Александр Шмаков - Каменный пояс, 1977
Защелкали пули трусливо, вразброс.
«Это есть наш последний…»
В простор понеслось.
Офицерик ногами притаптывал ком,
И землица ворочалась под каблуком.
Молодая бригада в весенний буран
Дружно рыла для домны своей котлован.
— Эй, ребята, патрон от нагана пустой!
И останки побитых, и шлем со звездой.
— Что делать?
— Поглубже зарыть — и концы.
— Как зарыть?!
— Это ж красные, наши бойцы!
— Так ведь домну поставим — не бабушкин крест:
Разом — памятник, вечный огонь и оркестр.
Прогудела им домна могучим гудком,
Осенила их домна горячим венком.
В лихолетье сломила фашизму рога
И как символ труда стала всем дорога.
И стоит «Комсомолка» в бессменном строю,
Горновые на ней каждый день, как в бою,
И Магнитки металл, сотворенный в огне,
Чудотворным потоком течет по стране.
А священный огонь от рабочих высот
В дни торжеств молодежь до столицы несет,
Чтобы в праздничной чаше взошел его свет
В пламень ратных побед,
В пламень огненных лет.
И поныне горит над Магнитной горой
Негасимое зарево алой зарей,
И сердца комиссаров, как вечный заряд,
Бьются в доменной летке —
И в небе парят.
ГУДОК
Гудки заводские давно позабыты,
В легенду ушел металлический бас.
А помните? Вздрогнут бетонные плиты,
Шатнется от гула железный каркас,
Бараки гремят, как посуда на полке,
По жилам идет электрический ток,
А он заливается ровно и долго
Три раза, в три смены, наш верный гудок.
Широкий, густой, дружелюбный и властный,
Он всех одинаково за душу тряс:
И тех, кто намазывал булочки маслом,
И тех, кто обмакивал хлебушко в квас.
Мы все поднимались единым отрядом,
По мускулам сталь разливали басы,
И с нами большие начальники рядом
По этим басам проверяли часы.
Гудки замолчали.
А вы замечали?
В предутреннем мареве, издалека,
Порой не хватает,
как песни в печали,
Как «здравствуй» у дня трудового в начале,
Для всех одного — заводского гудка?
Как пушку, что в полдень палит над Невою,
Венчая времен величавый исток,
Хотелось услышать бы над головою
Наш голос единства —
рабочий гудок.
ВЯЧЕСЛАВ БОГДАНОВ
СТАЛЕВАР[1]
Над краем озерным и горным
Бела самолета спираль.
Уральское небо просторно,
Звучна родниковая даль.
По скалам, по взгорьям,
Долинам
Роса от восхода кипит.
И слышится клекот орлиный
И эхо лосиных копыт.
Деревья кудрявятся пышно.
И с терпким дымком пополам —
Заводов багровые вспышки
Текут по сосновым стволам…
И сосны разлапили корни
И ищут от кладов ключи…
Наш край напоен и накормлен
Дождями,
Огнями в ночи…
Колышется сеткой рябою
В пугливых озерах вода —
Наверное, где-то в забое
Никак не сдается руда…
В деревне,
Над речкою вешней
Восходный качается мрак.
И гул тракторов перемешан
С надрывистым лаем собак.
Петляют меж гор электрички,
Перроны утрами шумны…
Ведут города перекличку
На мирных дозорах страны.
И в деле огромном и малом
Народ лишь трудом говорлив…
О, край наш огня и металла,
Пшеничного поля разлив.
Алмазов игривые грани
И золота блеск мировой…
Шум речек в предутренней рани
И шепот травы луговой.
Пустеют карьеры и штреки,
И рудные горы к тому ж…
И лишь не исчерпать вовеки
Огонь человеческих душ.
Над блеском дворцов и алмазов,
Над шумом проспектов и рек
Из нашего дня,
А не сказок —
Рабочий встает Человек.
2Город мой, возвышаясь огромно,
Смотрит вдаль широко и светло.
И ложится румянец от домен
На его трудовое чело.
Наречен он трудягой отроду,
Эту честь — мы ему сберегли.
От любого подъезда к заводу
И тропинки и думы легли.
И под небом уральским недаром,
Поднимаясь во всю красоту,
Он суровость обрел сталевара
И рабочую взял прямоту.
В тополином размашистом гуле,
Широтой напоен до пьяна,
Сохранил он в названиях улиц
Дорогие ему имена.
Мы, войною взращенные дети,
В комсомольские давние дни
Прописались на улицах этих
И свои засветили
огни.
И в зареве плавок,
В блеске белого чугуна
Нарождается новая слава
И другие встают имена.
День грядущий об этом услышит,
Нет до славы слепых и глухих…
И навечно в честь города впишет
Незабытых героев своих…
ЛИДИЯ ПРЕОБРАЖЕНСКАЯ
ПЛОЩАДЬ ПАВШИХ РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ
Памяти челябинских революционеров Д. В. Колющенко, М. А. Болейко, В. И. Могильникова, Т. Н. Тряскина, Ш. А. Гозиосского, зверски зарубленных белоказаками, посвящается
Ночь клонилась к рассвету,
Отступал полумрак.
Пьяный, с руганью дикой,
Вскинул шашку казак.
Вот еще размахнулся.
Чей-то вырвался крик.
Кто-то первый под взмахом
Зашатался, поник.
Кто-то грузно на землю,
Задыхаясь, осел.
Непокорно и дерзко
Кто-то песню запел.
А домишки незрячие,
В страхе окна прикрыв,
Через прорези ставен
Все смотрели на них.
Пряный запах полыни.
Лай надрывный собак…
Будто слышу все это.
Будто вижу все так…
Я на Площади Павших.
Обгоняя меня,
Пробегают трамваи,
Беззаботно звеня.
Барельефы погибших
Здесь, на фоне стены…
Вон мальчишки притихли,
Вдруг раздумья полны.
Будто поняли сразу
В этот утренний миг:
Жизни отданы были
За вихрастых, за них…
Солнце тени ночные
Гонит радостно прочь.
Только в сердце стучится
Та июньская ночь…
