Александр Шумилин - Ванька-ротный
Вступив на бревенчатый настил моста через Волгу, мы сразу заметили перебегающих от перил к перилам людей. Какие-то неясные фигуры метались в тёмном пролёте моста.
— Возможно, телега застряла? — подумалось мне, — Лошадь ногой сквозь настил провалилась. Теперь её нужно вытягивать на себе. Хорошо, наверно думают, что мы подоспели!
Но на мосту, занятые своим делом солдаты не обратили на нас никакого внимания. Подойдя ближе и рассмотрев их, мы остановились и хотели спросить, где находятся наши и куда нам следует идти?
— Давай быстрей! — закричали они, увидев нас на мосту, — Бегом на ту сторону! Мы мост взрываем!
И это всё, что нам удалось узнать у них на ходу. Это были сапёры всё той же 119 стрелковой дивизии. Взвод, тяжело ступая, загрохотал по деревянному настилу, перебежал пролёты моста и стал подниматься медленно вверх по боковой наклонной дороге по склону. Берег Волги со стороны Ржева был крутой.
Опоздай мы на минуту — взлетели бы вместе с мостом. Не успели мы сделать и нескольких шагов по дороге, как сзади нас, над рекой раздались два мощных взрыва. В воздух полетели доски и бревна, вздыбилась земля, в небо поднялись фонтаны воды.
Мы сразу повалились на дорогу. Упали, кто где стоял, не зная, как укрыться от взрывов. Некоторое время мы лежали, прильнув к холодным камням мостовой. Мы думали, что у сапёров ещё не взорвано несколько поставленных зарядов. Сверху на нас стали падать деревянные обломки, нас обдало водой. В воздухе носилась водяная пыль и брызги. Такое впечатление, как будто тяжёлые налитые дождём тучи, нависшие над рекой, не выдержали своей тяжести и с грохотом хлынули на землю.
Мы были уверены, что сапёры, взорвав мост, нас тут же догонят, покажут нам дорогу и направление, куда нам следует идти. Но пока мы, оглушённые, мокрые и окончательно обессиленные, поднимались, отряхивались и приходили в себя, сапёры в темноте бесследно исчезли.
Мы поднялись наверх, и вышли на бугор. Перед нашим взором предстал город, охваченный огнём. Всё кругом — и дома, и заборы, разбитые стекла, и сорванные рамы с петель, обрушенные стены, осевшие крыши, безлюдные улицы отражались, как в кривом зеркале и колебались в потоках нагретого воздуха. Перед взором куда-то всё плыло.
Город был брошен. Людей на улицах не было видно. Где искать нам дорогу? Куда поворачивать? И куда вообще нам идти? Мы стояли и смотрели на пылающие дома. Огромные чёрные клубы дыма, они как гигантских размеров шары, переваливались, крутились, и медленно уползали вверх. Не слышно было ни грохота, ни стрельбы. Потрескивали и шипели объятые пламенем деревянные переборки домов. В воздухе стоял противный запах гари. Под ногами, на мостовой, серый слой лёгкого пепла. Прошёл по нему первым, видны твои следы. Летящая сверху гарь и зола оседает у тебя на плечах и на каске. Яркие искры и горящие огоньки углей носятся в воздухе и сверкают на темном фоне пространства.
Мы сунулись было по одной из улиц, но горячий воздух отбросил нас обратно. Оглядевшись кругом, мы подалась в другую сторону, где было меньше огня. Что там воздух, и кислород! Продохнуть, перевести дух было нечем!
Солдаты валились с ног, дорога их довела до изнеможения. За сутки пути мы ни разу не присели! Когда-то от этого города до укрепрайона весь путь мы проделали за три перехода. После каждого ночного перехода солдаты имели целый день отдыха и горячее питание. Три перехода! А теперь? Весь семидесятикилометровый путь пройден нами за сутки!
Мы полагали, что в городе стоят войска, что здесь на крутом берегу выгодная линия обороны. Мы думали, что нас здесь встретят, дадут отдохнуть, и конечно накормят. А потом уж пошлют на новую точку обороны. Кроме небольшого запаса хлеба и сухарей у нас с собой ничего не было.
Измученный и усталый человек всегда на кого-то надеется. Надеется, что кто-то другой позаботиться о нём и поможет. Солдат вышел с оружием, вынес на себе патроны, прошёл такой путь, а здесь! Кроме огня и дыма — ни одной живой души! Здесь нас не только никто не встретил, но и котелка похлебки никто не сварил! |Чем они собственно были здесь заняты?|
Мы никак не рассчитывали, что в таком большом городе мы будем одни, что город брошен, что нам нужно снова идти и искать себе дорогу. До сих пор у нас была надежда и уверенность, что нам нужно только добраться до Ржева. Все свои силы мы рассчитали и истратили на этот переход.
Но где мы разошлись с немцами, почему они не обстреляли нас при подходе к городу? Возможно, нас укрыла темнота? Возможно, они нас приняли за своих, за взвод немецких солдат, неспеша и спокойно шагавших по дороге к берегу Волги. |Но нет, это (могло быть) исключено!|
Но скорее всего наши сапёры поторопились, закричали нам, когда мы перебегали мост, — "Давай скорей! К берегу подошли немецкие танки!". Никаких танков на том берегу не было видно. Шума моторов не было слышно. Просто они хотели побыстрее закончить свои дела на мосту.
Здесь на улицах и в домах было совершенно пусто. Ни одной живой души! Даже ночные обитатели, любимицы старушек — кошки, куда-то исчезли. О собаках я не говорю!
Мы стояли на развилке дорог, перед нами разбитый бомбой, пылающий [огнём] каменный дом. Внутренность его охватило пламя. Видно, что дом загорелся |от падающих сверху углей| потом, от брошенных зажигалок. Фугасная бомба дома не зажигает.
Солдат, с веснушками, молодой паренёк, |самый молодой и шустрый во взводе| побежал к горящему дому. Он хотел заскочить в нижний этаж, ещё не охваченный пламенем.
— Куда в пекло полез? — закричал старшина, — Вернись назад! Живьём сгореть захотел!
— Я ложку хотел поискать, — ответил он, возвращаясь к стоявшим солдатам.
— У него ложки нет! — подхватил кто-то из стоявших солдат.
— Он её по дороге потерял. Растяпа!
— Ну и дела!
— Он, товарищ лейтенант, щец со свининкой собрался похлебать. Сунулся в карман, а ложки на месте нету!
— Ты случайно не к тёще притопал на блины?
— Нет. С чего ты взял? Чего вы смеетесь?
— А ложка тебе зачем?
— Думаешь, что сюда сейчас подъедет кухня?
— Всем стоять на мосте! По домам не шарить! Слышали все? Это приказ лейтенанта! — пробасил старшина.
Я стоял и смотрел на огонь. Вспоминал, как раньше в юности, подкладывая в горящую печку дров[52], сидел и смотрел, как шевелятся огненные поленья охваченные пылающими красками. На горящие дрова и огонь можно было подолгу смотреть и думать. И теперь я стоял, смотрел на огонь и думал. Мне нужно было собраться с мыслями. Мне нужно было решить задачу со многими неизвестными. В какую сторону вести своих солдат, где их лучше устроить на ночлег?
