Алексей Очкин - Четырнадцатилетний истребитель
- Ну где тут "заяц"?
Бойцы соскочили с нар, вытянулись. По стремянке взобрался в вагон капитан Богданович, а за ним - комиссар Филин. Богданович - худой, высокий, смуглый, строгий на вид. Комиссар Филин тоже старался выглядеть строгим, но глубоко запавшие глаза, прикрытые лохматыми бровями, если присмотреться, были смешливыми и вызывали улыбку. Бойцы не переставали удивляться глазам комиссара, примечавшим все, и объясняли полушутя его исключительное свойство фамилией. Филин - птица, которая и ночью видит. И теперь комиссар сразу заметил за спинами солдат "зайца" на нарах...
- Вот он, товарищ капитан! - И, шагнув мимо расступившихся солдат, стал будить мальчишку: - Э-э... приехали, подъем...
Мальчишка за время путешествия на колесах, видно, привык к частой побудке. Он проворно вскочил с нар и, протирая глаза, изучал воинские знаки различия командиров.
- Куда, малец, путь держишь? - строго спросил Богданович.
"Заяц" по всей форме доложил:
- На фронт, товарищ капитан.
- Ну-ка, фронтовик, слазь...
- Глянь-ка, чего он выдумал?! - искренне удивился мальчишка и посмотрел на бойцов с лейтенантом: мол, втолкуйте ему, что я еду с вами. Но те, однако, почему-то промолчали.
- Вот что... - посоветовал капитан, - залезай на обратный и дуй до дому...
- Обратно не поеду, - с вызовом ответил мальчишка и направился к двери.
- Сдать коменданту станции, - приказал Богданович лейтенанту.
- Товарищ капитан, - обратился лейтенант, не выдержав укоризненного взгляда мальчишки, - может, разрешите...
- Не разрешаю! - гаркнул Богданович. - Это вам война или детский сад?!
Пацан, улучив момент, выскочил из вагона...
- Дымов, изловить "зайца"! - приказал капитан.
Лейтенант бросился за беглецом, но поезд тронулся...
На следующей остановке в погруженной на платформу машине Дымов нашел "зайца" и, окружив его с солдатами, "изловил" и сдал военному коменданту. Но только поезд набрал скорость, крыша вагона, в котором ехал взвод Дымова, прогремела жестью. А на стоянке дежурные зенитчики доложили лейтенанту:
- "Заяц" сидит на вашей крыше.
- Снять, - приказал юный лейтенант. По жестяным крышам загрохотали тяжелые сапоги солдат. Но мальчишка был неуловим: бежит, бежит и вдруг круто поворачивает в обратную сторону, прыгает козлом с вагона на вагон. Паровоз дал сигнал к отправлению, и погоню пришлось прекратить.
Как только эшелон остановился, Дымов с бойцами бросился на розыски и скоро доложил капитану, что "заяц" исчез.
- Не может такой сдаться без сопротивления! Ищите! - приказал Богданович.
Но "заяц" исчез. Капитан не мог поверить этому и пришел во взвод лейтенанта Дымова:
- Ну, признавайтесь, сховали?
Капитана тревожило, что мальчишка мог сорваться с крыши на ходу поезда. Бойцы и лейтенант были расстроены не меньше. Они даже имя у мальчишки не выпытали.
Стемнело. Воинский эшелон сейчас летел без остановки.
Все чаще попадались по пути отметины войны - черные остовы разбитых станций, скелеты сгоревших вагонов, степь, исклеванная, словно оспой, воронками бомб. И мысли у семнадцатилетнего лейтенанта были те же, что у его бойцов, которым было по двадцать или около... Скоро они будут жечь не фанерные, а настоящие фашистские танки. Прощай, учеба, марши, тревоги! Колеса отбивают: "На фронт, на фронт..." На сердце и радостно и как-то тревожно.
2
- На разгрузку пушек и машин даю полчаса, - бросил капитан.
Дымов спрыгнул с вагона. Бойцы открыли борта платформ и прилаживали помост. Шоферы раскручивали железные тросы, крепившие машины. Торопились. Уже доносился рокот немецких самолетов, летевших на большой высоте.
Богданович подошел ко взводу на исходе тридцатой минуты, когда бойцы и лейтенант скатывали с платформы последнюю пушку.
- Рассредоточивайте технику!
В открытой степи от бомбежки погибель. Машины, нагруженные снарядами, с пушками на прицепах быстро разъезжались по овражкам. Капитан собрал командиров, чтобы поставить им задачу. И тут машинист паровоза поднял темную фигурку с черным, как у негритенка, лицом, на котором сверкали одни белки глаз.
- Ты?! - обрадовавшись, ахнул капитан. "Заяц", наделавший столько переполоха, был жив и невредим. - Небось на тендере ехал? В уголь зарылся?
- Ага, - звонко чихнул мальчишка.
- Как тебя зовут? - впервые улыбнулся капитан.
- Иван я, Федоров - фамилия. Апчхи!..
- Находчивый ты, Федоров.
- А как же... Возьмете теперь? - спросил Ваня; он не спускал глаз с Богдановича, и столько надежды и веры отражалось в них, что сердце железного капитана дрогнуло. Он разжал зубы и, сердясь на себя за минутную слабость, выдавил:
- Накормить и отправить назад!
- Эй, Удовико, принимай пополнение! - крикнул Дымов и, толкнув мальчишку к оврагу, побежал на сбор командиров.
На дне оврага стояла полуторка, доверху наполненная ящиками с консервными банками и мешками; на прицепе дымилась кухня. Сухонький, уже немолодой шофер Овчинников подкладывал в топку ломкие прутья краснотала, да так и застыл от удивления...
Из кабины вывалился круглый, невысокого роста, с заспанным лицом сам повар Удовико.
- Чего еще? - протирая глаза, спросил он.
- Гляди, какого африканца нам прислали...
Удовико посмотрел на фигурку с черным лицом. Ваня тоже рассматривал их сверху оврага и рассуждал: "От капитана удрал, а от этих старикашек подавно сбегу..." Запах булькающей в котле каши с бараниной щекотал в носу, у Вани от голода даже бурчало в животе.
- Ну что уставились? Меня капитан прислал.
- Чего ж тебе дать? - растерялся Удовико. - Каша не готова.
- Все равно, - ответил Ваня, усаживаясь в сторонке на откосе оврага, лишь бы живот набить.
- Сейчас набьем, товарищ африканец! - с улыбкой сказал Овчинников и набросился на Удовико: - Корми человека. Видишь, с голоду доходит.
Удовико нашел открытую банку консервов, перерезал пополам хлеб.
Среди истребителей танков уже разнеслось, что на кухне тот самый "заяц", за которым "охотились" в пути.
Первыми появились сержант Кухта и Черношейкин, потом еще набежали.
- Ну, парень... Не в лоб, так обходным маневром взял, - похвалил Черношейкин Ваню, который вычищал банку коркой хлеба.
Ваня кивнул головой, потом вскочил, подбросил банку и ловко отфутболил. Сержант Кухта хотел прикрикнуть за порчу ботинок, но Черношейкин остановил его и обратился к Федорову:
- Слушай, боец! Надо малость подумать о своем виде...
Ваня поморщился:
- Да чего там... Капитан все равно отправит назад.
- Не отправит, если сразу не прогнал.
- Взаправду говоришь?
Черношейкин обернулся к сержанту Кухте, и тот уверенно подтвердил, что на войне "всякое бывает".
