Юлия Андреева - Айвазовский
Люди болели и умирали, правительство было всецело погружено в военные проблемы, не до чумы, а тут еще Рипсиме родила одну за другой двух дочерей, к сожалению, их имена не сохранились. Казалось бы — собирай вещички, сажай на арбу жену с младенцами и беги куда глаза глядят. Но куда бежать? Вскоре Константин Гайвазовский разорился и был вынужден оставить торговлю, занявшись тяжбенными делами. Понимая, что помощи ждать не от кого, Римсиме принялась за рукоделие. И надо отдать должное матери нашего героя, делала она свою работу виртуозно. Обученная с малолетства искусству вышивания, теперь она уверенно помогала своей семье, просиживая ночь над пяльцами, а днем возясь с детишками.
Это было очень тяжелое время. Полтора года свирепствовала чума, полтора года чуть ли не каждый день возвращавшийся с работы Константин Григорьевич сообщал любимой жене о смертях их общих знакомых и друзей. Полтора года изнурительного труда и страха за своих крошечных детей.
Уже было продано приданое Рипсиме, часто в доме почти не было еды, но они никогда не теряли надежды выкарабкаться. Чудо, что в это тяжелое время Рипсиме и Константин Григорьевич не заболели и сохранили всех детей. Может быть, как раз повезло, что после рождения Саргиса они не переехали в центр, а остались на окраине. Домик возвышался на продуваемом всеми ветрами холме. Наверное, именно это спасло семью, и чума так и не постучала в их убогое жилище.
17 июля 1817 года у Гайвазовских, или Айвазян, появился третий сын, Ованес, которого весь мир будет знать как Ивана Константиновича Айвазовского. «17 (29) июля 1817 года священник армянской церкви города Феодосии сделал запись о том, что у Константина (Геворга) Гайвазовского и его жены Рипсиме родился «Ованес, сын Геворга Айвазяна». Выходец из южной Польши — Геворг Айвазян писал имя и фамилию на польский лад — Константин Айвазовский», пишет Г. С. Чурак (заведующая отделом живописи второй половины XIX и начала XX века Третьяковской галереи). Но это будет еще не так скоро. А пока крошечный Ованес мирно посапывает в своей колыбельке, рядом тихо играют братья и сестры, а мама любовно вышивает детские вещички. Напевая над ним колыбельную, она то и дело смотрит на ребенка, ласково именуя его, нет, не Иваном, и даже не Ованесом, а Оником, почти ониксом. Так называют камень, в котором словно запечатлены морские волны самого разного цвета. Оникс камень вождей и прорицателей, он приносит радость и защищает от бед. Именно таким будет Ованес Гайвазовский или Иван Айвазовский. Всю жизнь он будет защищать и оказывать помощь тем, кто нуждается в ней, а его картины принесут радость и заставят людей верить в то, что их мечты рано или поздно, но обязательно сбудутся. Он будет строить школы и галереи, устраивать выставки и бесплатно обучать молодых художников.
Все будет именно так, со знанием дела вещаю я из грядущего XXI века, до которого пока ни моему герою, ни его семье нет никакого дела. Говорю я вам, все будет именно так! А пока Онику надо вырасти. Мама устроила его в колыбели, в которой до малыша спали оба старших братика, тюлевый полог надежно защищает новорожденного от досужей мошкары. Детские пеленки, несмотря на бедность, обшиты кружевами работы самой Рипсиме, голубые кружева напоминают морские волны, голубая лента повязана в роскошный бант над колыбелькой. Когда придет время выносить малыша гулять, его тесно запеленают и перевяжут этой самой роскошной атласной лентой, глядите, сын Гайвазовских на маминых ручках следует к морю. Смотрите и не говорите, что не видели! Рипсиме сама выбирала эту широкую, чем-то напоминающую орденскую, ленту в лавке. Взяла одну, но дорогую, а не две дешевые, как просил Геворг. Ослушалась с умыслом и теперь рада. Над первыми двумя сыновьями болтался в воздухе перевязанный опять же голубой лентой пучок розог — чтобы дети с рождения знали, что за любую провинность их ждет неминуемое наказание. Так Саргиз-озорник возьми однажды, да и дотянись розовой пухлой ручкой до прутьев, чуть глазки себе родимый не выколол. Да и к чему эта показная строгость, когда Константин даже голос на детей не поднимает? Это ведь довести надо такого спокойного отца, чтобы он вдруг взял и выпорол дитятю. А раз нет непременных наказаний, к чему эти никчемные розги?
Каждое утро мальчик просыпается под рокот морских волн, днем из окна своего дома он видит открывающийся перед ним морской простор, впитывая неповторимый запах моря, а ночью засыпает, убаюканный теми же волнами. Вместе со своими друзьями Ованес будет купаться в бухте на Карантине и бегать в порт, любоваться на суда и слушать бесконечные морские истории. В его жизни еще появятся друзья и любимые, дочери, внуки и внучки… но один персонаж будет сопровождать его всегда, ревниво следя за тем, чтобы художник ни на минуту не забывал о нем, этот персонаж — вода. Вода, которую Айвазовский научится понимать с детства, которую будет изучать и любить всю жизнь.
Каждую весну шумными потоками талая вода будет сходить с гор, для того чтобы на короткое время брать город в плен. Вода будет подмигивать художнику солнечными зайчиками в каналах Венеции и вздымать тяжелые седые воды Балтии, готовые обрушиться на военный корабль, на котором юный Айвазовский будет проходить свою первую в жизни практику. Вода зазовет его в Италию, Грецию, Турцию, заставит постранствовать по миру и в своей неистовой любви чуть было не утопит вместе с командой и всеми пассажирами парохода в Бискайской бухте, по дороге из Англии в Испанию. Пресса объявит о гибели корабля, плача о безвременной кончине величайшего певца моря.
Благодаря этому скорбному известию в Париже у продавца картин г. Рюэлля уйдут по невероятно большой цене все выставленные там картины Айвазовского. После чудом спасшийся из морской пучины художник будет долго еще вспоминать этот анекдот, радуясь, что остался жив, и благодаря судьбу за нежданный барыш.
Впрочем, волны и ветер опять унесли нас слишком далеко вперед. Итак, маленький Ованес Гайвазовский жил в бедной, но дружной семье, в которой, может быть, не было золота и дорогих нарядов, на праздники отец не мог купить детям игрушки, вроде тех, в которые играли соседские ребятишки, но зато их дом был всегда открыт для гостей и даже случайных людей, которые стучались в двери, просясь впустить их переночевать. И пусть угощения, которые ставила перед гостями прекрасная Рипсиме, ничем не напоминали пиры, устраиваемые в домах городничего и знатных горожан, но все было вкусно и сопровождено такой добротой и искренним желанием услужить, что небогатую семью Гайвазовских все любили и уважали.
Не было на рынке человека, который бы не знал Константина Григорьевича, бедняки то и дело просили составить им прошения и жалобы, платя за работу потертыми грошами или вместо денег принося корзинку яблок из собственного сада или старую одежду для детей. Но Гайвазовские никогда не горевали, и дети жили, не ощущая бедности и зная, что они самые счастливые на свете. А раз так, когда вырастут, они так же, как их родители, будут помогать бедным и обездоленным, будут звать к себе бродячих музыкантов и устраивать праздники на радость всей округе.
