Артем Рудаков - Лаки Лючано: последний Великий Дон
Ровно в назначенное время из туманной мглы вынырнули несколько быстроходных катеров. Шли они с невероятной скоростью. Маккой сдвинул брови: буруны от этих дьявольских машин было видно почти за милю. Грохот двигателей стоял такой, будто все черти в аду одновременно ударили в барабаны. Помощник Маккоя, молодой моряк, во время войны служивший на торпедных катерах, прошептал:
— Господи боже, сэр! Да они, наверное, делают пятьдесят узлов!
Эти катера были изобретением Биг Билла Двайера, которым он по праву гордился. Идея простая и поэтому гениальная. Дело в том, что после первой мировой войны в Америке осталось немало никому не нужного хлама — то есть излишков оружия, боеприпасов и военного снаряжения, которое не успели продать в Европу. Американские промышленники, по своему обыкновению, перестарались и произвели больше смертоносного товара, чем это было необходимо. Поэтому они были рады-радешеньки сбросить все это добро кому угодно — по дешевке, лишь бы купили. Именно таким образом Биг Билл Двайер приобрел двадцать авиационных двигателей «Либерти», вообще-то предназначавшихся для английских морских бомбардировщиков. Теперь эти «моторчики» использовались в другом, гораздо более важном деле. К тому же флотилию катеров Двайера вел бывший воздушный ас Ронни Хиггинс, хорошо знакомый и с морской авиацией, и с двигателями «Либерти», и, разумеется, кое с кем из главарей мафии: Большому Биллу порекомендовал его как «толкового парня» сам Фрэнк Айяле, глава «Сицилийского союза» в Нью-Йорке. Впрочем, типы вроде Хиггинса встречаются довольно часто и везде.
Молодым парнем, с еще неокрепшей психикой, он попал на войну; риск, беспорядочная, шальная жизнь, каждый день которой мог быть последним, среда убийц в офицерских мундирах — все это вошло 18-летнему Хиггинсу в плоть и кровь. Он вернулся с войны и не нашел себя в штатской жизни. Он умел только пить, стрелять и лезть на рожон. Другой профессии он не знал. Поэтому вполне закономерно, что Хиггинс попал в криминальный мир. Жизнь гангстеров чем-то напоминала ему войну — тот же риск, та же неуверенность в завтрашнем дне, — а война была для Хиггинса привычной средой обитания. Ребята, подобные Ронни Хиггинсу, и в наше время не покладая рук трудятся на уголовную хронику.
Хиггинс, по привычке одетый в кожаный реглан пилота, приказал посигналить прожектором. С борта «Аретьюзы» мигнули ответные огоньки. Сбросив ход, катера пришвартовались к бортам шхун. Болтанка на этих «летающих» штуковинах была ужасная, все уже промокли до нитки, а предстоял еще обратный путь.
Разгрузка шла бойко. Люди Маккоя подавали ящики из трюмов прямо в руки ребят с катеров. Хиггинс бросил на палубу «Аретьюзы» большой целлофановый сверток с деньгами.
— Эй, Билл, здесь триста грантов[10], как договаривались! — заорал он.
Маккой поднял сверток, развернул и принялся считать.
— О’кей, все в порядке! — донеслось с «Аретьюзы».
— До встречи! — крикнул Хиггинс.
Взревев двигателями, катера рванули к берегу. Изобретение Биг Билла Двайера работало с потрясающим результатом. Ни один корабль береговой охраны не мог угнаться за «летающими катерами». Ни одна бутылка виски не попала в руки федеральных властей. Каждый заказчик получал свой товар в лучшем виде: быстро, надежно и без проблем.
На берегу маленькой пустынной бухточки, которая носила целиком соответствующее название Хоул-Харбор (Дыра), прибытия катеров ожидали бутлегеры из Нью-Йорка, Филадельфии и Чикаго. В этом безлюдном, мрачном месте собрался весь цвет американского бутлегинга: Джо Адонис, филадельфиец Ник Розен, Тони Карфано из семьи Айяле, Джек Гузик из Чикаго со своими грузовиками и вооруженной охраной. Здесь же присутствовал сам Большой Билл Двайер, с нетерпением поглядывавший на часы.
Ронни Хиггинс подтвердил свою репутацию толкового парня. Катера прибыли в Хоул-Харбор минута в минуту. Сияющий Билл Двайер повернулся к заказчикам:
— Итак, джентльмены, прошу ваши наличные.
Каждый махнул рукой своим людям. Двайеру принесли три саквояжа, туго набитых деньгами. Только Джек Гузик, недавно наладивший контакты с Большим Биллом, потребовал:
— Сначала я хотел бы осмотреть товар.
Двайер не стал обижаться или протестовать. Пожав плечами, он спокойно произнес:
— Это ваше право, — и указал глазами на саквояжи, — Дик, Берти, Сэм, возьмите это.
Помощники Двайера принялись пересчитывать деньги. Тем временем люди Хиггинса выгружали ящики на берег. Джек Гузик открыл одну из бутылок, глотнул и, не удержавшись, причмокнул губами.
— Надеюсь, все в порядке? — с иронией спросил у него Двайер.
Передав Большому Биллу саквояж, Гузик сухо объяснил:
— У меня очень строгий босс.
Двайер улыбнулся:
— Я вам сочувствую, — и картинно развел руками. — Нет проблем, дорогой мистер Гузик, нет проблем. Хотя все мы здесь работаем на доверии и еще не было случая, чтобы кто-то кого-то наколол, я все равно сделаю для вас исключение. Из искреннего уважения к вашему боссу. Вы можете жестко контролировать груз, можете даже потребовать замены ящика, который вам почему-то не понравился.
Гузик молча надвинул шляпу на глаза и протянул Двайеру руку.
Пока Джо Адонис договаривался с Большим Биллом насчет следующей партии товара, Джо Док Стэйчер, молодой еврейский гангстер, протеже Мейера Лански, руководил погрузкой ящиков с виски на грузовики.
— Ну что? — спросил подошедший Адонис.
— Нормально, — ответил Стэйчер, — через пару минут закончим. Живее, живее, ребята! — подогнал он шестерок.
Справа взревели моторы — это отправлялся конвой на Филадельфию. Ник Розен, улыбающийся, приветливый, помахал рукой из кабины своего «Шевроле»:
— Эй, парни, счастливо добраться! До встречи через неделю!
— Так, приятель, — Джо Адонис повернулся к Стэйчеру, — я поведу колонну. Ты будешь с ребятами в задней машине. Если встретим легавых — не стрелять, всем сидеть на своих местах. Эту проблему я беру на себя. Все ясно?
Стэйчер кивнул.
— О’кей, тогда поехали!
Двадцатимильный участок пути проделали без приключений. Однако на границе графства Нассо колонну остановили вооруженные до зубов полицейские. Джо Адонис был наслышан о том, что фараоны в этом графстве отличаются особой жадностью. Бросив стрелкам: «Сидите спокойно», он вышел из машины. Полицейские сейчас же направили на него оружие.
— Эй, господа начальники, в чем дело?! — крикнул Адонис.
Главный коп, грузный дядя с нашивками шерифа, намеренно оскорбительным тоном ответил:
— Да ты, я вижу, полный придурок. Скажи еще, что ничего не знаешь о дряни, которая на этих грузовиках.
