Эдуард Нордман - Штрихи к портретам: Генерал КГБ рассказывает
Разговор продолжался три часа. Чай приносили еще несколько раз. Пошли в ход и сушки.
– Как относишься к идее введения личных лицевых счетов для каждого чекиста? – спросил Андропов.
– Крайне отрицательно, Юрий Владимирович.
– Почему?
Я обстоятельно аргументировал ответ, высказал сомнения. И добавил:
– Тот председатель, который подпишет приказ о введении этого «новшества», через пять-шесть лет может получить новый 1937 год.
– Не боишься говорить мне об этом? Я же дважды выступал на коллегии и требовал ускорить подготовку приказа.
– Нет, не боюсь. Я ведь разговариваю как коммунист с коммунистом. И убежден в своей правоте.
– Да, запустил ты мне жука в ухо… Почему же члены коллегии не могли сказать мне так откровенно?..
– Не знаю, не могу ответить за них.
На том вопрос был закрыт. Вот уже тридцать пять лет о нем не вспоминают.
Умел Андропов слушать, умел отказаться от своей же точки зрения, если получал доказательства, что был не прав.
Я рассказал, казалось бы, о рядовом вопросе. Но этот эпизод свидетельствует о том, что Юрий Владимирович умел на все смотреть масштабно, по-государственному. Кто знает, может быть, отвергнув предложение о лицевых счетах, он предотвратил развитие советского общества по пути далеко не лучшему. Только за одно это мудрое решение он заслуживает народного уважения.
* * *
После выходных, как обычно, пришел на службу. В обеденный перерыв пообщался и почувствовал, что изменился «климат». Мне приветливо улыбались, не сторонились, как это было после моего выступления на партактиве (выступая в прениях, я резко критиковал идею введения личных счетов. Это было неслыханным делом по тем временам. Друзья мне говорили: собирай чемоданы). Что произошло с этим «климатом», я узнал через несколько дней. Секреты не держались, о нашем с председателем разговоре стало известно. Спасибо «господину случаю», что он вывел на откровенный разговор с Андроповым. Нарочно не придумаешь и не спланируешь.
Прошли годы. Я все время искал ответ на вопрос, почему Юрий Владимирович относился ко мне с особым доверием в те времена. Думаю, тот субботний откровенный разговор послужил мне «охранной грамотой», поворотным пунктом в моей судьбе.
Оказывается, после выступления на партактиве (по поводу лицевых счетов) мне стали подыскивать место подальше от Москвы. Думаю, выбраться из такой опалы мне не удалось бы.
* * *
Когда я работал начальником УКГБ Ставропольского края, Ю.В. Андропов каждый год приезжал на лечение в санатории Кисловодска и Железноводска. Застолья не любил. Много читал. Два раза в неделю – кино. Привозил с собой записи Галича, Высоцкого, Рубашкина. В то время это было недоступно для меня в крае. Записи храню до сих пор.
Любил Юрий Владимирович забивать «козла», т.е. играть в домино. Эта игра, шутил он, по интеллекту стоит на втором месте после перетягивания каната. Она отвлекала его от государственных забот хоть на пару часов.
На отдыхе он много работал. Фельдъегерь ежедневно привозил из Москвы пакет документов. Отдыхал с женой Татьяной Филипповной. Иногда на неделю-другую приезжали сын Игорь и дочь Ирина. Но часто я оказывался единственным собеседником Юрия Владимировича. Говорили о многом и откровенно.
Однажды я рассказывал ему о партизанских делах. Как все было в самом начале войны. О том, что уже через несколько месяцев после прихода гитлеровцев появились полицаи, предатели, другие прислужники оккупантов, из эмиграции вернулись помещики.
В то время у меня, комсомольца, 19-летнего юноши, не укладывалось в голове, как это могло быть. Перед войной столько говорилось о могучем морально-политическом единстве народа – и вдруг такое…
Андропов задает вопрос:
– Ну а если, не дай бог, в наше время возникнет ситуация, подобная 1941 году (разговор шел в 1971-м)?
– Юрий Владимирович, теперь, когда я знаю обстановку не только на Северном Кавказе, но и по всей стране, могу сказать, что предателей и негодяев будет в несколько раз больше, чем в 1941 году.
– Подумай, что говоришь.
– Я думал об этом не один день и не одну ночь.
Опять разговор был долгим…
Прошлись по всем проблемам: об опасности национализма, о мусульманском факторе, о влиянии враждебной идеологии на молодежь и т.д.
Юрий Владимирович – немногословный по характеру и даже молчаливый по долгу службы человек, в чем убеждались люди, знавшие его лично, – постоянно думал. Думал о будущем. Должность у него была такая – отвечать за государственную безопасность в полном объеме.
* * *
Вспоминаю еще об одном эпизоде, об одном откровенном разговоре, который не прибавил мне доброжелателей. Лето 1970 года. Кисловодск. Юрий Владимирович на отдыхе.
– Скажи откровенно, почему Второй главк (штаб контрразведки страны) не работает, как того требует обстановка?
– Не знаю, Юрий Владимирович.
Не хотелось мне отвечать. Уклонился от прямого ответа. Стал что-то объяснять, но туманно и расплывчато.
– Нет, ты давай откровенно, прямо, как всегда. Или не хочешь отвечать на вопрос?
– Не хочу, Юрий Владимирович.
– Сам ведь работал в Главке, знаешь его изнутри.
– Ну, раз откровенно, так откровенно.
И стал перечислять, загибая пальцы, проблемы контрразведки, мешающие, на мой взгляд, работать. А закончил вот чем:
– Главная проблема, Юрий Владимирович, в руководстве.
Пока Г.К. Цинев будет начальником Главка, толку не будет. Он всех задергал, запугал…
– А куда же его денешь. Всем известна его личная дружба с Брежневым.
– Знаю, Юрий Владимирович. Самый простой выход – выдвинуть его заместителем председателя Комитета и дать ему второстепенные вопросы – хозяйственные, финансы, архивы. И Цинев будет доволен, и Брежнев не станет возражать.
Посмотрел он на меня, задумался. А через несколько месяцев выдвинул Цинева в замы. Кто мог предположить, что по прошествии еще нескольких лет Цинев станет первым заместителем председателя КГБ СССР, Героем Социалистического Труда, генералом армии, членом ЦК КПСС?! Фактически больше, чем первый зам.
Все бы ничего. Состоялся откровенный разговор, мало ли таких было. Я стал о нем забывать. По обыкновению, в середине отпуска Юрий Владимирович улетел в Москву провести заседание коллегии. И повел на ней разговор о недостатках в работе контрразведки, перечисляя их и спрашивая остальных.
– Вот такой недостаток?
– Правильно, Юрий Владимирович.
– А это?
– Правильно.
Перечислил все и говорит:
– Сегодня вы дружно подтверждаете: «Правильно, правильно, Юрий Владимирович!» А почему вы, члены коллегии, за все эти годы ни разу не сказали мне об этом? Нордман в Кисловодске за десять дней мог сказать, а вы… правильно, правильно…
![Алексей Рюриков - 10 июня 1941 года [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
