Василий Балакин - Творцы Священной Римской империи
Сама идея универсализма империи уходит корнями в эпоху эллинизма. Греческие философы, особенно стоики, делали акцент на понятии человеческой общности, причастной к всемирному разуму. Для стоицизма с его доктриной универсальной системы природы второстепенные различия между людьми представлялись не имеющими значения. Под впечатлением от завоеваний Александра Македонского стоики подчеркивали всемирную миссию греческой цивилизации, являвшейся, по их представлению, воплощением человеческой цивилизации вообще и занимавшей территорию цивилизованного мира, за пределами которой царит варварство. Позднее именно греки, начиная со II века до н. э., стали отождествлять Римское государство с цивилизованным миром, полагая, что завоевания римлян реализуют единство цивилизованных народов. Целью Римской империи, как и оправданием ее существования, считалось установление мира, порядка и справедливости. Под влиянием этих идей понятия «весь мир» и «империя» стали тождественны.
После того как Константин Великий перенес свою резиденцию из Рима в Византию, императорская власть перестала быть связанной с городом, создавшим ее. Благодаря этому идея римской монархии стала более универсальной, поскольку, утратив свой территориальный центр, она продолжала существовать не только по историческому праву, но и, так сказать, естественным образом, как часть мироздания, которое не может быть поколеблено изменением внешних условий. Отныне идее Римской империи не могло причинить ущерб даже падение самого Рима.
Эта идея империи — очага и рамок цивилизации — была усвоена, сохранена и возвеличена христианством. Церковь, требуя строгого единообразия в вероучении и организации, поддерживала и чувство единства римского народа по всему миру. Границы христианства и цивилизации совпадали с пределами Римской империи. Связь с христианством сделала ее всеобъемлющей и священной. Две идеи придавали империи особую стойкость и силу. Во-первых, вера в то, что господство Рима, будучи всемирным, должно быть и вечным. Во-вторых, связь Римского государства с единоличным правителем — императором и святость императорского имени. Со времен Юлия Цезаря и Августа, когда император принял сан верховного жреца, его личность сделалась священной. Эти две идеи — всемирной монархии и мировой религии — античность завещала Средним векам. Благодаря духовенству, хранителю древней учености, уцелела и идея всемирного светского государства. Церковнослужители были убеждены, что сохранение идеи всемирного государства необходимо для их собственного благополучия. Представители духовенства сами были римлянами, жили по римскому праву и пользовались латинским языком как своим родным. В течение многих поколений они были хранителями и пропагандистами идеи исторической связи двух властей — светской и духовной.
Христианство и Рим первоначально противостояли друг другу, но с конца II века империя перестала быть для христиан объектом враждебности. За нее стали молиться как за элемент Божественного Промысла. Она рассматривалась как четвертая и последняя из монархий пророка Даниила, коему привиделся во сне «зверь четвертый, страшный и ужасный и весьма сильный; у него большие железные зубы; он пожирает и сокрушает, остатки же попирает ногами» (Дан. 7, 7). Свое сновидение Даниил истолковал следующим образом: «Зверь четвертый — четвертое царство будет на земле, отличное от всех царств, которое будет пожирать всю землю, попирать и сокрушать ее» (Дан. 7, 23). Четвертое царство пророка Даниила в раннехристианской традиции и стало отождествляться с Римской империей. Вскоре это представление широко распространилось благодаря комментарию св. Иеронима: «Четвертое царство, кое ныне владеет миром, есть Римская империя». Теологи и историки спорили о сроках этого четвертого царства, но все же возобладало мнение св. Иеронима, полагавшего, что, согласно пророчеству Даниила, Римская империя просуществует до Страшного суда.
Со времен императора Константина Великого и официального признания христианства государственной религией понятия «христианский мир» и «римский мир» стали тождественны. Инструментом утверждения и пропаганды идеи римского и христианского универсализма стала литургия. Наиболее древние из дошедших до нас требников, относящихся к IV веку, сохранили молитвы за империю и императора. В частности, к их числу относится читавшаяся в Страстную пятницу молитва за императора о том, чтобы Господь покорил его власти все варварские народы ради вечного мира, чтобы он явил свою милость к Римской империи, обуздав дикость варваров. Здесь нераздельно смешаны понятия римские и христианские: Бог — защитник империи, через которую он гарантирует мир и безопасность верующим в него.
История взаимоотношений между империей и церковью — история двух учреждений, изначально независимых друг от друга, но позднее пронизавших друг друга. Если империя возникла раньше церкви, зародившейся в ее недрах и многое перенявшей от нее для собственной организации, то церковь, начиная с IV века, пропитывает империю своим духом и упрочивает собственную независимость. Обеспечение гармонии между ними требовало взаимного признания прерогатив каждой из них: империи — в мирских делах, церкви — в духовной сфере.
Поскольку на практике это абсолютное разделение не соблюдалось, пытались регулировать взаимоотношения империи и церкви с помощью учения о двух властях, восходящего к папе Геласию I (492–496). Согласно этому учению, миром правят две главные власти: священный авторитет пап и королевская (императорская) власть. Это было учение о двух мечах, духовном и светском, о соотношении папства и империи как солнца и луны, души и тела. Спустя век, когда Западная империя при Юстиниане I опять из идеи воплотилась в реальность, папа Григорий I (590–604) уточнил характер этих двух властей: Римская империя остается политическим выражением христианского универсализма; империя — «христианская империя», «священное государство», и ее существование продлится до светопреставления. Говорит он и о божественном происхождении империи, вменяя ей в обязанность заботу о христианстве, обеспечение мира в церкви и распространение христианской веры среди язычников. У церкви более обширное поле деятельности, включающее в себя и народы, не входящие в состав империи; эта чисто духовная сфера должна управляться папой — преемником Доброго Пастыря. Папа и император — дополняющие друг друга органы одного тела. Конечную цель империи Григорий I усматривал в том, чтобы «земное царство служило Царству Небесному».
Духовный глава христианского мира не мог обойтись без светского главы. Без Римской империи не могло быть римской католической церкви. Невозможно было разделить то, что было нерасторжимо в идее: христианство, казалось, будет существовать, пока существует великое христианское государство. После падения в 476 году Западной Римской империи произошло как бы воссоединение половин некогда единой державы: предводитель германцев Одоакр, свергший Ромула Августула, последнего императора Запада, отправил императорские инсигнии (знаки власти) византийскому василевсу Зенону, получив от него титул патриция и поручение управлять западными провинциями. И западное духовенство во главе с папой римским признало над собой власть правителя Византии, который официально считался римским императором. Таким образом, и в условиях, когда происходило раздробление реальной светской власти, западное духовенство сохранило приверженность идее всемирной империи. Однако византийский император, поглощенный собственными проблемами и все больше отчуждавшийся от Запада, не мог быть для него подлинным главой и покровителем. Хотя его более высокий ранг принципиально признавался правителями варварских королевств, однако императорское верховенство становилось все более эфемерным.
