Георгий Баевский - «Сталинские соколы» против асов Люфтваффе
Надо было все осмыслить, проанализировать, побеседовать с друзьями-летчиками, но сделать этого тогда я не успевал.
Уже утром следующего дня после налета на аэродром противника наша эскадрилья вела тяжелый воздушный бой. Это был мой восьмой боевой вылет и четвертый воздушный бой. Он запомнился надолго.
8 мая. Второй боевой вылет за день. Задание — прикрыть наземные войска в районе Привольное. В составе нашей группы шесть Ла-5, ведущий — командир эскадрильи И.П. Лавейкин. При подходе к заданному району с земли передали, что в воздухе болтается пресловутая «рама» — корректировщик разведчик ФВ-189, неподалеку от нее фланирует пара Me-109. Тут же вижу «раму» чуть ниже меня, она разворачивается на юг и берет курс на свою территорию. Истребителей противника поблизости от нее не вижу. Атакуем парой, быстро сближаемся, «рама» видит атаку, резко разворачивается и уходит под меня, я — за ней. Энергично шмыгающая из стороны в сторону «рама» не уйдет. С полупереворота сближаюсь и метров с 50–30 открываю огонь, едва не сталкиваюсь с ней. Вижу свои попадания по левой плоскости, мотору, кабине… кажется, горит. И в это время по радио слышу крик Лавейкина:
— Сверху сзади «мессер»! Уходи!
Откуда он взялся? Вроде «мессеров» рядом не было, опять проморгал… Слева трасса. Резко даю ногу, ручку на себя, полный газ (в бою и так все время полный газ!). В глазах темно, самолет выполняет несколько витков вправо вверх, мельком вижу слева красный кок проскочившего рядом «мессера». Да, прижал меня «красноносый», об этом подробно потом говорилось на разборе. Но видно было, что он не собирался вести со мной «честный», маневренный бой — внезапная атака и уход… Больше в этом бою я его не видел.
В воздухе уже много самолетов противника. Как быстро наращивают свои силы вражеские истребители! Кругом какая-то круговерть! Подбитый Me-109 с белой струей за хвостом (результат удачной атаки нашего Ла-5, разъяснили мне на разборе) пытается уйти со снижением, но следующий за ним Ла-5 продолжает его атаковать. Вряд ли «мессершмитту» удастся уйти. Меня пытается атаковать очередная пара «мессеров» сверху, но это уже не внезапная атака, я их вижу! Сделав размазанную «бочку» для выхода из-под удара ведущего, я оказался позади его ведомого, который, стремясь не отстать от ведущего на горке, немного завис и потерял скорость. Мне удалось прицельно атаковать его с малой дистанции. Опять вижу попадания, разрывы на плоскости…
Чуть ниже плотным строем идет шестерка бомбардировщиков Ю-88, с ними несколько «мессеров», их настойчиво атакуют наши Ла-5 под сильным огнем нескольких стрелков с «юнкерсов». Используя запас высоты, прицельно стреляю, но истребители противника опять нападают на меня, заставляют маневрировать…
Это был очень тяжелый воздушный бой, и неслучайно Иван Павлович Лавейкин шутил после него:
— Мой кожаный реглан промок от пота!
В этом бою он сбил два «мессершмитта», вовремя успевал давать команды и предупреждения, руководить боем. А ведь высокая температура в кабине Ла-5 обычно вынуждала нас летать с открытым фонарем, хотя это снижало скорость полета, причиняло массу других неудобств. Итоги боя впечатляют: вели воздушный бой с двенадцатью Me-109, шестью Ю-88 и ФВ-189, сбили четыре Me-109 и ФВ-189, подбили один Me-109 и один Ю-88. У нас потерь нет!
После посадки меня удивил вопрос: «Где упала атакованная вами „рама“?» А хрен ее знает! Разве в таком бою было время замечать место, где она упала, наблюдать за ее падением. Это было смерти подобно, сбили бы меня немедля! Можно указать лишь район.
О том, где она упала, стало известно более чем через 50 лет из немецких архивных документов: в тот день и час в указанном районе на берегу Северского Донца упал ФВ-189 из отряда 3(Н)/14; три члена экипажа во главе с обер-лейтенантом Э. Бикертом (Е. Bickert) смогли спастись на парашютах.
Но тогда, после вылетов 7 и 8 мая 1943 года, в голове было столько новой, необычной информации и впечатлений, такой сумбур, что следовало как-то «причесать» мысли, осмыслить пережитое за эти два дня. И тут как не вспомнить мудрые советы командира полка, однополчане называли их «заповедями Зайцева», которые мы услышали уже в первой беседе по прибытии в полк. Мне после проверки техники пилотирования Василий Александрович сказал: «Летать умеешь — теперь учись воевать. Тут крепко соображать надо!» А вот некоторые «заповеди»: «Первый увидел — наполовину победил… Старайся перехитрить врага… Главное — не трусить, струсишь — будешь сбит… Атакуй внезапно, используя все: свой маневр, солнце, облачность, высоту… Важное условие победы — непрерывная учеба, бой — это проверка выучки огнем». Одна из главных заповедей: «Зазнайство для летчика — смерть! Всегда помните об этом!» Как же это все точно! И подтверждалось в каждом полете! Очень быстро я понял: каждый очередной вылет дает что-то новое, но осмысление еще и еще раз уже проведенного боевого вылета, воздушного боя также дает очень много, повышает твой опыт, его качество. Летчик уже и без полета «дозревает», как уже сорванный помидор.
Меня, к счастью, природа наградила острым зрением. Товарищи заметили, что мне часто удавалось первым обнаружить самолеты противника. Отличались этим и сам Зайцев, и Лавейкин, и Попков, и Шардаков, и Глинкин.
Герой Советского Союза И. Шардаков
Игоря Шардакова, впоследствии Героя Советского Союза, прекрасного летчика, который сбил 20 самолетов лично и 6 в группе, особенно отличал аналитический ум. Он всегда детально разбирал проведенный бой, вел подробный дневник, где давал оценку каждому нашему летчику. Игорь, красивый ладный парень из Симферополя, знал себе цену, был несколько замкнут, а порой и непредсказуем в своих действиях на земле.
Но на анализ, на осмысливание тогда было очень мало времени. В последующие дни — ежедневные полеты, боевые вылеты на прикрытие аэроузла, сопровождение Ил-2 и разведки. Запомнился полет на разведку войск в районе Привольное и подходов к нему в паре с Лавейкиным. На различных этапах полета нам пытались помешать «мессершмитты», но нам нельзя было ввязываться с ними в бой, и свою задачу мы выполнили.
Наряду с боевой работой нам с лучшим пилотажником полка, тоже ранее летчиком-инструктором младшим лейтенантом Виталием Попковым, было поручено показать группе танкистов генерала Пушкина, с которыми наш полк часто взаимодействовал, на что способен истребитель Ла-5 — сложный пилотаж и воздушный бой. Показ успешно состоялся дважды. В летной книжке сохранилась соответствующая запись командира полка.
Мы с Женей Яременко активно втягиваемся в жизнь полка, боевая работа все больше захватывает нас. Уже подспудно появляются мысли с первой оценкой действий вражеских истребителей, пока еще прикидочно, субъективно определяются их сильные и слабые стороны. Внезапная атака на большой скорости, стрельба с малой дистанции и немедленным уходом без повторных атак позволяют им сохранять высокую скорость и, следовательно, инициативу после атаки, в то время как в маневренном воздушном бою с большими перегрузками на предельных режимах неизбежно резкое снижение скорости. Но если внезапная атака невозможна или не удалась, никаких преимуществ у немца нет. Отсюда — первостепенное значение осмотрительности! Уже понял, что только сближение на минимальную дистанцию, почти до столкновения, может в воздушном бою обеспечить успех атаки, компенсировать неточность прицеливания; очень помогает светящаяся огненная трасса твоей очереди. Выход из-под атаки должен быть резким, со скольжением, чтобы сорвать прицельную очередь противника и тут же занять выгодное положение для последующих действий. Кажется, таким маневром может быть и «размазанная бочка».
