Марлена Зимна - Высоцкий, которого мы потеряли…
— Иными словами, встреча в Амстердаме состоялась месяц спустя после встречи в Париже? Июль и август 1978-го года Владимир Высоцкий провел во Франции, в США, на Таити…, 30-го августа вернулся в Москву. То есть вы могли встретиться в Париже в июле, в августе же — в Амстердаме. Но в Париже В. Высоцкий находился ещё с 8-го по 15-е сентября и с 22-го октября по 2-е ноября, так что встреча в Амстердаме могла произойти и в сентябре. И даже в октябре, или в ноябре.
— Нет, нет, точно не в октябре, и не в ноябре. Я начал тогда писать балладу номер 352. Она была написана в Париже и в Амстердаме. Я завершил её в Париже, уже после смерти Володи, 23-го августа 1980-го… А начал писать в Амстердаме -20-го июля 1978 года.
— Июля?
— Да.
— Значит, вы встретились в Нидерландах в июле…
— Нет, это просто говорит о том, что я находился в июле в Амстердаме. И что там начал писать балладу, посвящённую Володе. Под впечатлением состоявшейся до Амстердама встречи в Париже. В Амстердаме мы встретились в августе или в сентябре.
— Но раз в июле 1978-го года ты начал писать балладу под впечатлением встречи с Владимиром Семёновичем в Париже, значит, эта встреча состоялась именно в июле? Я имею в виду встречу в Париже. Ты говорил, что она имела место в июле или в августе. Выходит, что в июле…
— Выходит, что да.
— В августе или в сентябре вы встретились в свою очередь в Нидерландах.
— Я жил в Амстердаме недалеко от ратуши. Именно поэтому мы договорились с Володей о встрече возле ратуши.
— Владимир Высоцкий был тогда с Мариной?
— Нет, без Марины. Но с каким-то другом. Русским. Во всяком случае русскоговорящим. Этот друг что-то должен был сделать, точнее, достать. Все это казалось несколько подозрительным. Я догадывался, в чем дело, но не задавал никаких вопросов. Не встревал не в свои дела. Мы с Володей прогулялись вдоль улицы с девушками в витринах (Улица красных фонарей, или Квартал красных фонарей, Amsterdam red-light district, оригинальное название: De Wallen, и і и De Walletjes — прим. авт.), посидели в баре чуть больше часа, съели рыбу. Вернулся Володин товарищ. И они вместе куда-то умчались. Мы должны были встретиться на следующий день, но Володя и его дружок на встречу не явились. Что тогда произошло, что помешало ему прийти, я не знаю. Он был тогда не в лучшей форме. И вообще вёл себя как-то странно. Так мне по крайней мере показалось. Следующая наша встреча состоялась лишь год спустя. В 1979-м году он приехал в Варшаву. Осенью.
— Ранней или поздней осенью?
— Пожалуй, ближе к середине. Возможно, в октябре.
— В октябре Владимир Высоцкий отправился во Францию, откуда вернулся через Германию. Может быть, именно тогда он остановился в Варшаве. Он жил тогда у Ежи Гофмана?
Мне кажется, что он остановился у Януша Моргенштерна, потому что многие виде ли их в компании друг с другом. Мне удалось встретиться с Володей лишь в один вечер. Я повёл его в знаменитую малину на Бжеской улице (ul. Brzeska в варшавском квартале Praga, считается центром так называемого "северопражского Бермудского треугольника" — самой опасной части квартала Praga Polnoc — и одной из самых опасных улиц польской столицы — прим. авт.).
— Не было другого места, ще можно было посидеть за столом?
— Конечно, было. Но ведь малина на Бжеской это достопримечательность!
— Другие достопримечательности столицы ты проигнорировал?
— Так ведь Владимир их уже отлично знал. А Бжеска это такой яркий колорит! Все артисты туда ходили. И всех иностранцев туда водили. И до сих пор водят. Спилберга, например (Стивен Спилберг, Steven Allan Spielberg /род. в 1946 г./ — знаменитый американский режиссёр, сценарист и продюссер — прим. авт.). И других. Спилбергу там безумно понравилось. Сейчас, конечно, и это место немного изменилось, но кое-что от старого колорита сохранилось. В общем, мы тогда с Володей здорово посидели. У него была с собой гитара… Разошлись мы только на следующий день, ближе к вечеру.
— Это была ваша последняя встреча?
— Да. В 1980-м я должен был встретиться с Володей в Париже, но не довелось.
— Ты хранишь текст баллады номер 352, написанной в Амстердаме и в Париже в 1978-м году?
— Да. И ещё текст "Песни для Володи", написанной в 1977-м. Той самой, которую мы пели вместе с Володей. Если хочешь, я найду его и пришлю тебе. Или специально для тебя включу в подборку своих стихов.
— Большое спасибо. Но только не для меня, а для Владимира Семёновича.
— Для вас обоих (это произведение Анджея Василевича и вправду было включено автором в подборку его поэтических произведений, опубликованных в журнале "Nowa Okolica Poetow" Nr 36/2012 — прим. авт.).
— Если ты не возражаешь, я попробую перевести это произведение на русский язык.
— Да, конечно, не возражаю.
Я не сказала Анджею, что мне придётся краснеть, переводя некоторые строки из его баллады… Неоднократно зардевшись, я всё же попыталась передать его мысли и ощущения. Справедливости ради замечу, что в подлиннике стихотворение содержит больше нецензурных слов.
Баллада номер 352
Мы вновь, Володь, в Париж махнули,
И стаканами водку глуиыш.
Нам здесь тверёзыми быть хули?
Геополитику разрушим.
И надо же, в Париже, в Риме,
Все распри словно ветром сдуло.
Мы нм статистику поднимем —
Нельзя славянам без загула.
У Центра Помппду мочиться,
Блевать нам на углу Нотрдама,
Славянским духам долго злиться —
Анастасии и Адама.
Встретим здесь Вайду, как туриста,
Марина по тебе заплачет.
Но не найдёт в бистро нас быстро,
В Мулен Руж не найдёт тем паче.
20.07.1978, Амстердам, 23.08.1980, Париж
У Анджея всё в порядке с чувством юмора. Может быть, именно поэтому он доволен, что Спилбергу понравичась малина на Бжеской, куда в 1979-м году он повёл Владимира Высоцкого… Столь же спокойно он относится к нецензурным словам и, не моргнув глазом, вводит их в поэтический оборот. Анджей очень любит озорничать. Прислав мне 14-го февраля валентинку, он очень удивился, как же я догадалась поблагодарить его за подарок: "Откуда ты узнала, что это я? Я же подписался — Рудольф…"
Но в его встречах с Владимиром Высоцким, кажется, совсем не было места шуткам и юмору. Может быть, потому что он воспринимал поэта чрезвычайно серьёзно, именно как легендарную личность. И даже во время дружеского застолья жадно впитывал атмосферу, ловил каждое слово, даже в большой компании стремился к тому, члобы его общение с поэтом напоминало встречу с глазу на глаз, встречу двоих друзей, без посторонних. Даже дамы сердца казались в таких ситуациях совершенно лишними.
