Алексей Шишов - Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона
…Георгиевское оружие — саблю с надписью «За храбрость» — подполковник Генерального штаба Михаил Гордеевич Дроздовский, исполняющий делами начальника штаба 64-й пехотной дивизии, получил… в июне 1916 года. Высочайший приказ Верховным главнокомандующим России императором Николаем II был подписан 24 мая того года. В штаб армии известие о награждении пришло сперва телеграфной строкой, а потом с фельдъегерем была доставлена и долгожданная машинописная выписка из высочайшего приказа.
Для фронтовой суеты и штабной неразберихи (выше дивизионных штабов) столь быстро дошедший до армейского штаба приказ вызвал некоторое удивление среди сослуживцев Дроздовского. Кто-то даже пошутил на сей счет за офицерским столом во время скромного фронтового обеда, немногим отличавшегося от солдатского, окопного:
— Везет тебе, Гордеевич, с Золотым оружием. На других приказы по полгода ходят от фронта до Могилевской ставки. И обратно тож. А ты у нас как птица удачи.
— Чем же я напоминаю птицу удачи, скажи на милость?
— Как чем? Представили тебя к Георгиевскому оружию когда?
— Весной, как снег сошел.
— То-то же, что в самом конце распутицы. А государь на тебя указ подписал уже 24 мая.
— Но так и должно быть.
— Должно-то должно, да только на фронте, знаешь, сколько офицеров жизнь свою положили, так и не дождавшись Георгиевских крестов и сабель? Знаешь?
— Да как такое не знать. Сколько случаев наградной несправедливости на фронте, слов нет.
— Помнишь полковника Дросси?
— Как не помнить Петра Ивановича из 31-й артиллерийской бригады. Он же погиб геройски в декабре четырнадцатого. Пристрелялись тогда с той стороны к его позиции, не успел ее сменить.
— Да, в декабре первой кампании. А высочайший приказ о награждении его Георгием четвертой степени был подписан в январе следующего года, а на Георгиевское оружие — аж в марте.
— Помню такое.
— А тебе Георгиевская сабля принеслась как на крыльях. Верно?
— Пусть будет так. Что ж, если исходить из таких случаев, то мне действительно повезло в скорости.
— А чего слова у тебя такие озабоченные, Михаил Гордеевич?
— Да от того, что награду ждать неизвестно сколько придется.
— Но эта проблема сегодня решаема. Скоро и в единый раз.
— Как так?
— На днях по случаю узнал от армейских штабистов, что в армию пришел из уральского Златоуста груз наградных клинков.
— Георгиевских?
— А каких же? Офицеры маршевых рот на фронт со своими саблями приходят. Довооружать их не приходится, сам знаешь.
— Значит, буду готовиться стол накрывать. Приглашаю всех, господа.
— Это уж как положено, Михаил Гордеевич. Все должно быть как на фронте, как у нас и австрийцев.
— Да, как у них. Что-то сегодня их батареи примолкли на весь день. Поручик Свешников, прозвоните в полки. Пусть разведку с наступлением вышлют за передний край.
— Есть, господин подполковник, разведать умыслы австрийцев…
Сослуживцы Дроздовского оказались правы в знании «наградных грузов», пришедших в штаб армии. Георгиевская сабля была ему вручена уже через несколько дней. Большого торжества из награды делать не стали: на той стороне австрийцы, потеснив соседей 64-й пехотной дивизии из числа румынских войск, теперь готовились атаковать и ее полки.
Да и чествование за офицерским столом Михаила Гордеевича прошло как-то обыденно. Дивизионный штаб жил в ожидании неприятельского частного наступления, поэтому было не до звона эмалированных кружек и снеди из числа той, «что бог послал».
Но то, что исполняющий делами начальника штаба «поменял» оружие, заметили в тот день даже нижние чины из штабных команд. Между собой солдаты, естественно, проговорили такое не самое рядовое событие в обычно серой фронтовой жизни:
— Наш начальник штаба саблей обзавелся новой. Видал?
— Как не видал. Георгиевской?
— Слышь, за что он ее получил? Слыхал?
— Говорили про то, как он к нам в штаб пришел. Несколько атак австрийцев его стрелки отбили. Дело до штыков доходило. А он среди нашего брата солдата в окопах бился.
— Значит, за дело наградили. А с виду он не очень строг-то. Да еще в очках. Пенсне не носит, как те прапорщики, что вчера из пополнения по полкам он распределял.
— Пенсне для бахвальства, а очки, чтоб врага лучше видеть.
— Чтоб на ту сторону смотреть из окопов, он с биноклем не расстается. Разве не видел, ходит по штабу как на смотрах?
— Видал. Наш фельдфебель говорит, что таким пехотный офицер и должен быть. Подтянутым Даже на фронте.
— Здесь воевать надо, а не чистить сапоги до блеска по утрам. И не ходить парадным шагом.
— А он и ходит, и Георгиевскую саблю на себя повесил.
— Ну и что из этого?
— А то, что второй год на фронте, а на штабных солдатах у нас Георгиевских медалей раз-два и обчелся.
— Погоди, наступление начнется, тогда и обзаведемся Егорьевскими крестами…
…Звание полковника Генерального штаба Дроздовский получил в тридцать четыре года, 15 августа 1916 года, со старшинством с 6 декабря 1915 года. Такое для него было возможно только в условиях войны.
В это время русская армия вела тяжелые бои в Карпатских горах, стремясь перешагнуть их и выйти на Венгерскую равнину. 64-я пехотная дивизия не выходила из боев, будучи в первом эшелоне наступающих войск. Начальнику ее штаба постоянно приходилось быть на передовой, координировать действия полков, настаивать, корректировать на местности атакующие усилия дивизии. То есть это была его боевая работа.
Горная война — это борьба за высоты и перевалы. Тот, кто занимает позицию выше, и есть хозяин положения. Австрийцы и венгры защищали Карпатский рубеж с большой стойкостью, зная, что выход русских в Закарпатье равнозначен военному поражению их империи. Господствующие высоты были превращены ими в настоящие горные крепости.
64-я дивизия в своем наступающем движении споткнулась об одну из них. Гора Капуль имела несколько ярусов окопов, пулеметные батареи, ее защитники организовали артиллерийскую поддержку. Дивизия получила приказ взять гору штурмом и продвинуться дальше вперед.
Первые атаки не удались. Тогда 31 августа полковник Дроздовский лично повел на штурм укреплений Капуля два пехотных полка Однако добежать до линии проволочных заграждений под шквалом пулеметного и ружейного огня ему не удалось.
В самом начале атаки винтовочная пуля поразила область верхней трети правого предплечья с повреждением мышц. Санитары вынесли офицера, потерявшего много крови, с поля боя.
Михаил Гордеевич отказался убыть в тыл, ограничившись только перевязкой раны и оставшись в строю:
