Энвер Ходжа - Хрущевцы
— Это верно, — шепнул Охаб и еще больше опустил голову.
— Мы передали вам четыре других совершенно секретных документа и они улетели от вас, — вставил Булганин, перечислив их ему в глаза.
— Да, — сказал Охаб окончательно сдавленным голосом. — Их похитил у нас один человек и убежал на Запад.
— Положение у вас в Польше нехорошее, — продолжал Хрущев, — Вы проводите оппортунистическую политику в отношении Советского Союза и народно-демократических стран, не говоря уже о том, какую политику проводите в своей стране.
— В рамках сотрудничества, — вмешался Ульбрихт, — надо сотрудничать со всеми, особенно с социал-демократами.
У Хрущева на мгновение засохло в горле. «Сотрудничество со всеми», реабилитация, мягкая политика в отношении врагов — это были его идеями, это было продолжением оппортунистической и пацифистской политика, которую он проводил в самом Советском Союзе. Остальные не отставали от него, а некоторые даже старались перегнать его.
— Согласен, сотрудничество, — вскрикнул Хрущев, — но не так, чтобы они ополчилась против Советского Союза и против нашего лагеря. А ведь в Польше происходит именно так. Вам, — обратился он к Охабу и Циранкевичу, который все время, не произнося ни слова, курил французские папиросы голюаз, — надо улучшить положение, укрепить уверенность в народе.
— Мы освободили всех заключенных социал-демократов, — сказал ему Охаб.
— Вам следовало бы задержать некоторых, — иронически заметил Сабуров, — а то за кого будем поднимать тост сегодня, за социал-демократов, что ли?!
Ответ ему дал Хрущев:
— Выпьем за сотрудничество! Было ясно, что дела в лагере принимали дурной оборот. «Черти», которых Хрущев выпустил из сосуда, оживлялись и показывали кончик языка самому своему спасителю. Он пытался маневрировать, задобрить их, натравить остальных на одного (в данном случае на скамью посадили Охаба), а затем, замечая, что спор не утихает, обрушивался на всех с угрозами и предупреждениями. Будучи бывалым фокусником, он умел находить средство давления. На сей раз он прибег к оружию хлеба. Один из советских чиновников СЭВ кратко доложил о положении сельского хозяйства в лагере и забил тревогу относительно дефицита в хлебе.
Хрущев сразу же поднял голову и воспользовался случаем:
— Хлеб — жизненная проблема, — сказал он тяжелым тоном, в котором можно было отчетливо уловить и давление, и угрозу. — То, что можно было давать, мы отдали вам. Теперь нам больше негде найти его. Поэтому хорошенько подумайте о хлебе, иного пути нет…
Несколько минут подряд он здорово размахивал кнутом хлеба, потом вдруг засиял восторгом и охотно принялся за свою излюбленную тему — кукурузу! Я не помню, чтобы на какой-либо из встреч, которые я имел с ним, будь это даже по проблемам сугубо политического или идеологического характера, Хрущев не пел дифирамбы растению своего сердца.
— В эти последние годы, — сказал он в частности, — мы уделяли внимание кукурузе и имеем замечательные результаты. При помощи кукурузы, — отметил он, — мы решили вопрос о мясе, молоке и масле.
— Без мяса, молока и масла нет социализма, — поддакнул «шефу» Микоян.
— Нет! — подтвердил Хрущев и продолжал: — Каждый руководитель должен придавать значение кукурузе! Вот я взял под шефство мою родную деревню и позвольте мне доложить вам о результатах: в первый год я нашел там 60 свиней, два года назад я довел их до 250, а теперь их 600.
И после этого «внушительного» доклада, который легко представить себе, как красиво звучал в устах руководителя № 1 Советского Союза, он обрушился с упреками на всех — на Ульбрихта, Хегедюша, Циранкевича и т. д.
— Что касается Албании, — добавил он, — о ней мне нечего сказать, так как не знаю ее.
Я воспользовался случаем и вмешался:
— Приезжайте к нам и узнаете ее, — сказал я.
— Сейчас не могу ответить, поговорим отдельно, — сказал он и поспешил со своей речью, боясь лишиться вдохновения.
Он пространно изложил проблему, привел примеры и критиковал; наконец, он добавил — Что касается Болгарии и Албании, стран с многочисленным крестьянством, и особенно Албании, то надо будет поглубже обдумать вопрос и помочь им.
Как обычно, Совет порекомендовал нам выдвинутые там проблемы решить с советскими. Через несколько дней мы встретились с Хрущевым, с которым беседовали около часа.
— Прежде всего, — сказал я ему, — мы хотим, чтобы вы посетили Албанию. Ваш визит будет иметь большое значение для роста авторитета и престижа нашей страны.
— Я тоже желаю приехать в Албанию, — ответил он, — но возникают некоторые трудности. Как далеко Албания от Москвы?
Он заслуживал того, чтобы я ответил ему:
«20 минут от Белграда», поскольку эту линию он давно знал, но сдержался. Я сказал ему, что ТУ-104 расстояние от Москвы до Тираны покрывает почти за три часа и добавил:
— Давайте установим эту линию.
— Но ведь ТУ-104 имеет много мест. Хватит ли для него пассажиров?! заметил он, имея в виду «выгодность».
— Наши и ваши товарищи все время совершают рейс Москва-Тирана-Москва, сказал я ему, — так что самолету не придется лететь без нагрузки.
— Желание приехать имею, — повторил он для оправдания; — я даже Тито сказал, что хочу посетить Албанию, но до этого мне хочется отдохнуть.
— Можете отдыхать у нас, — сказал я. — У нас и море, и горы замечательные.
— Ох, если же приеду, не смогу отдыхать! — сказал он, чтобы покончить с этим вопросом.
Мне незачем было больше настаивать:
— Делайте как хотите, — сказал я и перешел к экономическим вопросам. Я кратко изложил ему обстановку и некоторые из проблем, больше всех занимавших нас.
— Дело в том, — взял слово Хрущев, — чтобы отныне думать как найти источники доходов, чтобы Албания могла преуспевать. Так должны подходить к этому вопросу и друзья. Албания имеет большое значение, — продолжал он, — ибо через вашу страну мы хотим привлечь внимание Турции, Греции и Италии, чтобы они брали с вас пример. Теперь надо тщательно изучить этот вопрос и найти подходящие пути.
Он умолк на мгновение, видимо, чтобы найти какой-либо из этих путей, и я подумал, что он заговорит о кукурузе. Но ошибся.
— Сеете ли вы хлопок? — спросил он меня. — Какую площадь отводите под эту культуру? Какова урожайность ее?
Я ответил на его вопросы.
— Это не дело, — сказал он и продолжил: — Мы считаем целесообразным, чтобы вы выращивали хлопок да так, чтобы он стал большим достоянием, ибо приносит хорошие доходы вам и друзьям, народно-демократическим странам, не имеющим хлопка. Итак, при помощи хлопка вы имеете большие возможности зарабатывать. Это одно дело, — сказал он и поднял один палец.
