Мария Баганова - Майя Плисецкая
В те годы Родион Щедрин много работал в кино, писал к фильмам музыку. Платили ему за это хорошо, и он смог купить машину. Чудесное лето хотелось продлить, и они отправились на этой машине из Москвы в Сочи. Майя рассчитывала побывать на знаменитом курорте, в Мацесте: колено поднывало. Маршрут пролегал через Тулу, Мценск, Харьков, Ростов, Новороссийск. Из-за того, что молодые люди не состояли в браке, во всех гостиницах их отказывались селить в один номер. Пришлось проводить ночи в машине. Не обошлось и без приключений.
«На первом ночлеге у обочины в Мценске (это в том самом Мценске, где Катерина Измайлова Лескова, Шостаковича законного мужа и деверя на тот свет отправляла) мы выставили сумку с провиантом на холодок, под машинное крыло. Тесно в автомобиле больно, да жареные цыплята задохнутся. Вокруг нас — темень непроглядная. Глаза выколешь. Тишь, ни души. Сладко заснули.
Утром, чуть рассвело, отворили дверцу. Закусить перед новой дорогой надо. Хватились, а сумки след простыл. Как ночью, без малейшего шума сумели унести? Может, зверь какой? Или левша — лесковский умелец — новый способ хищений изобрел?..»
Оставшись без еды, молодые люди покатили в железнодорожную столовую на вокзал: там было открыто круглосуточно. Там действительно было открыто, но угощение оказалось отвратительным: картошка с синевой, компот с мухами, хлеб черствый, посуда немытая. «Чувствую, смотрит на меня Щедрин испытующе, — описывала это происшествие сама Майя Михайловна. — Закапризничает балерина, взбрыкнет, взнегодует, ножкой топнет. А я ем за обе щеки. Уплетаю. Аппетит у меня всю жизнь был зверский».
Влюбленные отправились дальше, прикупив на дороге арбузов с бахчи и яблок из местных садов. Заночевали среди бескрайней степи за Ростовом, около какого-то прудика. Арбузы и яблоки сложили рядом с машиной, прикрыв ветками. Смеялись даже, когда прикрывали: кому арбузы понадобятся? Кругом бахчи. Людей не видно.
«Занавесками окна прикрыли. Заснули сладко. На рассвете решаем по кусочку арбуза съесть. Первый завтрак. Ветки раздвигаем — пустота. Ни арбузов, ни яблок. Ну уж это слишком.»
Третью ночь ночевали на пляже возле Архиповки в Джубге. В нескольких метрах от машины плескалось Черное море. В этот раз из съестного у них были жареные куропатки — деликатес с местного рынка. Багажник занимали вонючие канистры с бензином: их всегда брали с собой путешественники, бензоколонок было мало, да и бензина часто там не было. Куропаток опять пришлось оставить вне машины.
«Родион добрый час потратил на сооружение ловушки для грабителей, если покусятся и на наших куропаток. Смысл, помнится, был в том, что эмалированная кастрюля, в которой покоились куропатки, висела чуть над землей на толстом шнуре.
Привод с колокольцем от кастрюли вел через ветровое стекло в кабину и был привязан на ночь к ноге Щедрина. Мы потешались и почли себя Эдисонами. Если посмеют — хотя на пляже ни души, — Родион тотчас проснется и пальнет в разбойников из стартового пистолета. Для острастки.
Спали слаще обычного от сознания полной защищенности нашего провианта. Наступает утро. Мой первый вопрос:
— Висят? Целы? Завтрак будет?..
Щедрин проверяет натяжку шнура. Колоколец звонит. Радуется:
— Цела кастрюля. Ощущает ее вес рука. Попируем.
Встаем. Сначала — купаться. Потом куропатки.
Мамочка родная! Вместо кастрюли камень на шнуре висит. И записка карандашом: «Спасибо». Матушка Россия!»
Конечно же, мелкие неприятности не могли омрачить счастья влюбленных. Романтическое путешествие, близость любимого человека, предвкушение еще большего счастья. «Я очень хотела выйти замуж за Родиона», — призналась как-то Майя Михайловна журналистам. Но несмотря на взаимную любовь, их брак был далеко не решенным делом. Щедрин рассказывал, как еще до женитьбы, на репетиции одного из концертов к нему подошел заведующий сектором музыки ЦК КПСС и спросил, действительно ли у Родиона роман с Майей Плисецкой. Щедрин ответил утвердительно и услышал: «Надеюсь, вы не собираетесь на ней жениться. Вы испортите себе репутацию. Подумайте об этом».
Да, после такого многие мужчины опрометью побежали бы прочь от своих избранниц, но не таков был характер у Родиона Константиновича! Любовь Родиона к Майе от этого только усилилась. Влюбленные стали встречаться каждый день.
Но примерно в это же самое время в доверительной долгой беседе Екатерина Фурцева прямо сказала Майе: выходите замуж, вам веры будет больше. И даже пообещала помочь с квартирой. Майе и самой интуиция подсказывала: замужнюю — меньше терзать будут.
«Вернувшись в Москву, второго октября 1958 года мы отправились в ЗАГС, — вспоминает Майя Михайловна. — Бракосочетаться. Сегодня признаюсь, что это была моя инициатива».
Тот день выдался холодный, ветреный и слякотный, моросил дождь. Расписывались без помпы — в районном ЗАГСе. Запомнилось подслеповатое помещение без окон, канцелярский стол под сукном. Торопливая суровая женщина сунула формуляры для заявлений и скомандовала: «Идите в коридор и заполните. Потом ко мне вернетесь».
А лишь потом, прочитав фамилии, вдруг подняла на «брачующихся» взгляд:
— Вы балерина Майя Плисецкая? Я никогда в Большом театре не была. А в Москве родилась. Как бы билеты на вас получить?..
Конечно же, билеты Майя ей пообещала! Взяла телефон. Дама растрогалась, отбросила формальности, вышла из-за стола: «Чтобы вам на одной подушке состариться. Поздравляю!..»
И шлепнула в паспорта прямоугольные фиолетовые печати: зарегистрирован брак с таким-то, такой-то. 2 октября 1958 года, город Москва.
— Теперь можно вдвоем в гостинице заночевать. Прогресс, — смеялась Майя.
Прямо из ЗАГСа молодые отправились в гастроном — купить шампанского, водки и кое-какой снеди. Надо же будет друзьям пир закатить — свадьба все-таки.
В магазине какая-то нелюбезная старушенция в шерстяном платке — один нос да беззубый рот снаружи — сердито толкнула Майю в бок: «Девушка, вы тут не стояли!..»
Щедрин назидательно ответил: «Это не девушка. Это моя жена».
Заботясь о счастье дочери, Рахиль Мессерер пробивала ей ордер на новое жилище. И добилась своего! Этот ордер стал ее подарком к Майиной свадьбе.
Квартира была крохотная, немногим больше коттеджа в Сортавале. Две комнатенки и кухня. Всего двадцать восемь с половиной метров. Передней не было вовсе. Майя шутила, что, чуть разбежавшись, могла бы допрыгнуть от лифта сразу на брачное ложе.
Но район был хороший: Кутузовский проспект. Рядом Москва-река. Напротив — гостиница «Украина».
