Авраам Шварцбаум - Бамбуковая колыбель
Предисловие Дворы
СКАЗАТЬ ПО ПРАВДЕ, я никогда раньше не писала предисловий! Но ведь все в жизни когда-то делаешь в первый раз — вот и это тоже.
Поначалу, когда отец заговорил о своем намерении написать книгу про всех нас и спросил меня, что я об этом думаю, я ответила: «Ни за что!» Сказать по правде, мне вовсе не улыбалось, чтобы весь мир знал обо мне, и совсем уж неприятно было думать, что каждый, кому только угодно, сможет заглянуть в мой дневник и в мою личную жизнь.
Но когда отец объяснил мне, что он хочет написать эту книгу, чтобы укрепить в людях веру, дать им ощущение уверенности и, может быть, хоть немного приблизить их к еврейству, показав, как велик Всевышний, и как Он помогает нам, идя Своими скрытыми, неисповедимыми путями, я подумала про себя — «Послушай, но это же чистейший эгоизм возражать против такой книги только по своим личным, ничтожным причинам.»
Как только я поняла замысел отца, я тотчас с ним согласилась. И вот эта книга перед вами!
Последняя ее часть действительно написана мной, и все, что там написано, абсолютная правда.
Быть китаянкой в любой стране, кроме Китая, разумеется, трудное дело, а уж в Израиле особенно, но я открыла, что в этом есть и своя забавная сторона!
Я только хотела бы добавить, что хотя я по рождению китаянка, чувствую я себя на сто процентов еврейкой, если вы понимаете, что я этим хочу сказать.
В своей речи на бат-мицве я уже сказала однажды, что мне, в сущности, вовсе не пришлось решать, кем быть, потому что я всегда ощущала, будто всю свою жизнь была еврейкой. Я просто не могу припомнить, когда я ею не была! Все мои друзья считают меня «одной из наших» и, как сказала моя подруга Эппи, даже забывают порой, что я немного китаянка!
Я хотела бы поблагодарить нескольких очень близких и дорогих мне людей, потому что именно они помогли мне стать тем, кем я сегодня стала. Список получился длинный, но если бы я вздумала поблагодарить всех, кто мне вообще когда-либо помогал, этот список оказался бы длиннее самой книги!
Прежде всего, громадное спасибо всем моим большим друзьям — Юдит Ланцицки, которая и после переезда в Мон-си осталась очень близким и дорогим мне заморским другом;
Нуми Силвер, которая всегда помогала мне в трудные минуты и продолжает помогать, даже переехав в Гэйтсхэд; Мири-ам Гейслер, которая всегда оказывалась рядом, когда мне нужно было выплакаться или чем-нибудь поделиться; и последней по счету, но не по важности — моей лучшей подруге Эппи Толедано-Ласри, которая прошла со мной огонь и воду и всегда была мне скорее сестрой, чем просто другом. Спасибо ей за все это — и за все вообще! Громадное Мазаль Тов на ее свадьбу и куча Гацлахот ей и Джемми. Спасибо всем, кто всегда держал мою сторону!
Затем, я хотела бы поблагодарить Дани Каца — за то, что он был мне как «старший брат», за то, что он выслушивал
меня и решал все мои проблемы, и еще за то, что он вселял в меня столь необходимую мне уверенность!
И еще я хочу сказать огромное-преогромное спасибо всей семье Фридманов — Мойше, Хенни, Зеви, Рухи, Малке, Ми-риам. Пинки и Переле — дом которых стал мне «родным на чужбине».
С каждым прошедшим годом моя дружба с моими бабушками и дедушкой становится все теснее и теснее, и я надеюсь, что так будет и дальше. И хотя нас разделяют семь десятилетий и тысячи миль, я чувствую мою «Бубби» Шварцбаум такой близкой, как будто нас ничто не разделяет. Я надеюсь подарить много нахес моим двум замечательным бабушкам и моему замечательному дедушке.
Моя особая благодарность ребецин Рухаме Шайн за трогательные слова наставления и поддержки.
А самое большое мое спасибо, конечно, маме и папе и Дови, Давиду, Шмулику и Юди — за то, что они такая замечательная, самая лучшая в мире семья! Спасибо вам, мама и папа, за то, что вы всегда наставляли меня на правильный путь, всегда проявляли чуткость и понимание и всегда вовремя приходили со словами утешения. Я надеюсь, что с помощью Всевышнего я вырасту такой, какой вы бы хотели меня видеть.
И здесь уместно, наконец, поблагодарить самого Всевышнего за то, что Он дал мне таких замечательных родителей, и попросить Его, чтобы, с Его соизволения, эта книга сделала свое дело, помогла сблизить весь Народ Израиля и этим способствовала приходу Мессии вскоре, в наши дни — амен!
Введение
ЛЮДИ, ЗНАКОМЫЕ с нашей необычной историей, часто спрашивали меня: «Почему бы Вам не написать об этом книгу?» Столкнувшись с этим вопросом не раз и не два, я начал всерьез задумываться, не поделиться ли мне нашими необычными переживаниями с более широкой аудиторией. Я начал с того, что стал записывать отдельные воспоминания, и, к своему изумлению, обнаружил, что я способен чуть ли не дословно восстановить беседу, которая происходила много лет назад. Смутно припоминаемые события внезапно приобрели четкие очертания, и не успел я опомниться, как передо мной уже лежала готовая рукопись. Но теперь уже люди задают мне прямо противоположные вопросы. Например: «Зачем Вы вообще написали эту книгу?»
На то есть несколько причин.
Сегодня все больше и больше еврейских семей всерьез подумывают об усыновлении или удочерении ребенка — либо как об альтернативе своей бездетности, либо как об акте бескорыстной помощи попавшему в беду ребенку. Я надеюсь, что моя книга придаст этим людям больше уверенности, если они вообще испытывают какие-нибудь колебания в этом святом и важном деле. В то же время я надеюсь, что она даст им представление о некоторых галахических вопросах, связанных с отношениями между еврейскими родителями и их приемным ребенком, не говоря уже о бесчисленных благих последствиях такого шага.
Я датирую свое формальное вступление в мир соблюдения еврейских традиций 12-м числом месяца ияра 5736-го (1976 по европейскому летосчислению) года. В этот день, пройдя погружение в микву, наша приемная дочь-китаянка стала дочерью Народа Израиля.
События, предшествовавшие этому дню, и те, что последовали за ними, как раз и составляют содержание этой книги. Поскольку к тому дню я был уже взрослым тридцатишестилетним человеком, естественно заключить, что я попадаю в категорию тех евреев, которых называют хозрим бе-тшува. Это название вызывает сложный комплекс ассоциаций, и, в каком-то смысле, моя книга, вероятно, является также автобиографическим анализом внутренней динамики «человека, вернувшегося к вере».
Конечно, каждый представитель этой группы проходит свой уникальный путь, но я убежден, что какая-то часть описанного мною жизненного опыта является нашим общим достоянием. Я думаю, в частности, что то чувство разочарования и гнева, которое я испытал, вначале — при столкновении с секулярной еврейской общиной, а позднее — познакомившись с некоторыми особенностями ортодоксального истеблишмента, не раз охватывало и других, мне подобных. Я пытался быть предельно честным, питая искреннюю надежду, что мои читатели придут к тем же выводам, к которым в свое время пришел и я, а именно — что эти чувства, — гнева и разочарования — хоть и вполне объяснимые, не идут на пользу ни самому человеку, ни Народу Израиля в целом.
