Ольга Елисеева - Потемкин
Ушли в политическое небытие Зубовы, промелькнуло царствование Павла I. В 1808 году в Москве наконец вышла биография Потемкина. Анонимный автор (им был Сергей Николаевич Глинка, историк, литератор, мемуарист) оговорился, что источниками ему послужили исключительно газетные известия о князе и ходившие тогда в большом количестве анекдоты[11]. Эта небольшая книга выдержала еще одно издание в 1812 году.
Вслед за ней была написана работа Самойлова, раздосадованного на публикацию иностранных сочинений. Книга создавалась между 1812–1814 годами, но свет увидела только в 1867 году[12]. Она представляет собой сплетение мемуаров с биографическим трудом и интересна именно свидетельствами очевидца.
С 30-х годов XIX века благодаря покровительству генерал-губернатора М. С. Воронцова в Крыму и Северном Причерноморье местными учеными начался сбор материала об освоении Новороссии. В результате этой работы появились труды А. А. Скальковского[13] и Н. К. Щебальского[14], а позднее Ф. Ф. Дашкова[15], посвященные хозяйственному развитию, заселению и управлению края. В них приоритетное внимание уделялось роли Потемкина и делался вывод о его огромном вкладе в развитие Юга России.
Изменение взгляда на деятельность светлейшего князя было связано с обширной издательской работой, которую вели исторические журналы второй половины XIX — начала XX века. «Русский архив» П. И. Бартенева и «Русская старина» М. И. Семевского[16] поместили множество документов о Потемкине. Изобиловала ими и публикация Я. К. Грота в Чтениях Общества истории и древностей российских[17].
Благодаря такой обширной издательской работе стало возможно появление первой монографии о светлейшем князе. Она принадлежала перу профессора А. Г. Брикнера. Автор полностью использовал опубликованный Гротом материал, а также перевел с французского и немецкого языков любопытные фрагменты дипломатической переписки. К сожалению, этого оказалось недостаточно для отражения роли светлейшего князя не просто как царедворца и друга императрицы, а именно как государственного деятеля. При знакомстве с книгой создается впечатление, будто читатель погружается в шелест придворных перешептываний и дипломатических сплетен. Историк хорошо почувствовал слабую сторону своего труда и специально оговорил, что не имел «в виду разработку частностей политической роли князя»[18].
К сожалению, Брикнер не был знаком с государственными бумагами светлейшего, публикацию которых Н. Ф. Дубровин начал в 1893 году[19]. Издание богатейших документов военного архива, предпринятое историками Н. Ф. Дубровиным и Д. Ф. Масловским, пробило брешь в представлении о Потемкине как слабом военачальнике, присваивавшем победы Суворова[20]. Военный историк Масловский рассмотрел операции 1787–1789 годов и пришел к неожиданному заключению: «Выводы о бездарности Потемкина как полководца — ненаучны, они сделаны без опоры на главнейшие материалы, которые были неизвестны до настоящего времени… Потемкин в Турецкую войну являлся первым главнокомандующим нескольких армий, оперировавших на нескольких театрах, и флота. Потемкин первый, худо-хорошо, дает и первые образцы управления армиями и флотом общими указаниями — „директивами“»[21]. Эти директивы Масловский считал «образцовыми», поскольку они четко определяли стратегические задачи подчиненных Потемкину военачальников, но не связывали их тактически, избавляя от мелочной опеки и поощряя личную инициативу. Умение выбирать достойных командиров и доверие к их таланту — главная черта Потемкина как командующего.
Документальные публикации и исследования привели к возникновению совершенно иного образа светлейшего князя в литературе научно-справочного характера. Автор очерка о Потемкине в Русском биографическом словаре А. М. Ловягин привлек новые воспоминания современников, сообщил много интересных фактов об управлении Новороссией, о военной реформе Потемкина, о прекращении гонений на старообрядцев, предпринятом по инициативе князя[22]. Новый образ Потемкина оказался столь необычен для публики, что редакция Исторического общества сопроводила статью комментарием: «В галерее сподвижников великой императрицы портрет Г. А. Потемкина имеет, кажется, наименее сходства с оригиналом. Блеск положения случайного человека затмил в глазах современников государственного деятеля… Только в последнее время, благодаря развитию у нас исторической науки, начинают отставать густо наложенные на изображение Потемкина краски и из-под них выступает более правдивый и интересный облик. Теперь мы можем положительно сказать, что Потемкин был не временщиком только, но одним из наиболее видных и благородных представителей екатерининского царствования, что, хотя и не чуждый недостатков и пороков своего времени, он во многих отношениях стоял выше своих современников и поэтому не мог быть понят и оценен ими по достоинству»[23].
После революции в Советской России работу по изучению екатерининского царствования продолжил историк Яков Лазаревич Барсков. К 1932 году он подготовил к изданию подборку писем Екатерины II к Потемкину. Чтобы напечатать ее, Барсков обратился за помощью к В. Д. Бонч-Бруевичу, организатору и первому директору Государственного литературного музея в Москве. Тот предложил предпослать публикации «остро политическое предисловие», в котором отразить «всю мерзость запустения» эпохи Екатерины И. Что ученый и сделал. Сам Барсков относился к князю с холодной неприязнью, считая, что под его влиянием Екатерина отошла от либерализма.
«Она откровенно признавалась, — писал исследователь, — что обязана ему своей властью, имея в виду грозный год Пугачевщины. С этим связана и непримиримая ненависть цесаревича и всей его партии к этому выскочке, временщику, узурпатору, и уверенность Екатерины, что при жизни Потемкина ей нечего бояться со стороны сына. Когда русское масонство раскинулось по всей стране, и московские розенкрейцеры образовали его ядро, „князь тьмы“, как называли они Потемкина, донес императрице о сношениях с Павлом этой партии. Жертвой этого „предостережения“ пал Н. И. Новиков»[24].
Несмотря на «остро политическое» предисловие, ученому не удалось издать свою работу на родине. В 1934 году в Париже появилось анонимное издание писем Екатерины к Потемкину[25]. На русском языке публикация вышла в 1989 году, благодаря усилиям Н. Я. Эйдельмана[26].
