Наталья Запорожцева - Рахель
Когда участник обороны Севастополя Иссер Блювштейн (1833, Полтава – 1923, Тель-Авив) вернулся после службы в царской армии, он был один как перст. Но сумел создать свое дело в Вятке, разбогател, женился, стал отцом двенадцати детей.Он не забыл заповеди еврейской религии и ревностно исполнял их. Иссер Иосифович Блювштейн с сыновьями Давидом, Самуилом, Яковом, Моисеем, Абрамом и внуком Александром Давидовичем указан в числе купцов города Вятки за 1890 и 1893 годы[5]. Дети женского пола в списки купеческих семейств не вносились. Это и дает основание утверждать, что Рахель Блювштейн родилась в Вятке, где в эти годы находилась ее семья, а не в Саратове. Его старший сын, Яаков Блювштейн родился в Вятке в 1880 году.
Брат Рахели, Абрам, родился в Вятке 25 апреля 1887 года и позднее стал известным специалистом по производству эфирных масел, организовав их производство (пихтового и соснового) по всей Вятской губернии, отправляя их на экспорт в больших количествах. Окончил реальное училище, знал три европейских языка. После революции он служил делопроизводителем уполномоченного Всероссийского Главного штаба, чудом избежал революционного трибунала, но в Вятский концентрационный лагерь, созданный еще в 1918 году, все-таки попал. Еще находясь в концлагере, он начал работать в химдревбюро Вятского ГСНХ в отделе экспортных заготовок. Это было сделано по просьбе руководства Совнархоза, так как Абрам Иссерович был единственным специалистом в губернии по производству эфирных масел.
15 февраля 1921 года он был назначен управляющим делами химического отдела Вятского губернского СНХ с одновременным исполнением обязанностей специалиста по выработке эфирных масел.
1 декабря 1921 года он, по личному заявлению, был освобожден от работы по болезни[6]. Позднее Абрам Иссерович уехал на Украину, а потом, возможно, и в Палестину.
Отец Рахели, Иссер Блювштейн, женился в ранней молодости и от первого брака имел двух дочерей – старшую Анну, младшую Мирьям и сына Самуила. Сведений о первой жене Иссера нет. После преждевременной смерти жены он женился во второй раз на Софье Мандельштам.
На рисунке: Раши
«Все «русские» Мандельштамы - ветви одного генеалогического древа»,- утверждала вдова поэта Осипа Мандельштама – Надежда Яковлевна.
Мать Рахели – вторая жена Исера-Лейба, Софья Мандельштам, чья родословная восходит, как считается, к самому Раши[7], была женщиной образованной, знала языки, переписывалась с выдающимися деятелями русской культуры, в том числе со Львом Толстым и стала, по его словам, самой активной корреспонденткой писателя. Одно выражение достаточно характеризует уровень ее развития: «Только интеллектуальные революции и есть подлинные революции, только они и способны изменить ситуацию». Дед Софьи – Элиэзер Дилон – был советником царя Александра Iво время войны 1812 года по еврейскому вопросу (Рахель в какой-то момент хотела взять фамилию Дилон). Скульптор Мария Дилон получила в 1905 году царскую награду за работу «Сестра милосердия читает письмо раненому солдату». Дед Рахели со стороны матери был главным раввином Риги, затем Киева. Его брат стал первым еврейским студентом России. Дядя Рахели – Макс Мандельштам – руководил работой пятого сионистского конгресса в Базеле, был знаменитым глазным врачом. У Рахели с детства были слабые легкие, и ее посылали в Крым на лечение. Семья Иссера Блювштейна была многодетной, в ней воспитывались дети от первого и второго браков (четверо – от первого и восемь – от второго). Блювштейн к тому времени торговал бриллиантами, землей, недвижимостью, имел в собственности кинотеатр, был старостой cинагоги.
Софья Мандельштам была прекрасной воспитательницей детей: они занимались музыкой, рисованием, поэзией, изучением языков, одним из которых был древнееврейский - иврит.
На фото: Рахель
Полтава
Вскоре после рождения Рахели семья переехала в Полтаву, где прошли детство и юность будущей поэтессы. В Полтаве Исера Блювштейна почитали как знатока Писания. Перед смертью Рахель будет вспоминать утопавшую в садах Полтаву, торжественный белоколонный ансамбль вокруг парка, позволивший назвать Полтаву «малым Петербургом», окрестности Полтавы, речку с хрустально звучащим названием Ворскла
Здесь на Украине она под именем Раи Блювштейн окончила еврейскую школу с преподаванием на идиш и русском языке. Ее старшая сестра Лиза училась в русской гимназии в одном классе с дочерью В. Г. Короленко.
Старая Полтава. Александровская улица
«В нашем доме, - вспоминала сестра Рахели Шошана, - бывал писатель Владимир Галактионович Короленко.Благодаря нему была спасена от погрома 1905 года еврейская община Полтавы...» Под влиянием писателя Рахель и ее сестры отказались от материальной поддержки богатого отца и решили жить своим трудом.
О духовной атмосфере дома, где росла Рахель, о ее ранней полтавской юности можно судить из воспоминаний ее сестры, Шошаны (Розы) Блювштейн:
«Десятки лет назад в небольшом красивом украинском городе мы были молоды<…> Редки были в том городе приезды театра или концерты и становились — событием. И немое кино тоже делало там тогда первые шаги. Чем же жила наша душа? Книгами. (Полтава была центром одной из богатейших губерний России, книжным городом и имела очень хорошие библиотеки и читальни – А.Р.). Полными пригоршнями черпали мы из щедрой русской литературы. Каждая книга была Божьим даром. Образы писателей и их героев вошли в круг наших друзей. Они сопровождали нас повседневно. Пушкин, Лермонтов, Надсон. Героини Тургенева: скромница Лиза, Елена... И над всеми — великан русской литературы — Толстой. Мы не только романы его читали, но и статьи, они манили нас, будили наши юные мысли... Беллетристика, публицистика, но превыше всего — поэзия. Мы пропадали на дворе ее Царства. Она всегда была у нас на устах: читаем по книге, заучиваем наизусть... Мы и литературу других народов узнавали на языке государства. «О, великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!» — пел Тургенев в одном из своих «Стихотворений в прозе», так нами любимых. Мы декламировали эти слова — гимн писателя и поэта своему языку (не без легких угрызений совести, ведь мы были еврейками и хорошо знали это). Но русский язык был для нас выходом на общечеловеческий простор, к общечеловеческим ценностям. На обдуваемое ветром поле, где юная мысль парила, упоенная медом слов…<…>. «Пред тобою две дороги, два пути, и невозможно не выбрать одну из них», — вознес свой голос известный русский критик Белинский, учитель нашего поколения. Первый путь: «И возлюби ближнего, как самого себя». Принести себя в жертву отечеству, человечеству в целом. «Возлюби правду и стремись к добру — не ради награды, но ради самой правды и ради самого добра», — призывал второй путь.
