Григорий Евдокимов - 300 вылетов за линию фронта
Первым вылетел экипаж В. Ф. Тюшевского, на самолете которого имелись и светящиеся бомбы, а за ним - мы. Все экипажи, летавшие ранее ночью в этом районе, знали, что западнее аэродрома Краматорск работает немецкий приводной светомаяк - это облегчало нам отыскивание самого аэродрома.
"Светомаяк под нами, - доложил я Николаю, - курс 95°". А впереди уже висели два желтоликих светлячка, осветив аэродром и стоянки самолетов, на которых игрушечными крестиками притулились вражеские машины. "Спасибо, Василий, - мысленно благодарю В. Чернявского, - здорово у тебя получилось". И навожу самолет на южную стоянку, где, как мне казалось, самолетов было больше.
А к светящимся бомбам уже тянулись с земли трассирующие очереди снарядов и пуль. Одну из них противнику удалось потушить почти сразу, а вторая по-прежнему светила. Внизу блеснула серия ярких и мощных вспышек, одна из которых взметнулась костром - прямое попадание то ли в самолет, то ли в другую какую цель. Удар пришелся как раз по южной стоянке. Один небольшой доворот - и горящая цель вползает на золотистую нить прицела. Вокруг самолета пляшут и беснуются в огненном хороводе красно-желтые разрывы снарядов.
Еще немного! Как медленно тянутся последние секунды... Мгновенный взгляд на приборы - все в порядке! Рукоятка люков на "открыто" - вспыхнул зеленый глазок на щитке приборов, но я и так знаю, что люки открыты стрелка указателя скорости вздрогнула, медленно отошла на одно деление влево, а затем, словно раздумав, вернулась в прежнее положение. Цель на перекрестии прицела. И полторы тонны металла, начиненного взрывчаткой, кануло в темноту ночи, чтобы через считанные секунды сеять на земле разрушение и смерть. На земле - всполохи разрывов. "Есть еще один взрыв", радостно сообщил Мирошников. Желая скорее увидеть результаты своего удара, летчик поспешно делает разворот, допуская крен больше, чем положено по инструкции. Разорвавшийся вражеский снаряд под поднятой к небу плоскостью опрокинул самолет, и он сорвался в штопор. Тело мгновенно стало чужим и непослушным. В ушах - сверлящая боль. Перед глазами мелькают отблески земных пожаров. "Вывод", - сдавленным голосом кричу в переговорное устройство, но летчик молчит, а самолет стремительно приближается к земле.
"Неужели убит летчик, - мелькает в сознании. - Прыгать! А не поздно?! и куда? - фашистам в лапы?!" Липкий холодок отчаяния пополз по спине.
На высоте 400-500 метров самолет неохотно вышел из этой вертушки. Раскрепощенное от центробежной силы тело снова становится послушным: можно и руку поднять, и вытянуть ногу.
Некоторое время летим молча. Первым не выдержал Болотов: "Что же случилось, командир? - раздался в наушниках его приглушенный от волнения голос. - Я успел уже попрощаться со всеми". - "Дома расскажу", - ответил летчик. Оказалось, что от резкого и внезапного броска самолета из рук летчика вырвало штурвал. Пока летчик дотянулся до него и привел в положение для вывода, самолет успел потерять высоту.
Второй вылет в эту ночь я делал с молодым летчиком Сергеем Нефедовым. В 1940 году Нефедов окончил Энгельскую школу военных летчиков.
Как лучшего из лучших, его оставили инструктором, хотя Сергей мечтал попасть в строевую часть.
Отец его - коломенский рабочий - мечтал, чтобы и сын пошел по его стопам, но Сергея пленило небо. Как активный комсомолец, он не мог оставаться в стороне, когда наша партия бросила клич: "Комсомолец - на самолет". Началась Великая Отечественная война. Фронту требовалось все больше военных летчиков. И Сергей летал с молодыми курсантами и днем и ночью. Начальство удивлялось:
"Такой хрупкий, а летает цепко, грамотно, не зная усталости". Многие выпускники школы уже отличились на фронте. Сергей с первых дней войны строчил начальству рапорты один за другим с просьбой отправить его на фронт, но ему неизменно отвечали: "Здесь тот же фронт!". Наконец, его настойчивость победила. В январе 1943 года Нефедов прибыл к нам в полк на аэродром Тамбов. Невысок ростом, худощав. Светлосерые, с живым огоньком глаза. Превеликий юморист. С ним никому не было скучно. Где Сергей - там всегда слышится смех. Создавалось впечатление, что А. Твардовский своего Василия Теркина писал именно с него.
Я мечтал о сущем чуде,
Чтоб от выдумки моей
На войне живущим людям
Было, может быть, теплей.
Как бывшему инструктору, Сергею не потребовалось много времени, чтобы освоить самолет. К тому времени, о котором идет речь, он уже сделал несколько успешных боевых вылетов днем. Сегодня ему предстоял первый боевой вылет ночью. Оттого, как рассеянно слушал Сергей доклад техника о готовности к вылету, как поспешно затем он надел парашют и забрался в кабину, я понял волнуется. Да и кто не волновался из нас, уходя в свой первый боевой вылет ночью?
Экипаж занял свои места. Взмах фонарика - и самолет со скоростью пешехода тронулся к месту старта. Летчик вырулил на старт, развернув самолет в направлении кем-то зажженного фонарика на стоянке самолетов. (Сергей принял его за выходной огонь стартовой полосы.) Недолго раздумывая, летчик тронул секторы газа, и не успел я понять, что же собирается он делать, как моторы взревели на полных оборотах, и самолет взял разбег... на самолетную стоянку.
"Вот как нелепо придется умереть!" - засело в голове. "Прекрати взлет", - что есть мочи, крикнул я летчику. Но он или не понял, или не слышал меня. Я вжался в спину сиденья, ежесекундно ожидая удара. Каким-то чудом самолет пронесся между капонирами, никуда не уткнувшись и никого не задев. Миновал зенитную батарею, оставив ее по правому борту в 5-7 метрах и заскочил в ржаное поле. Крупным градом застучали по днищу фюзеляжа уже начавшие входить в колос стебли ржи. Кажется, прошла вечность, а самолет продолжает свой отчаянный земной бег. Наконец, земля ушла под самолет, и я облегченно вздохнул. Чтобы лишний раз не волновать летчика, ни о чем его не спрашиваю и не объясняю. Даю расчетный курс на маршрут, и летчик как ни в чем не бывало тут же ставит самолет в заданном направлении.
Весь остальной полет, в том числе и под огнем противника (в районе цели), Сергей пилотировал самолет уверенно и четко. После посадки, когда мы покинули самолет и шли с докладом на КП, между нами состоялся такой разговор:
- Можно поздравить тебя, Сергей, сегодня с днем рождения, - говорю ему.
- С чего это ты взял? До моего дня рождения еще дожить надо, - отвечает он.
- И между тем это так, - продолжаю я. - Сегодня не только ты, но и я и стрелки наши родились заново.
- Темнишь что-то ты, штурман. Залетался, наверное.
- Да неужели ты не заметил, что взлетал почти поперек старта? - с удивлением спрашиваю.
