Михаил Марголис - "АукцЫон": Книга учёта жизни
«Словно я ударил ребенка…»
Все, кто хочет в группу «Форум», — играйте с Дмитрием Матковским.
Журнал «Рокси», № 13, июнь-октябрь 1987 г.Рок-н-ролл — не просто музыкальный стиль, но и образ жизни, только не моей жизни.
Сергей РогожинУсугубляя чем и кем возможно собственную театральность, еще сохраняя имидж этаких ряженых шутников, где-то даже юродивых от рок-н-ролла (среди когорты русских рок-мудрецов, поющих о вечных вопросах и поколенческой рефлексии), «аукцыонщики» в «Багдаде…» уже нащупывают известную в искусстве, но неповторимую у каждого талантливого автора ноту страдающего шута, острящего не улыбаясь, фехтующего с миром и обороняющегося от него убийственным смехом и испепеляющей независимостью своих мелодий, жестов и суждений.
Не включайте свет,
Лучше ждать во тьме,
Не вставайте с мест,
Не мешайте мне,
Я хочу поставить крест
На своей судьбе…
— желает герой «Ы» в открывающей «Багдад…» теме «Путь в Джинистан». А дальше, скажем в «Жертвоприношении» и «Тоске», словно консервируются апокалиптические послания-диагнозы грядущей, нашей то бишь, эпохе:
Сегодня, ты знаешь сам,
Сегодня мы приносим сверхурочно жертву богам.
Нефть, газ,
Нефть ушла от нас.
Жертвобригада вновь перевыполнит план.
Новую жертву в заклан!
Нефть ушла от нас!
Ты — жертва. Не стоит ныть.
Ты — жертва ради нефти.
И вот финал картины:
Ветер перемен, шаг не в полноги,
Не для этих стен, а для других.
Yellow submarine, желтая тоска.
Желтый карантин — на века.
Такое драматичное ерничество в сочетании с изрядной жеманностью фронтмена Рогожина и командными аукцыоновскими чудачествами для многих обернулось фигой в кармане. В эволюцию «АукцЫона» критики и массы поначалу просто не врубились или не потрудились врубиться. Раз вы клоуны — так смешите нас и развлекайте, заполняйте, образно говоря, паузы между выступлениями столпов рок-клуба, занимайте нишу «Странных игр», будьте нашим «Мэднессом» и не выдумывайте иных концепций. Впервые услышав «Багдад…», Алек Зандер в своем «Рокси» констатировал: «Эта компания попыталась порадовать народ новой программой «В Багдаде все спокойно», но неудачно. Хотя все было обставлено очень пышно — оформленная сцена, халаты, чалмы. Музыка стала помедленнее, тексты — поскучнее, и если Гаркуша, колбасящийся под быстрые ритмы новой волны, смотрелся очень здорово, то попытки извиваться наподобие танцовщицы под псевдовосточные пассажи окончились очевидным крахом. Сопротивление, как говорится, материала. В итоге „АукцЫон" вернулся к старой программе, которой и убрал московскую „Бригаду С" на концерте в ЛДМ».
На самом деле «АукцЫон» никуда «возвращаться» не думал. Группа поступала сообразно обстоятельствам. Когда формат сейшена или его условия не благоприятствовали представлению свежего аукцыонов-ского перфоманса в полном объеме — акцент делался на проверенные хиты «соррентовского» периода, но уже ближайший рок-клубовский фестиваль доказал: ехидно, по-шапоклякски, пропетое в начале славной дороги «Ы» заявление:
Не хочу и не умею
Быть таким, как все,
Этот вызов я бросаю
Логике вещей, —
употреблялось не ради красного словца, а иллюстрировало естество сей «компании» (как обозначил «аукцыонщиков» Зандер-Старцев).
— Нам в то время реально хотелось превратить наши концерты в некий театр. И мы это делали, — рассуждает Федоров. — Тем более что все для воплощения подобной идеи у нас было: Рогожин, Гаркундель, Миллер с его декорациями… Кстати, к «Багдаду…» мы уже не только миллеровские костюмы использовали, что-то и на «Ленфильме» брали. Мы, собственно, в тот период стали одной из рок-клубовских звезд, и нам постоянно предлагали сотрудничество всякие неформальные модельеры, стригли нас в каком-то суперсалоне.
— Я — режиссер драмы, Рогожин — режиссер массовых зрелищ, и вместе мы старались поставить какое-то концептуальное действо, — говорит Озерский. — На «Багдаде…», впрочем, наши театральные опыты и закончились, да и Сергей вскоре «АукцЫон» покинул. А тогда всем в группе это было интересно, и особых споров не возникало. Каждый воплощал свою роль. С Миллером заранее договаривались об определенных костюмах, гриме. Маленькие проблемы, конечно, возникали. Например, когда хотели нарядить Бондарика в колготки его жены…
— Выезжая с «АукцЫоном» куда-нибудь на гастроли, я нередко почему-то жил именно с Бондариком в одном номере, — вспоминает Миллер. — Он правильный такой, смешной, немножко моралист, зануда, любит поучить, а супруга его воспитателем в детском саду работает. Меня это сочетание очень занимало: муж — в «АукцЫоне», жена — в детском саду. И вообще, мне интересна природа занудства, я зануд люблю.
— Сейчас, по прошествии стольких лет, мне, честно говоря, все наши альбомы нравятся, — признается Рубанов. — Но недавнее внезапное прослушивание «Багдада…» впечатлило наиболее сильно. Возможно, оттого, что мы давным-давно эту программу не играем. А тут вспомнил ее и задумался: ничего себе, это мы такое сочинили! И возгордился…
То, чем нынче гордится Колик и что не вдохновило «в первом чтении» рецензентов 1980-х, «АукцЫон» с принципиальной настойчивостью вновь изобразил в начале июня 1987 года в «мажорско-комсомольском» ленинградском Дворце молодежи на V фестивале рок-клуба. И получил от того же «Рокси» еще одну короткую, поверхностную и безжалостную отповедь: «Несмотря на то что еще восемь месяцев назад все дружно обругали программу „Вернись в Сорренто", „АукцЫон" снова вылез с ней на фестиваль. Так что провал был вполне закономерен. Успех группы зависит не от декораций, пусть даже работы Киры Миллера».
Стоит заметить, что на пятом фесте «АукцЫону» пришлось гнуть свою линию на фоне исторических питерских дебютов «ДДТ», «Ноля» и Александры Башлачева. С «дядей Федором» Чистяковым, бесбашенностью своей, сюром и отвязанностью явно вторгавшимся на «аукцыоновское» поле, «Ы» довелось выступать еще и в одном концерте четвертого фестивального дня. Причем «Ноль» этот сейшен открывал, и «аукцыонщики» рисковали попасть в ситуацию, в которую на предыдущем фестивале сами загнали группу «Кино». То есть Федя эмоционально измочалит зал, а известный уже публике «АукцЫон» с незнакомой и не столь «веселой» программой встретят умиротворенно. Ну, приблизительно так и вышло. Хотя не только и не столько «Ноль» и вторая презентация «Багдада…» тому виной. Ключевым моментом не самого феерического выступления «Ы» на пятом фестивале стал, возможно, «человеческий фактор», а именно — решение Рогожина свалить из группы.
