вице-королевстве, так что, – неуклюже пошутил он, – не задерживайтесь долго в дороге, а быстрей возвращайтесь домой и вместе со своей женой подсчитывайте, сколько арроб золота вы задолжали казне ее величества. А если не вернете, тогда, несмотря на наше знакомство, мне придется надеть свою мантию, шапочку и разговаривать с вами не языком попутчика, а языком закона.
Тирадентис задумался: «Что ж, тем хуже для Португалии». Он еще не мог себе отчетливо представить, но интуитивно чувствовал, что подтверждение новости, услышанной ранее о г Масиела, по всей вероятности, будет иметь чрезвычайно важное значение для всех его планов.
К вечеру маленькая кавалькада подъехала к фазенде Жозе Айреса Гомеса. Тирадентис давно не видел полковника, и встретились приятели очень тепло. На другое утро Салданьа, сопровождаемый драгунами, двинулся дальше, а Тирадентис, как и хотел, остался на несколько дней в Бордо-до-Кампо. Весть о его приезде быстро разнеслась по всей округе. В первые дни к Тирадентису приходило с самого раннего утра до поздней ночи так много пациентов, что он не имел ни одной свободной минуты и никак не мог выбрать время для спокойного и серьезного разговора с полковником. Только на четвертый или пятый день прекратился поток посетителей к маленькой хижине, предоставленной полковником Жозе Айресом Гомесом в распоряжение Тирадентиса.
Сидя за столом в комнате, где когда-то они втроем встречали рождество, Тирадентис, покачиваясь в плетеном кресле, расспрашивал полковника о всех последних новостях в жизни приятеля.
– Какие у меня могут быть новости? – пожимал плечами полковник. – Разве только в этом году лучший урожай кукурузы, чем в прошлом, да недавно сбежали два раба, за которых в свое время я заплатил довольно большую сумму. Но сейчас столько беглых рабов гуляет на свободе, что и думать нечего о возвращении сбежавшего имущества. Вот, может быть, новый губернатор виконт де Барбасена наведет порядок в капитании и кое-что изменится в лучшую сторону.
Тирадентис скептически поморщился.
– Какой толк может быть от португальских властей? – сказал он и испытующе посмотрел на собеседника. – Кстати, а как народ принял нового губернатора? Как он к нему относится?
– Я был в Вила-Рике не так давно и разговаривал с подполковником Франсиско де Паула. Он, правда, не совсем в восторге, но, ты же знаешь его, подполковнику трудно угодить, он ко всему предъявляет повышенные требования и только, вероятно, самому себе делает некоторое снисхождение, прощая многие недостатки. Безусловно, Гонзага, тот не очень доволен переменой власти, особенно когда узнает о приезде нового оувидора в Вила-Рику. А так, мне кажется, губернатора приняли тепло, и все надеются, что он станет хорошим губернатором, по крайней мере не хуже старого.
– Вначале все кажутся ангелами, а потом показывают свои когти. Вам, конечно, уже известно, какие новые инструкции привез виконт де Барбасена из Португалии. Не понимаю, как можно видеть в них что-либо хорошее.
– О каких инструкциях ты говоришь?
– Я имею в виду дерраму.
– Дерраму?! Но ведь несколько лет назад мы имели одну дерраму. Вторую невозможно выдержать. Это понимают все, кто хоть сколько-нибудь знаком с положением дел в нашей капитании.
– Тем не менее я с полной ответственностью сообщаю вам эту новость, которую мне за несколько часов до приезда сюда передал новый судья господин Педро Жозе де Араужо Салданьа.
– Не может быть! – всплеснул руками полковник. – Если это правда, то немедленно продаю фазенду, и духу моего не будет здесь, в Минасе.
– Вряд ли это удастся вам, полковник. Или вы надеетесь найти какого-нибудь покупателя, который, зная о предстоящей дерраме, согласится обзаводиться имуществом? В лучшем случае это может быть только какой-нибудь португальский чиновник, которому нечего бояться распоряжений, отдаваемых его соотечественниками. Что же касается бразильцев, коренных жителей нашей капитании, то, я ручаюсь, ими владеет сейчас одна мысль: убраться за пределы Минаса.
