Лена Ленина - MultiMILLIONAIRES
– Наезды были. Но в разных формах: провокации, создание ситуаций, при которых всегда нужно чье-то вмешательство. Там всегда была стандартная схема, в которой был плохой и хороший. Если неожиданно рядом с вами появлялся знакомый с добрыми намерениями и если через месяц-два складывалась ситуация, при которой, по их расчетам, я должен был обратиться к этому доброму знакомому, значит, вас разрабатывают. Один нападает, а другой как бы пытается защищать. Через некоторое время тот, который защищает, говорит, хватаясь за виски, знаешь, вот так все получилось… И в результате того, что эти ситуации вычислялись, было понятно, как это происходит, разными способами приходилось этого избегать.
Например, сложилась такая ситуация и появился человек, о котором я говорил, которого долго не было. Знаете, с наколками на бровях: «не буди, я сплю», с наколками на кистях рук: «не забуду мать родную», с наколками на плечах, на ногах. Приходит, спрашивает, как дела. Он не понимает, что я знаю, зачем он пришел. Он в полной уверенности, что я не догадываюсь. А я тогда хорошо эти ситуации вычислял.
Я не психолог, но бывал в таких ситуациях, что и не каждый профессиональный психолог разобрался бы. Я ему говорю: «Я тебе так верю. Ближе тебя у меня никого нет, потому что мы здесь в такой враждебной обстановке». Он спрашивает: «Что случилось?» Я говорю: «Тебе придется заботиться кое о ком. Там у меня есть небольшая сумма, я ее тебе отдам». Он спрашивает: «Так что же случилось?» Я говорю, что на днях я, может быть, должен буду совершить тяжкое преступление. Он спрашивает, неужели убить кого-то? Я говорю, что не могу объяснить, но для себя я уже решение принял. Вот такая была ситуация. Им ведь нужны только деньги. Им не нужен был сумасшедший, способный даже на убийство. И встреча, которая должна была состояться, так и не состоялась. Знакомый мой не приехал. И таких историй я много могу рассказать. Я когда-нибудь книжку об этом напишу.
Я рассмеялась и попросила помочь пока написать мою.
– Пожалуйста, - продолжал он, - рассказываю вторую историю. В Москве в то время, в начале девяностых годов, были векселя банков, и их можно было обналичивать. Позвонил один знакомый и говорит, что у него есть хорошие друзья. Я не знаю, использовали ли его, или он дал работу. Ну, во всяком случае, приехала такая бригада, человек восемь. Ребята спортивного вида с бритыми затылками, не очень опрятно одетые, хамоватые. У них такая манера: они смотрят всегда прямо в глаза. Они зашли ко мне в кабинет, сразу всей толпой. Зайдя в кабинет, они посмотрели на клиента, на его реакцию. Обычно люди тут же начинают волноваться. Они поняли по моему уверенному виду, что этот человек их не боится. Они достали бумагу и сразу на «ты»: «Вот к тебе у нас предложение». Я произнес: «Вас слушаю». Нам сказали, что у тебя есть деньги и ты можешь взять этот документ за 90% стоимости. А я вижу, что этот документ фальшивый. Я вызываю бухгалтера, а она разбирается в подлинности векселей. Я вижу сразу, что бумага фальшивая, но делаю вид, что в этом ничего не понимаю. Мне надо, чтобы это не я сказал, а кто-то другой. Я попросил бухгалтера: «Посмотрите, пожалуйста, что это за документ». Она берет и говорит: «Да это же фальшивка!» И тут началось: она говорит - «фальшивка», другие - «не фальшивка». Да ты знаешь, кто мы! Вот такой диалог. Я быстро все взвесил и принял, как потом выяснилось, самое правильное решение. Я спросил: какая там сумма? Это было миллион восемьсот тысяч рублей. Сумма по тем временам небольшая - порядка восемнадцати-двадцати тысяч долларов, но в начале девяностых годов она тоже была значимой. Для меня - это деньги небольшие. Я сказал бухгалтеру: выдайте им. А им: «Идите к тому, кто вам выдал это фуфло (говорил на их жаргоне), разберитесь с ним, а мне принесите нормальный документ». Они оказались в тупике, непонятно, как им себя вести. Я же им деньги выдал. Они спросили: «А если мы не принесем?»
Я ответил: «А если не принесете, сами знаете, как с такими людьми поступают». И посмотрел одному прямо в глаза, в упор. Такая немая сцена: он - на меня, я - на него. Пауза минуты полторы. Он взял документ и сказал: «Ребята, пошли отсюда». А деньги они, конечно, оставили.
Мне и смешно, и грустно от того, через какие страшные вещи прошли почти все наши бизнесмены.
– Эти истории, которые я вспомнил, - всего маленькая часть из происшедшего со мной. Я часто сталкивался с сумасшедшим риском, не отвергал никаких встреч и не прибегал ни к чьей помощи.
Я спросила, часто ли он испытывал страх.
– Нет, - уверенно ответил он, - я для себя решил, что лучше не жить, чем жить под чьей-то крышей, работая на него, вверяя ему свою судьбу и платя ему еще за это деньги. И когда была какая-нибудь дилемма, я ехал на встречу, и мне было неважно, скольких людей я там встречу. Говорил: «Денег не будет! Жизнь моя стоит рубль. Хотите - возьмите». Они понимали, что тут ничего не выйдет. Такая у меня психология. А так как в Москве тогда им многим можно было заняться, они меня оставляли в покое. Такой проблемный клиент никому не был нужен.
Я предложила поговорить о чем-нибудь хорошем, а то уж как-то очень страшно выглядели будни бизнесмена девяностых годов. Агаларов согласился и подвел меня к огромному длинному столу заседаний, на котором стоял огромный макет его стройки - гостиница, небоскребы, подземные трассы. Он рассказал мне о жилом доме, который построил в центре Москвы. Тот считается одним из самых лучших жилых домов в центре, купить квартиру там невозможно не только для человека со стороны, но и даже для жильцов дома. Было похоже, что если ему представится возможность еще построить что-нибудь интересное в Москве, то он не преминет ею воспользоваться.
Когда мы затронули тему торговли люксом, то Агаларов оценил количество покупающих предметы роскоши в нашей стране примерно в несколько сотен тысяч человек, что, по его мнению, несколько больше, чем в Нью-Йорке или Париже.
У него нет партнеров по бизнесу, разве что его собственный сын Эмин, который, вернувшись из Америки, возглавил в компании у отца направление торговли люксом. И опять последователи классической школы американского менеджмента возмутились бы, считая, что с родственниками и друзьями работать нельзя.
– Это благоприятное стечение обстоятельств, - убедил меня в своей правоте Агаларов. - В течение многих лет торговлей люксом у нас руководили менеджеры. Со временем они потеряли энтузиазм, начали заниматься своими делами, и торговля увяла. И как раз в это время Эмин переехал из Нью-Йорка в Москву. В Америке у него был свой сайт, он торговал русскими сувенирами, плакатами, матрешками, шкатулками. Этот сайт был успешным. Он торговал и часами. В Москве у нас было несколько часовых магазинов, где он собрал большую коллекцию хороших отечественных и к тому же недорогих часов, которые продавались хорошо. Но он видел, насколько я занят. Строились объекты, надо было развивать модный бизнес, встречаться с модными марками. И я ему сказал, что приветствую его желание начать с нуля и идти дальше. Я ему объяснил, что жизнь - она относительна. Можно начать с нуля и достичь того, чего я достиг в моем возрасте. А можно взять мое и достичь еще больших результатов. Я решил ему отдать все, что связано с люксом, с модой, марками. Там он полностью самостоятелен, сам принимает все решения, со мной не советуется. Мне повезло. Он даже в чем-то превосходит меня.
