Гейнц Гудериан - Воспоминания солдата (с иллюстрациями)
В общем, все были довольны мирным поворотом в политической обстановке. Война сильнее всего затронула бы именно территорию с немецким населением и потребовала бы многих жертв от немецких матерей.
В Теплице-Шанов я остановился в имении, принадлежавшем князю Клари-Алдринген. Князь и [80] княгиня приняли нас очень радушно. Мы имели возможность познакомиться здесь со многими представителями немецко-богемской аристократии и были обрадованы, увидев, что они остались истинными немцами. Я уверен, что лорд Ренсимэн правильно оценил тогда обстановку в Чехословакии и много сделал для сохранения мира. Не его вина, что мир этот оказался очень непрочным.
Во всяком случае, напряженность в политической обстановке была ликвидирована, и мы могли предаться некоторым радостям. Я получил возможность поохотиться; за две недели мне удалось убить нескольких оленей.
Бурный 1938 год близился к концу, и такие далекие от политики солдаты, как я, надеялись, что, несмотря на прошедшие бури, в дальнейшем обстановка будет более спокойной. По нашему мнению, в результате увеличения территории и численности населения рейха последует длительный период для ассимиляции новых областей и закрепления вновь завоеванных позиций, настолько усиливших без всякой войны положение Германии в Европе, что наши национальные цели мы сможем осуществить мирным путем. Я имел возможность собственными глазами видеть обстановку в Австрии и в Судетской области. При всей восторженности, с которой там был встречен аншлюсс, следует все же отметить, что экономическое состояние этих двух районов было весьма неблагоприятным; большие различия между Австрией и Германией в формах государственного управления требовали длительного мирного периода для ликвидации этой разницы с тем, чтобы в конце концов вся Германия стала единым организмом. Мюнхенское соглашение, казалось, давало возможность осуществить все эти цели.
Крупные внешнеполитические достижения Гитлера изгладили неблагоприятное впечатление от февральского кризиса. Под впечатлением успехов в Судетской области прошла почти незамеченной замена в сентябре [81] начальника генерального штаба сухопутных сил генерала фон Бека генералом Гальдером. Бек ушел в отставку, так как не был согласен с внешнеполитическим курсом Гитлера, считая его опасным. Он внес предложение, чтобы генералитет в целях сохранения мира демонстративно выразил свое общее мнение, но Браухич, к сожалению, отклонил это предложение и не ознакомил с ним генералов. Я возвратился из Судетской области в Берлин, также будучи уверенным, что наступил длительный период мира. К сожалению, я тогда глубоко ошибался.
Новое обострение обстановкиВ конце октября в Веймаре состоялся местный праздник по случаю освящения нового здания отеля “Элефант”, на котором присутствовал Гитлер. Я, как командир 16-го армейского корпуса и начальник гарнизона города Веймар, также был приглашен на этот праздник, открывшийся официальным заседанием в городском замке и закончившийся речью Гитлера перед огромной толпой, собравшейся под открытым небом. В этой речи Гитлер исключительно резко выступал против Англии, особенно против Черчилля и Идена. Мне не пришлось слышать его предыдущей речи, произнесенной в Саарбрюккене, так как я находился в то время в Судетах, поэтому я был в высшей степени поражен, узнав, что атмосфера снова накаляется. После речи Гитлера гостей пригласили на ужин в отель “Элефант”. Гитлер позвал меня к своему столу, и я имел возможность беседовать с ним в течение почти двух часов. Во время беседы я спросил у него, почему он так резко выступал против Англии. Он объяснил это тем, что англичане, по его мнению, проявили неискренность во время переговоров с ним в Годесберге, а также исключительной невежливостью по отношению к нему видных англичан, посетивших его. Гитлер якобы [82] заявил послу Гендерсону: “Если ко мне еще раз явятся неряшливо одетые посетители, я прикажу своему послу в Лондоне явиться к королю одетым в свитер. Передайте это своему правительству”. Гитлера приводило в ярость нанесенное ему, как он считал, оскорбление, и он заявил, что в действительности англичане не стремятся к искреннему примирению. Особенно сильно его задела неискренность англичан, потому что первоначально он придавал большое значение взаимоотношениям с Англией, желая установить с ней сотрудничество на длительный срок.
Несмотря на заключение Мюнхенского соглашения, Германия снова оказалась в чрезвычайно напряженной и неустойчивой обстановке. Это вызвало большое разочарование и серьезное беспокойство.
Вечером, в день праздника, веймарский театр показал “Аиду”. Я сидел в ложе фюрера. Во время ужина, устроенного после спектакля, меня вновь пригласили к столу Гитлера. Беседа велась на общие темы, иногда об искусстве. Гитлер рассказывал о своей поездке в Италию и о постановке “Аиды” в Неаполе. В два часа ночи он перешел к столу, где сидели артисты.
После возвращения в Берлин я был вызван к главнокомандующему сухопутными силами. Он сообщил мне, что намерен создать новую должность – инспектора подвижных войск (как он их назвал), который будет отвечать за состояние моторизованных войск и кавалерии. Главнокомандующий сам набросал проект положения о новой должности и ознакомил меня с ним. Проект положения предусматривал, что инспектор будет иметь право производить инспекторские проверки и составлять годовые отчеты.
Согласно проекту инспектор не получал никаких командных функций, никаких прав на составление и издание уставов и наставлений и никакого влияния на решение вопросов организации и личного состава. Поэтому я отказался от такой неопределенной должности. [83]
Через несколько дней ко мне явился начальник управления личного состава сухопутных сил генерал Бодевин Кейтель (младший брат начальника главного штаба вооруженных сил) и по поручению главнокомандующего сухопутными силами снова предложил мне занять вновь учреждаемый пост. Я снова отказался, выставив те же мотивы, что и раньше. Тогда Кейтель открыл мне, что новая должность создается не по инициативе Браухича, а по желанию самого Гитлера и поэтому я не должен от нее отказываться. Я не смог скрыть своего разочарования; почему главнокомандующий с самого начала не сообщил мне, от кого именно исходит приказ о создании новой должности? Я снова заявил о своем отказе и попросил Кейтеля передать фюреру причину моего отказа, а также сказать, что я готов лично доложить ему свои соображения по данному вопросу.
Через несколько дней я был вызван к Гитлеру и разговаривал с ним с глазу на глаз. Гитлер спросил меня о причинах моего отказа. Я доложил ему о порядке подчиненности, существующем в главном командовании сухопутных сил, и об основных принципах положения для нового ведомства, разработанного главнокомандующим. Затем я добавил, что, занимая свою настоящую должность командира трех дивизий, я имею большую возможность оказывать влияние на развитие бронетанковых сил, чем это окажется возможным при занятии новой должности. Хорошо зная руководящих лиц главного командования сухопутных сил и их отношение к проблеме использования крупных сил танков в качестве наступательного средства оперативного характера, я вынужден был рассматривать новое решение как шаг назад. Далее я разъяснил, что в главном командовании сухопутных сил господствует мнение о необходимости придавать танки пехоте и что поэтому я предвижу и в будущем такие же конфликты, которые происходили в недавнем прошлом. Кроме того, соединение танков с кавалерией произведено помимо [84] желания этого старого рода войск, командование которого видит во мне своего противника и отрицательно относится к этому нововведению.
