Нина Соротокина - Бенвенуто Челлини
Федерико унаследовал престол в 1519 году после смерти отца. Изабелла д'Эсте (я забыла сказать, что это ее девичья фамилия, это по мужу она Гонзаго) вернулась в Мантую. Ее двор был одним из самых культурных в Европе. Она собрала дивную коллекцию картин: Мантенья, Перуджино, Коста, Корреджо, когда-то в Мантуе Ариосто писал свою поэму «Неистовый Роландо». В Мантуе умели ценить талантливых людей. Это Изабелла позвала Джулио Романо, «превосходнейшего живописца».
Судьба сулила Бенвенуто безбедную, может, даже роскошную жизнь, и вдруг разом все кончилось. Во время работы над медалью он заболел «перемежной лихорадкой». Понятно, климат плохой, влажно, что хорошего ждать от болот? От лихорадки, лишившей его «разумения», он принялся проклинать Мантую, и хозяев этого города, и всех, кто в этом городе живет. Что-то здесь Бенвенуто темнит. «Разумение теряют» при высокой температуре. Должен был на сцене появиться врач, все свои болезни Бенвенуто описывает подробно и красочно. А здесь он только сообщает, что обругал двор, наговорил лишнего и некий золотых дел мастер, работающий на герцога, все бенвенутовские бредни до герцога донес, получился скандал. Понятно, что «золотых дел мастер» хотел выдавить Бенвенуто из Мантуи и он сделал это простым и привычным способом. А может быть, тесно Бенвенуто было в маленькой Мантуе, может быть, скучно, вот и появилась «перемежная лихорадка». Сделанный там ковчег до наших дней не дошел, известны только его рисунок и бронзовая его копия, но без фигуры Христа.
Так же внезапно, как Бенвенуто уехал в Мантую, он ее и оставил. Домой поехал через Говерно. «Здесь меня постиг небольшой приступ лихорадки, каковая нисколько не помешала моему путешествию и, оставшись в сказанном месте, никогда уже потом у меня не бывала». А дальше, можно сказать — через абзац, он описывает свою жизнь сплошным полотном — Бенвенуто деловым тоном сообщает, что вся его семья умерла от чумы. Вот краткое изложение текста: подъехал к своему дому, постучал, в окно выглянула незнакомая горбунья.
«— Скажи ты мне, горбунья непотребная, неужели в доме нет другого лица, кроме твоего?
— Нет, будь ты неладен.
— А твоего пусть не хватит и на два часа».
На крик вышла соседка и сообщила страшную весть. Бенвенуто очень любил отца, все время заботился о нем и о сестрах, посылал им деньги, писал письма. «Так как я об этом уже догадывался, то по этой причине скорбь была меньше». Когда Бенвенуто сочинял свое бытописание, прошло тридцать лет, горе притупилось, но мы не можем знать, что он чувствовал, надиктовывая эти строки.
И вдруг на улице он встречает брата, живого и здорового. Радость Бенвенуто описывает куда щедрее, чем скорбь. Ах, как они обрадовались друг другу, тут и «ласкание», и «превеликий смех»! И удивление. А потом Чеккино сказал:
— Идем, брат, я тебя отведу в такое место, какого ты бы никогда и не вообразил. Я выдал второй раз замуж нашу сестру Репарату. А она уверена, что ты умер.
Да, чума забрала четырех его близких: отца, монашку Козу, мужа и сына младшей сестры. К счастью, случился новый брак. Как тут не вспомнить Иова! Увидев брата, Репарата упала в обморок, «и если бы при этом не присутствовал мой брат, действие было такое, что ее муж сперва не думал, что я ее брат». То есть, видимо, драться полез. Но все разъяснилось. Репарату привели в чувство, она стала собирать ужин, «и на этой веселой свадьбе больше не говорили о мертвых, а велись только свадебные разговоры; и так мы с радостно и удовольствием поужинали».
Что это? Кажется, да пропадите вы со своей свадьбой, дайте оплакать мертвых! Но у Бенвенуто и горе на свой лад, он избранный для великой судьбы, и она, судьба, всегда пошлет ему утешение.
А вот слова разумнейшего Эразма из Роттердама: «… любая вещь имеет два лица, подобно Алкивиадовым селенам, и лица эти отнюдь не схожи с другими. Снаружи как будто смерть, а загляни внутрь — увидишь жизнь, и наоборот, под смертью скрывается жизнь, под красотой — безобразие, под изобилием — жалкая бедность, под позором — слава, под ученостью — невежество, под мощью — убожество, под благородством — низость, под весельем — печаль, под преуспеванием — неудача, под пользой — вред; коротко говоря, сорви маску с селена, и увидишь как раз обратное тому, что рисовалось с первого взгляда». Алкивиад — древнеафинский царь, жизнь которого была полна взлетов и падений, книга Эразма называется «Похвала глупости». Вряд ли Бенвенуто читал эту книгу и, уж наверное, не знал о судьбе Алкивиада, но мудрость их была ему понятна.
Флоренция и Рим
Когда испанцы грабили Рим, а папа Климент VII сидел пленником в замке Святого Ангела, Флоренция, желая избавиться от власти Медичи, подняла восстание и восстановила республику. Первым гонфалоньером был выбран Николло Каппони. По просьбе брата и сестры Бенвенуто задержался во Флоренции. Верный его друг Пьеро Ланди посоветовал — не торопись в Рим, посмотри, как дальше дела будут складываться. Бенвенуто внял совету и не проиграл: заказы были, работа спорилась. Он работал на Новом рынке, «оправлял великое множество драгоценных камней и хорошо зарабатывал». Но были и интересные заказы. Именно тогда он делал для неаполитанского жениха «Атланта с миром на плечах» и получил одобрение Микеланджело.
А события в Италии разворачивались неблагоприятным для республики образом. Первое время после освобождения Клименту VII было не до Флоренции, самому бы быть живу, но потом все стало на свои места, и папа решил любым способом восстановить в родном городе династическую власть Медичи. На этом настаивал и император Карл V, а папа теперь полностью зависел от испанцев. Флоренция начала готовиться к обороне.
В 1529 году выбрали нового гонфалоньера, им стал купец Франческо Кардуччи, представитель среднего класса. По всем околоткам собирали народное ополчение, Бенвенуто тоже принимал в этом участие. На площадях и улицах слышались призывы, звучали патриотические речи. Говорили о республике, о верности старым традициям. Любили на эти темы поговорить и в мастерской Бенвенуто. Много приходило народу, заходили и люди из высшей знати. На этих сходках звучал призыв: «Шары не пройдут!»
Микеланджело в это время трудился в капелле Медичи Сан-Лоран, многие в городе смотрели на это косо, что не помешало республике обратиться к нему за помощью. В апреле 1529 года Коллегия десяти (военное министерство коммуны) назначила Микеланджело «верховным заведующим укрепления города». Под его руководством на холме, где стоит церковь Сан-Миниато, стали строить бастионы.
Историк Франческо Гвиччардини, он фактически руководил дипломатией Климента VII, писал в своих «Заметках»: «Флорентийцы держатся против неприятеля уже семь месяцев, в то время как никто не думал, что они способны продержаться семь дней». Оборона Флоренции в 1530 году — героическая страница в истории города. Семь месяцев осады — это значит блокада, голод, конина стала на столе роскошью. Полноценный хлеб получали одни солдаты, население питалось ржаным хлебом с водой. Ловили кошек и крыс. Многие, особенно богатые флорентийцы, оставляли город, их объявляли преступниками, имущество их конфисковывалось. Ипполито и Алессандро Медичи давно оставили город. Вся ненависть к этому семейству обрушилась на голову девочки Екатерины Медичи. Чтобы объяснить, какие там разгорелись страсти, скажу только, что девятилетнюю Екатерину предлагали поставить между зубцами крепостной стены под пули. Другое предложение было еще более лютым — отдать ее в бордель, чтобы ненавистный Климент VII уже никогда не мог выдать ее замуж. Город сильно пострадал, у прекрасного Давида Микеланджело, который стоял на площади Синьории, снарядом оторвало руку.
