Эйми Уоллес - Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой
«Он носит только белое, — сказала Тайша, — и отпустил такие брови — ВОТ ТАКОЙ ДЛИНЫ!» Они хихикали, как школьницы, будто Энди имел какое-то уродство, — их смех смущал меня.
Несколько человек стояли в стороне, ожидая, когда проветрят провонявший класс аэробики. Там был Энди, одетый в дорогой белый свитер, с седеющими усами и ежиком. Трехдневная борода подчеркивала сильные челюсти. И да, конечно же, его брови невозможно было не заметить. Спутанные волосы свисали на целый дюйм внутрь очков. Что бы это значило? Спрашивают ли люди его об этом? Что он хочет сказать, привлекая внимание к себе таким образом? Это было что-то нестандартное в отличие от его абстрактной татуировки, которая шла от запястья до предплечья. Это был чистейший Лос-Анджелес. Брови были чем-то иным — демонстрацией плохого вкуса. В целом его облик напоминал о Голливуде — он совсем не был похож на ученика школы магических искусств.
Я была приветлива, но, казалось, испугала его. Вообще-то все выглядели какими-то напряженными и отчужденными. Женщины, приходившие парами или втроем, были холодны и недружелюбны. Те двое, которых я встретила на лекции Флоринды, не поздоровалась со мной. Я заметила, как Дороти украдкой посмотрела на меня, но демонстративно нахмурилась.
Присутствовали только два студента-мужчины — Энди и его тихий друг Рик Фостерман, который редко отходил от него. Я предположила, что они любовники, еще не зная о неистовой гомофобии Карлоса (хотя он одобрял лесбийскую любовь), из-за которой ни одна подобная пара не была бы допущена во внутренний круг. Рик работал менеджером у Карлоса, он стал его агентом после Неда Брауна.
У всех женщин были очень короткие волосы, обрезанные исключительно Карлосом. Они одевались подчеркнуто бесполо, имели неприступный вид, были без малейшего чувства юмора и очень отличались от Карлоса и ведьм. Только две студентки были приветливыми — крепко сбитая мексиканка средних лет по имени Элис и Зуна, робкая девушка с мягкими манерами и внешностью библиотекарши.
Карлос показался на улице, и впервые наше приветствие было ужасным. Я почувствовала прессинг обстоятельств — действовать «правильно», — хотя я не имела представления, что есть «правильно», — раньше я никогда не связывала подобное давление с Карлосом.
Он очень изменился — похудел на добрых сорок фунтов, его черные волосы поседели. И впервые он показался мне красивым, хотя я не знаю точно, почему. Возможно, после смерти папы я бессознательно искала мужчину, который мог бы заменить его в моей жизни. Карие глаза светились, как никогда, на лице выделялись острые скулы. Флоринда задумчиво оглядела нас, ткнула Карлоса и захихикала: «Наконец кто-то твоего размера». Другие женщины смотрели в сторону.
Карлос начал. Я была в ужасе. После простых разминочных упражнений кунг-фу Карлос заговорил. Он объявил, что Кэрол потеряла свой комплект ключей от дома членов группы и ключи от дома женщины, к которой они обращались как к дочери и называли ее Клод. Я была изумлена, когда узнала, что у Карлоса и Кэрол был тридцатилетний ребенок!
Карлос продолжал:
— Это недопустимо, потерять ключи! Невероятно. Для магов? Для Кэрол — женщины-нагваля? — Замерев, она стояла, пока Карлос выговаривал ей. — Из-за этого мы все можем умереть! Если она потеряла ключ от дома нашей дочери, Клод может улететь в неведомое, разрушив всех нас! С нами будет покончено. Капут! Но с нами Эйми Уоллес. Именно из-за того, что она с нами, у нас есть шанс. — Я была невероятно смущена. Я чувствовала себя как Алиса, падающая в кроличью нору Это было по-настоящему странно.
Мы продолжали упражнения в молчании. Кэрол объяснила мне, что эти магические пассы были не просто боевым искусством. Они передаются от нагваля к нагвалю в тайном дриминге. Карлос также называл их тенсегритические пассы Термин «тенсегрити» был в действительности введен в оборот Букминстером Фуллером и был связан с напряжением конструкции в архитектуре. После занятий Кэрол высказала сомнение по поводу приоритета Фуллера в употреблении термина, уверенно опровергая его: «Фуллер ничего не придумал сам. Это реальное слово — оно есть в словаре». Позже я слышала, что Фуллер до самой смерти судился по поводу присвоения Карлосом этого термина.
Вопрос так и не был улажен.
Спустя несколько недель я вновь была представлена Зуне и ее кузине Пуне, тихой брюнетке с суровым лицом. Пуна стояла абсолютно прямо, как солдат. Ее лицо было суровым, но не враждебным. У меня мгновенно возникло сильное подозрение, что «маленькие кузины», как их называли, не выносили друг друга. Карлос объяснил, что они не были кузинами по крови; скорее их связь была энергетической составляющей того, что он назвал «кровосмесительной семейкой Фрейда».
Нынешний агент Карлоса, Рик, управлял маленьким офисом, где работали члены группы, избранные Карлосом; компания называлась «Тольтек Артист». «Кузины» вынуждены были составить пару как соседи и по комнате, и по офису, чтобы быть друг для друга «маленькими тиранами» — технология, которая, как говорят, воспитывает терпение и выдержку.
Карлос проповедовал нам, что мирская любовь «меркантильна» и «убога», а колдуны другие, они отдают свою любовь «бесплатно». «В этом мире, — говорил он с презрением, — когда мы срезаем одну голову и заменяем ее другой, то заявляем, что на этот раз действительно влюблены! Раньше я ошибался — это не было настоящим. Мы, колдуны, влюбляемся навсегда, никогда никого не заменяя на кого-то получше». Я увлеклась этой философией, которая была близка по духу моей любимой пьесе Тома Стоппарда «Настоящая вещь».
«Кузинам» мастер дал специальные магические упражнения — долгий изящный парный танец под названием «Движения любви», чтобы помочь им научиться любить. Они показывали их на занятии, на сцене перед тысячами людей, они выполняли их обнаженными на магических шабашах для посвященных, но я не заметила, чтобы их взаимоотношения улучшились. Возможно, успех достигался на том уровне, который был выше моего понимания.
По дороге домой после первого занятия с ведьмами я сразу же захотела выговориться.
— Что это за чертовщина, Кэрол, что за дела с ключами? Разве это не было несколько грубо?
Кукольное личико Флоринды заострилось. Она ответила за Кэрол.
— Нет, нет, Эйми, нет. Это не по-человечески, это была очень мощная магическая техника. Если ты рассматриваешь такую манеру говорить с мирской точки зрения, то это оскорбление. Как колдуны, мы используем ее как магический метод разрушения чувства собственной важности. Нужно сделать выбор. — Я опять обратилась к Кэрол:
