Рудольф Волтерс - Специалист в Сибири
Другой немецкий архитектор Конрад Пюшель, работавший в это время в Орске, так описывал строительство «социалистических городов» первой пятилетки: «Строительство велось согласно драконовским планам и представлениям правящего слоя: требовалось точное выполнение плана любой ценой.<…>Применять в работе технические средства не имело смысла; даже если они и имелись в наличии, то были настолько примитивными, что никакой фараон не стал бы их использовать при строительстве египетских пирамид. Приходилось использовать и подгонять рабочую силу, предпосылкой к чему было наличие заключенных…»[2]
В августе 1932 г. упомянутый Вальтер Швагеншайдт писал коллеге в Германию: «В последние месяцы… я за закрытыми дверями разработал предложение для нового типа социалистического города, которое естественно направлено против партийной линии. Исходя из реальной жизни в развивающихся районах, я говорю — Советский Союз еще долго сможет строить только примитивные бараки. Имеющиеся материалы и силы они вынуждены использовать для строительства промышленности. Люди, которые населяют социалистические города, находятся на очень низком культурном уровне, они не понимают (хотя и предполагается, что они будут строить многоэтажные дома), как в этих домах жить. Одноэтажная застройка из местных материалов — это правильный путь. А потом я предлагаю барачный город по мере поступления денег, материала и рабочей силы перестраивать, и я покажу, как его можно будет перестроить в город — рай».
Швагеншайдт сделал проект «барака с растущим благоустройством». На первой стадии это одно помещение с нарами на 222 человека. На третьей — «законченный культурный барак» с уборными, умывальниками и спальнями с кроватями на 100 человек. Швагеншайдт ошибался, как в том, что его предложение о строительстве барачных городов направлено против партийной линии, так и в том, что в планы правительства вообще входило строить массовое цивилизованное жилье. Еще несколько десятилетий, вплоть до середины 50–х годов, строительство примитивных бараков было единственной формой обеспечения населения массовым дешевым жильем. Но эта архитектура как раз в 1932 г. была практически выведена из ведения советских архитекторов, по крайней мере, официально.
Смена стиля означала конец нормального градостроительства в СССР, во всяком случае в понимании западных архитекторов того направления, к которому принадлежали и Эрнст Май с сотрудниками, и Волтерс. Оформление центров городов дворцово — храмовыми ансамблями и монументальными, декорированными классической орнаментикой жилыми домами никак не вписывалось в их представление о насущных проблемах современного градостроительства. Разочарованный Май покинул Россию в 1934 г. К тому времени частично реализованные проекты Мая, задумывавшиеся как цивилизованное социалистическое жилье для рабочих, представляли собой жалкое зрелище.
Американец Джон Скотт в 1933–1938 работал в Магнитогорске, в основном, простым сварщиком. В своей книге «По ту сторону Урала» («Jenseits des Ural», Stockholm, 1944), он приводит крайне любопытную таблицу распределения жителей Магнитогорска по типам жилья в 1938 г. Скотт ссылается на тогдашнюю внутреннюю статистику, у него в Магнитогорске был знакомый чиновник, который владел цифрами.
Население Магнитогорска тогда — четверть миллиона человек. В районе Березки, где располагались виллы высокого партийного, советского и энкавэдэшного начальства, а также в Центральной гостинице жило 2 % населения. Это — правящий слой. В Кировском районе (бывший «соцгород», объект творчества группы Мая) жило 15 % населения. Соцгород состоял из пятидесяти 3–5 этажных домов, каждый на 75–200 комнат. Селили по 3–4 человека в комнату. Но там были водопровод, отопление и электроплиты. В собственных домах (вероятно, избах) жило 8 %, в бараках и другом «временном жилье» — 50 %, в землянках — 25 % населения.
Можно предположить, что такая структура жилья была типичной для новых советских городов в 30–50–х годов (до хрущевских реформ), и соответствовала планам строительства жилья. После 1938 ситуация явно не улучшилась, только ухудшилась.
Наибольшей проблемой для Волтерса было утверждение проектов в соответствующих инстанциях. Ситуация лета — осени 1932 г. описана в главе «Градостроительство». Удивительным в его рассказе является то, какую огромную роль играли в иерархии советского градостроительства иностранные архитекторы.
Описанная Волтерсом картина абсолютно необъяснима, если исходить из известной по российским источникам истории советской архитектуры. О руководящей роли Эрнста Мая и других немецких архитекторов не говорилось и не писалось. И уж категорически не упоминались никакие американцы, от которых якобы зависело утверждение всех важнейших градостроительных проектов в 1932 г.
Волтерс не называет таинственных американцев по именам. Тем не менее догадаться, о ком идет речь, нетрудно.
Скорее всего, упомянутыми Волтерсом американцами были сотрудники фирмы Альберта Кана. Американский архитектор Альберт Кан (1869–1942) известен в истории архитектуры как один из основоположников современной промышленной архитектуры, как «архитектор Форда». Основанная им фирма Albert Kahn Inc. — в 20–е годы крупнейшее проектное бюро мира — специализировалась на проектировании и строительстве промышленных предприятий, в первую очередь автомобильных заводов. Кан воплотил в пространстве изобретенное Фордом конвейерное производство автомобилей. Кроме того, Кан разработал технологию работы, позволявшую проектировать и строить огромные заводы в кратчайшие сроки, но сути дела конвейерную систему проектирования. В истории советской архитектуры имя Кана отсутствует совершенно. Однако в изданных на Западе книгах, посвященных его творчеству, как правило на 2–3 страницах рассказывается невероятная истории сотрудничества Альберта Кана с советским правительством.
В апреле 1929 г. фирма Albert Kahn Inc, расположенная в Детройте, получила заказ от советского правительства на проектирование Сталинградского тракторного (танкового) завода. Переговоры велись через советскую фирму Амторг, неофициальное торговое представительство СССР (а также разведывательный центр).
В тот момент между СССР и США не существовало дипломатических отношений. США были главным врагом СССР Заводы, которые должен был проектировать Кан, были по существу военными. Ситуация выглядела тогда очень двусмысленно. В условиях экономического кризиса Кан был остро заинтересован в заказах из СССР, но также был заинтересован в максимальной конфиденциальности своего сотрудничества с советскими партнерами.
