Николай Костин - За номером 600
Сколько раз потом, особенно в годы Великой Отечественной войны, Александр убеждался в глубокой отцовской правоте. Коллективизм и войсковое товарищество торжествовали на фронте. Суть всех неписаных правил боевого товарищества - уметь думать о других. Боевой товарищ делился на фронте всем, что имел: опытом и знаниями, тревогами и надеждами, горем и радостью. И тот, кто щедро отдавал себя товарищам, сам становился от этого стократ богаче профессионально и нравственно.
Впоследствии Андрей Михайлович имел все основания гордиться: он сумел привить своим детям высокую нравственность и профессиональную гордость. Все они, без исключения, выросли трудолюбивыми. Александр стал военным летчиком I класса, Героем Советского Союза. Валентин работал на заводе "Компрессор" токарем, в годы Великой Отечественной войны собирал и отправлял на фронт знаменитые реактивные установки "катюши". Виктор исколесил на своем грузовике все дороги Москвы и Подмосковья. Леонид последовал за Виктором. Треть своей жизни провел в кабине автомобиля. И Виктор и Леонид с гордостью носили звание ударника коммунистического труда. Анна трудилась на заводе "Станкоконструкция". Теперь - на заслуженном отдыхе. Надежда - одна из лучших лаборанток на элеваторе.
У Александра Андреевича и Таисии Ивановны Носовых семья тоже немаленькая: три сына, три невестки и три внучки.
- Бог троицу любит, - смеется Таисия Ивановна.
Сын Юрий живет с отцом и матерью. Сыновья Валентин и Анатолий отделились, но часто напоминают о себе телефонными звонками. А на семейные торжества и праздники все младшие Носовы непременно собираются у отца и матери в Люблино. И тогда в квартире летчика-ветерана долго не смолкают задушевные разговоры и песни, радостный смех детворы. Все это определяет критерий счастья этих людей...
Носов обвел взглядом уютную комнату. Хотел что-то сказать, но раздумал и надолго замолчал.
О чем он думал, перелистывая альбом с памятными фронтовыми фотографиями? Кого вспоминал? Может быть, тех, с кем начинал Великую Отечественную войну в Новозыбкове? Или тех, с кем встречал день Великой Победы в Берлине? А может быть, тех, с кем обживал
первый полевой аэродром на Северо-Западном фронте? С кем летал на штурмовку немецких танковых колонн? Никого из тех сегодня не осталось в боевом строю: кто не дожил до победы, кто умер после войны от старых ран. Многие служили в армии, но теперь ушли в запас или отставку, но не превратились в сторонних наблюдателей жизни. Порох, как говорится, держат сухим. Помнят минувшую войну, она напоминает о себе каждодневно, не дает себя забыть...
Будущий Герой Советского Союза сделал первые шаги в небо с аэродрома вблизи Чертанова, где ныне раскинулся один из огромнейших кварталов столицы. Неповторимой, яркой личностью вошла в судьбу Носова летчик-инструктор Пролетарского аэроклуба Москвы Мария Николаевна Колотилина. Принимая его под свое начало, она сказала:
- Учлеты живут дружно. Дорожи и ты честью пролетарцев...
Носов ждал длинной, нравоучительной речи. Но Колотилина ничего больше не сказала. Только посмотрела на него как-то особенно серьезно и многозначительно. И едва заметная улыбка промелькнула в ее выразительных глазах.
Мария Николаевна, обладая незаурядным мастерством летчика-инструктора и талантом педагога, умела объяснить, увлечь, повести за собой. 306 ее питомцев стали военными летчиками, 17 из них удостоились звания Героя Советского Союза. За заслуги в подготовке летных кадров для фронта в 1944 году Марию Николаевну наградили орденом Отечественной войны II степени.
В день своего семидесятилетия, окинув взглядом собравшихся на юбилей питомцев, Мария Николаевна тихо сказала:
- Я очень любила свою профессию. Многих сидящих за этим столом провожала в первый самостоятельный полет. Вот хотя бы Сашу Носова. Как волновалась за него, а как переживала!
- Дорогая Мария Николаевна, - откликнулся Носов - спасибо вам за крылья, которые донесли меня до Берлина!
Носов рассказал о Марии Колотилиной. В 30-е годы после окончания школы она пошла работать на Московский автозавод. Приобрела специальность токаря и фрезеровщика. Неугомонной была, с огоньком. Выступала застрельщиком многих молодежных мероприятий. Как члену цеховой комсомольской организации, ей поручили руководить сектором военной работы.
- Именно в эти годы, - заметил Александр Андреевич, - девизом Ленинского комсомола стал призыв: "Подготовить для страны 150 тысяч летчиков!" Хорошо помню, что первыми в Москве откликнулись на этот призыв коллективы крупнейших промышленных предприятий столицы, в том числе и автозавод.
От автозаводцев поступило более 900 заявлений в аэроклубы и авиашколы. Отобрали, однако, только 30 человек. Прием был очень строгий, и все же Колотилиной повезло: в числе 30 счастливцев она начала проходить теоретическую летную подготовку в подшефной авиационной бригаде в Подмосковье, а в 1935 году поступила в Центральный аэроклуб Москвы. Успешно окончила его, стала летчиком-инструктором.
Александр Андреевич рассказывал, а я внимательно слушал и делал заметки в блокноте.
- Не забудьте записать, - встрепенулся он, - что у Марии Николаевны учился летному мастерству легендарный летчик-истребитель Виктор Васильевич Талалихин.
Я попросил Александра Андреевича рассказать о первом самостоятельном полете. Напомнил, что Колотилина с первых дней обучения в аэроклубе выделяла его как одного из самых способных. Верила в него.
- Чтобы рассказать о первом самостоятельном полете в аэроклубе, сказал Носов, - придется многое вспомнить...
Высота. Простор. Солнце. Редко бывает такое. Словно по заказу ни одной тучки на горизонте.
...Первый самостоятельный полет! Без инструктора. Один на один с машиной, с небом. В передней кабине нет Марии Николаевны. Не слышно ее спокойного, требовательного голоса: "Крен... Скорость... Обороты..." Хорошо-то как одному! Но и немного страшновато. Теперь никто в критический момент не возьмет ручку управления на себя. Не прибавит или убавит газку. Не оттого ли и кажется, что мотор работает с перебоями. Стучит как-то непривычно. Порою просто грохочет. Но проходит минута, другая, а он по-прежнему напевает и напевает свою, одному ему доступную песню.
На душе у Носова легко. Прошли первые минуты напряжения. Да и под крылом - знакомые, родные пейзажи. Сколько же вокруг Москвы озер, лесов, речек, полей, оврагов, холмов, полевых шоссейных дорог! А дома кажутся маленькими спичечными коробочками.
Волнистым морем колышутся хлеба. И над всем этим парит он, Саша Носов, рабочий паренек из Люблино. Глядит, любуется, впитывает в себя красоту родной земли. И ощущает такую силу молодости, такой избыток радости и раскованности души, которые ему потом редко доведется испытать.
