Елена Муравьева - Шерлок Холмс русской революции
Красивая история? Однако странная ее подоплека до сих пор смущает умы.
Перечень «странностей» начнем с конца.
Евно Азеф в 1910 г. под чужим именем поселился в Берлине, вел жизнь рантье и умер своей смертью в 1918 г. О его местопребывании и новой фамилии знали многие. Но желающих расправиться с предателем почему–то не нашлось. С Бурцевым у Азефа была встреча, на которой разоблаченный провокатор сказал: «Вы сумасшедший, если б не вы, я бы царя убил». Бурцев промолчал, возразить ему было нечего. Азеф, действительно, готовил покушение на царя и Николай Второй только чудом остался жить. Не нашелся журналист и тогда, когда Азеф «на пальцах» объяснил ему разницу между тем, что он сделал для революции и для полиции.
Кстати, по мнению современных специалистов, Азев поступал рационально: сдавая «боевые единицы», он сохранил террор как таковой.
Что касается впечатлительного экс–руководителя Департамента полиции, то его свидетельство было получено под нажимом. Американская исследовательница А. Гейфман утверждает, что в Лондоне была похищена дочь Лопухина, чем Бурцев и воспользовался, шантажируя экс–полицейского.
Вызывает сомнение и слишком нервозное поведение Азефа. Современники характеризовали его как прагматика, человека железной воли и стальной выдержки. Такого человека трудно представить в роли суетливого простака, разоблачающего самого себя после 16-ти лет выверенной агентурной работы.
И, наконец, главный свидетель обвинения — Михаил Бакай — полицейский, подбросивший Бурцеву версию о крупном провокаторе. В свое время Бакай предал социал–демократов, шпионил у социал–революционеров; отслужив пару лет в полиции, он, став осведомителем Бурцева, изменил и ей. Согласитесь, подобная личность не вполне заслуживает доверия. Еще больше сомнений вызывает осведомленность Бакая. С момента его предательства и до окончания службы в охранке прошло около четырех лет. Срок для допуска к секретной информации совсем небольшой. Особенно с оглядкой на возраст новичка: по разным версиям в момент знакомства с Бурцевым Бакаю было от 22 до 27 лет. Подтверждает низкую информированность Бакая и текст книги Бурцева, где черным по белому написано: главный осведомитель слишком часто ссылается на случайно услышанную или увиденную информацию.
Так что вряд показания Бакая заслуживали серьезного доверия.
А теперь самое интересное…
Изнанка закулисья
Итак, Азеф разоблачен! Ура! Однако эсерам было не до радости.
При Азефе эсеровская партия была № 1, а ее БО считалась символом революции. После того, как Бурцев помог партии очистить ряды, БО оказалась недееспособной, а эсеры навсегда утратили свои позиции.
Не меньше пострадал и имидж всего революционного движения. Кроме Азефа «источники» Бурцева Бакай и Меньщиков назвали около полутысячи имен агентов царской охранки. С правительственной трибуны прозвучали еще более страшные цифры: каждый второй социал–революционер якобы являлся платным осведомителем, а у социал–демократов (большевиков и меньшевиков) — каждый третий.
Следующей жертвой бурной деятельности Владимира Бурцева оказалась политическая полиция империи. Но уж очень своеобразным образом. Когда стало ясно, что покушения на министров, губернаторов, генералов и прочих, в том числе на дядю императора, готовил полицейский сотрудник, разразился грандиозных скандал. Однако пострадал от него только…Лопухин — тот, кто пытался хоть как–то подчинить работу охранки закону.
Между тем, вокруг дела Азефа «крутились» другие полицейские персонажи. Связанные очень тесными узами и с Бакаем, и и Меньщиковым. Оба осведомителя работали под началом С. Зубатова и П. Рачковского — кураторов Азефа, высших сановников политического сыска, равных которым охранка не имела ни до, ни после. Это были гении провокации!. Их разработки до сих в ходу у спецслужб разных стран.
Так что вся история разоблачения великого террориста вполне могла быть большой игрой, в которой Бурцеву была отведена маленькая роль пешки.
Все течет, все изменяется
Но во времена славы Бурцева об этом мало кто думал. Азеф — был сенсацией, о нем писали газеты и книги, рядом обязательно упоминалось имя его разоблачителя. Да еще, каким образом! Бурцева называли: «странствующим рыцарем печального образа», «Геркулесом, взявшимся очистить авгиевы конюшни», «ассенизатором политических партий», «Шерлоком Холмсом русской революции».
В своем журнале «Общее дело» Бурцев, к этому времени «подружившийся» с Леонидом Меньщиковым, знающим много больше Бакая, опубликовал десятки имен агентов охранки. Он открыл специально бюро и принимал заказы от политических партий.
Но время шло и ситуация менялась.
Бурцев предавал огласке не собственные разработки, а информацию «источников», которым совершенно не нравились роли «дойных коров» и задний план, на который их задвинул Владимир Львович. Но если с Бакаем проблем почти не было. Молодой наивный, он сразу «слил» все что знал, а потом «лез на стенку» от возмущения, ведь Бурцеву достались все: и слава, и деньги. Не много, ни мало 100000 франков — целое состояние.
Матерый же Меньщиков не желал оставаться на вторых ролях. Он сначала утаивал информацию, а потом сам стал охотником за провокаторами и открыл собственное агентство.
В итоге дошло до скандала. Меньщиков разоблачил Бурцева. «Le Journal» писала: «Еще одна легенда исчезает. Бурцев, знаменитый Владимир Бурцев, русский эмигрант, о котором думали, что он своим терпением и проницательностью разоблачил нескольких выдающихся полицейских агентов в рядах революционеров, Бурцев, открывший столько тайн, оказывается, играл роль простого посредника в этом шумном выступлении. Ему приходится спуститься с пьедестала, на который его возведи его политические друзья. Исчез Шерлок Холмс русской революции. Выступает на сцену новое лицо, неожиданное появление которого вызовет во всех русских кругах за границей чувство замешательства и изумления».
Ни дня без песни
С громкой, но слегка увявшей славой разоблачителя Бурцев продолжал срывать покровы со всех тайн, к которым находил «ключи». После Февральской революции он обвинил Керенского в ведении сепаратных переговоров с Германией. В канун штурма Зимнего дворца выпустил статью с призывом: «Граждане, спасайте Россию!».
За это, кстати, был арестован и стал первым политическим заключенным Советской России.
Чуть раньше Бурцев опубликовал список социал–демократов, вернувшихся в Россию через Германию, и утверждал, что свержение Временного правительства и утверждение власти Советов было совершено на немецкие деньги и по их указанию.
