Павел Жадан - Русская судьба : Записки члена НТС о Гражданской и Второй мировой войне
Вскоре наша семья переехала в имение, которое отец с 1910 по 1913 год арендовал у Архипа Андреевича Кордубана. Оно простиралось к северу от поселка Битюк Шарап, в котором жили выходцы из Таврической и Полтавской губернии. Это имение отличалось старинным домом с флигелем, за которым был фруктовый сад. Здесь мою сестру Дашу и меня учитель готовил к гимназии, здесь я начал таскать у отца и курить папиросы.
В 1910 году Даша и я поступили в гимназию в селе Петровском. Здание гимназии, большое и светлое, было заново отстроено.
Большой, учениками насаженный сад служил прекрасным местом для игр. Но, несмотря на все удобства для учения и развлечения, я невзлюбил занятия, и через год на экзамене из приготовительного в первый класс заявил преподавателям, что учиться не желаю. Помню, приехал рассерженный отец, забрал меня домой и пообещал, что теперь я буду дома пасти свиней.
2. Хозяйство на реке Кугульте
В десяти-пятнадцати верстах к югу от Битюка, на реке Кугульте, было большое хозяйство Бредихина, которое мой отец купил в 1913 году. Участок в 2000 десятин растянулся на шесть-семь верст по обе стороны реки. К востоку находились два больших хутора братьев Озеровых. К западу было несколько небольших хуторов, а за ними верстах в десяти начинался казенный лес.
С юга на север наш участок пересекала дорога. Южная и северная часть участка были самыми высокими; оттуда шел спуск в долину реки. Спад к реке с севера заканчивался холмиком, на котором было кладбище с белым памятником. Западная часть холма была прорезана оврагом, который расходился на три ветви. На склоне холма с северной стороны, примерно в 700 саженях от реки, стоял старинный большой дом, к которому примыкал флигель с длинным балконом. В этом флигеле была кухня и три больших комнаты, одна из которых служила столовой, где наша семья обыкновенно обедала. Дом был заново перестроен: проведен водопровод, сделана ванная комната. Водопровод шел из цистерны, куда стекала дождевая вода. К востоку от дома был фруктовый сад и баня, а к саду с севера примыкал виноградник, посаженный отцом в 1913 году. Позади флигеля был ледник, в который зимой привозили с реки большие глыбы льда и покрывали соломой. Здесь превосходно хранились продукты в течение всего лета и осени.
Перед домом был двор шириной в 150–200 сажен, на противоположной стороне которого стояло большое кирпичное здание. — В нем, со стороны реки, были мастерские и гараж, а со стороны двора несколько жилых комнат. Рядом стояло другое здание, где была кухня для рабочих и еще несколько спален. За ним находилась конюшня и другие подсобные помещения. Ближе к реке было здание, огороженное кирпичным забором — птичник, где сотнями разводились цыплята, гуси, индюшки. Проходя от птичника на запад вдоль реки, вы попадали в свинарник, а дальше был огород, выходивший почти к самой реке. Еще дальше на запад была кузница, за которой шла дорога на мост через Кугульту. У моста было кирпичное здание, предназначенное первоначально для мельницы. Отец его перестроил под элеватор, в который ссыпались пшеница, ячмень и другие зерновые. К востоку от элеватора было еще два кирпичных жилых дома. Следуя от них на восток и поднимаясь немного в гору, вы попадали обратно к конюшне, мастерским и главной усадьбе.
В этом хозяйстве мы прожили лишь с 1913 по конец 1918 года — но как много воспоминаний связано с этим временем, и как много было отцом сделано за эти пять лет!
Отец занимался овцеводством в 1911-12 годах, но после переселения на Кугульту он перешел на земледелие и скотоводство. Гурты скота и табуны лошадей держались на Маныче, где он вместе со своими братьями арендовал пастбище. На Кугульте он держал лишь около 200 овец для выделки каракуля. Дела шли отлично, и к 1916 году все долги были выплачены.
Еще в 1913 году отец купил автомобиль, который был выпущен на Русско-Балтийском заводе в Риге (во время войны этот завод был переведен в Тверь). Автомобили этой марки были построены очень прочно и по своим качествам не уступали немецким «Мерседес-Бенц». Они были надежней, чем немецкий «НГ» или американский «Пульман», который был у Сергея Озерова, нашего соседа. В 1912 году дядя Никита ездил в Европу и купил в Германии мощный трактор, который мог тянуть несколько сноповязалок и несколько плугов. Вместе с трактором дядя купил и автомобиль марки «НГ».
Самое горячее время в хозяйстве начиналось весной, когда вспахивалась земля под яровые. Потом приходило время покоса трав на лугах, затем шел покос пшеницы, ячменя. В августе и сентябре шла молотьба. На участке обыкновенно работало около семи молотилок, каждая из которых обслуживалась пятьюдесятью рабочими — мужчинами и женщинами. Рабочих кормили четыре раза в день. В субботу с рабочими рассчитывались и развозили их по домам, в соседние села за 40–50 верст.
В эти месяцы родители спали мало — уже в 4 часа утра они были на ногах. Даша и я помогали в хозяйстве, в частности, взвешивали пшеницу. Главным управляющим у нас был Дмитрий Громанов, а его племянник, Михаил Чернов, был ключником. У него были ключи от всех амбаров и мастерских и его обязанностью было все открывать, выдавать, что надо, для работы и заботиться о том, чтобы все было вовремя закрыто. Он также вел учет всего, что поступало в амбары и вечером давал отчет отцу.
Просто удивительно, как отец успевал вести все это большое дело, имея в помощь только управляющего, конторщика, и нас, детей, в летние месяцы. Однако, все было в полном порядке. Жалование рабочим выплачивалось вовремя (в летние месяцы рабочих бывало до 400 человек), велся точный учет зерна, поступавшего в закрома элеватора, учет скота и количества приплода. Управляющий Дмитрий был незаменимым помощником. Человек простой и толковый, он превосходно разбирался в хозяйственных вопросах и умел обращаться с людьми. Со своей стороны, рабочие его уважали как своего человека, крестьянина из села Медвежьего.
При всех хозяйственных заботах, в усадьбе всегда было шумно и радостно благодаря детям. Сестре Тане к тому времени уже исполнился 21 год, она была в стороне от нас и вскоре вышла замуж за Гришу Варварова, торговца из Мелитополя. Даша и я были подростками, и по возрасту подходили друг к другу. Лиза была еще совсем девчонкой, Ларочка и Шура были малышами.
Каждое лето к нам приезжали гости. Месяц, а то и больше, проводил у нас папин приятель, судья окружного суда в Ставрополе, Сергей Яковлевич Скляров. Примерно на неделю наведывалась и его жена. У Даши летом бывали ее подруги, у меня мои друзья: Алексей Каплан, Каракаш, Костанди, Павел Будилов. Приезжала и семья Тамаровых, у которых я позже жил в Ставрополе. Кроме того, у нас часто бывали двоюродные братья Миша и Вася, Вася Хмелевесный из Мелитополя и двоюродные сестры по маминой линии из Белой Глины. Вся эта компания создавала шум и веселье, особенно, когда работа прекращалась и наступали дивные, летние вечера.
