Иван Парфентьев - Прошлое в настоящем
— Извините, — сказал Попов, — если я что не так! Я пошутил, а вы в бутылку, давайте лучше не будем ссориться, а будем смотреть картину.
Американский боевик с неизменной стрельбой и дракой заставлял Тосю вздрагивать, а один раз она, испугавшись, схватила Попова за руку.
— Это ужасно, я не могу смотреть это, — прошептала она, обращаясь к Попову.
— Тогда уйдем, мне тоже не нравится эта белиберда, — ответил Попов.
Они поднялись и, пригибая головы, чтобы не мешать зрителям, вышли.
С этого дня и началась трагедия и для Попова и для многих других. Попов забыл свои книги, которые еще недавно были его друзьями. Поездки за город на такси, ужины в ресторанах требовали денег. А их не было. На свои сбережения Попов мог только прилично одеться. На выручку пришла касса взаимопомощи, дали взаймы и друзья. Но деньги таяли, и вскоре все источники иссякли, а привычка весело жить окрепла.
— Кем ты все-таки работаешь, Саня? — неоднократно допытывалась Тося.
— Как кем? — отшучивался Попов. — Директором!
— Я с тобой не шучу, — сердилась Тося. — Почему ты скрываешь?
— Ничего я не скрываю, — ответил Попов, — работаю начальником автоколонны, — соврал он, стыдясь своей рабочей профессии.
— Так почему же мы ездим на такси, а ее на твоей машине? — не унималась Тося.
— Нельзя, Тосенька, на казенной машине без надобности ездить. У нас за это строго наказывают.
Постоянные поиски денег, невозможность их больше достать уже тогда привели бы Попова в тюрьму, если бы не выручил случай.
Освобожденный ранее от призыва в армию, он после переосвидетельствования был все-таки призван.
Попов получил на заводе расчет и напоследок устроил Тосе прощальный ужин в ресторане.
«Волга» уже закрылась, а они все сидели в этом ресторане и не могли расстаться. Лишь частые напоминания официанта о том, что ресторан закрывается, заставили Попова рассчитаться и уйти. Они пошли по боковой аллее парка. Вечер был теплым, где-то еще играли на баяне.
— Вот и расстаемся, Тосенька, и бог его знает, когда мы еще встретимся?
— Ничего, — ответила она, — три года пролетят незаметно, а потом мы уже не расстанемся.
— Правда? — опросил Попов.
— Конечно, правда, глупыш.
— И ты меня будешь ждать? — переспросил Попов.
— Я ведь тебя люблю, а ты еще спрашиваешь. — Она поднялась на цыпочки и поцеловала его.
Вечер кончился, наступила ночь, а они все бродили и бродили по химкинскому парку.
— Что же мы, — вспомнила вдруг про время Тося, — пешком в Москву пойдем?
— Ну что ты, сейчас найдем какую-нибудь машину!
Но машины как назло не было, и они пошли пешком, пока впереди не увидели огни «Сокола». Но они не пошли в город, а свернули к реке.
Молотобоец стал солдатом. Его направили в автобатальон как шофера. Служил он далеко от родного города, но часто писал Тосе. Сначала и она отвечала на все его письма, потом ответы стали приходить реже. Попов, естественно, загрустил, тем более что он не мог поговорить с ней с глазу на глаз, и это его злило.
Но вот произошел случай, который помог ему в его желании.
Однажды он попал в аварию, разбился и прямо из госпиталя был демобилизован. Только год пришлось ему прослужить. Этот год был последним счастливым годом в его жизни.
Поезд мчал Попова в Москву. Но когда поезд подошел к перрону, то он увидел, что Тоси на перроне нет, хотя он послал ей телеграмму.
«Может быть, больна или что случилось?» — подумал Попов.
Он вышел на привокзальную площадь и поехал к Тосе. Но дома ее не оказалось, она уехала с мужем отдыхать. Но об этом Попов узнал намного позже. Отец Тоси, увидев солдата, сказал, что она уехала в Орел к больной подруге.
Распрощавшись с Федосеевым, Попов пошел домой, к отцу.
Отец, по своему обыкновению пьяненький, сидел на своем стульчике и чинил чьи-то туфли.
— А, вернулся, — кивнул он сыну, — что же, давай по этому случаю по маленькой, а? — спросил отец и, поднявшись, пошел к буфету.
— Ну что ж, батя, — равнодушно ответил Попов, — За встречу так за встречу!
Наутро не пошел Попов на завод, к друзьям. Он устроился на самосвал шофером. Появились новые друзья, новые интересы.
Однажды повстречал он и старых своих дружков, тех, кто все время шел «налево».
Тоси все не было, и Попов чаще и чаще стал прикладываться к бутылке. А когда он встретил Тосю, то она была уже не такой, какой видел он ее в последний раз. Выкрашенная в другой цвет, расфранченная.
— Знаешь что, Саша, не расстраивайся и брось эту меланхолию, — сказала при встрече Тося. — Почему да отчего. Это ведь скучно. Жива и ладно. Давай лучше повеселимся!
И вновь пошли рестораны, свидания у уходящих из дома подружек. И снова деньги, деньги, деньги. Вечный вопрос, где их достать?
Тогда и пришло Попову на ум, самое страшное, что можно было придумать. Однажды подъехали они вдвоем к складу ночью, погрузили двести листов оцинкованного железа, а потом сбыли его. Железо продали дачнице Смирновой. Из-за ротозейства работников СМУ они это сделали легко и просто. Потом они таким же образом увезли кирпич и продали его людям, которые явно не на свои сбережения лихорадочно строили дачи.
От строительных махинаций появились у Саши деньги. И пошли кутежи. Все чаще Саша дарил Тосе сначала туфельки, потом часики, а потом и дорогие кулоны. Тося не спрашивала, откуда у Попова такие деньги.
Строительные материалы расхищались, но МУР ничего не знал об этом. Не знал потому, что молчали руководители организаций, у которых исчезали шифер, кирпич, железо. Они боялись ответственности за неорганизованную охрану. А может быть, потому, что сами точно не знали, сколько у них было того, другого и третьего.
Почти год безнаказанно расхищалось государственное имущество.
Однажды ночью, в сильную грозу на склад Московского технологического института въехал самосвал Николаева. Выскочившие из машины Морозов и Попов быстро кинулись к сторожу Мухе — инвалиду войны, шестидесятилетнему старику, который мирно похрапывал под навесом на куче опилок. Попов ударил Муху железным прутом по голове. Морозов заткнул ему рот рукавицей.
Грабители быстро загрузили самосвал кровельным железом и шифером и скрылись в ночи, а ливень замыл за ними все следы. Но все ли?
Утром в МУРе уже было известно об убийстве ночного сторожа Мухи. На место сразу же была послана оперативная группа.
Прежде чем приступить к осмотру трупа, один из оперативных работников вынул кляп изо рта Мухи. Но кроме рукавицы, на месте происшествия ничего обнаружить не удалось. По следу от колес догадались, что убийцы приезжали на трехтонном грузовике.
