Крис Огден - Маргарет Тэтчер. Женщина у власти
К моменту, когда Тэтчер одержала свою третью победу, я уже два года писал о ней в печати. Я следовал за ней в ее поездках по Англии и за границу, интервьюировал ее, наблюдал, как она ведет дела с главами государств, как выступает в палате общин. Ее превосходство было поразительным. Какой захватывающий материал для книги! Но о ней уже было написано немало книг, в том числе довольно хороших; однако, просмотрев их, я обнаружил, что почти все они написаны авторами-англичанами преимущественно для читателей-англичан.
Но ведь влияние Тэтчер распространилось далеко за пределы Англии. Это личность огромного, поистине мирового масштаба, единственный крупный лидер, продержавшийся у власти все десятилетие восьмидесятых годов. Ее бескомпромиссное отношение к Европе побуждало европейских лидеров уделять Англии такое же внимание, какое де Голль заставлял уделять Франции. Расположения Тэтчер искали Москва и Пекин. Черная Африка сперва клеймила ее, а затем начала уважать. Арабский мир стремился вовлечь ее в миротворческий процесс на Ближнем Востоке. Содружество наций сражалось с ней из-за Южной Африки. Аргентина воевала с ней из-за Фолклендских островов, благодаря чему о Тэтчер заговорила вся Южная Америка, а сама она доказала, что прозвище «железная леди» дано ей отнюдь не случайно.
Ее влияние на Соединенные Штаты и влияние Штатов на нее — явление уникальное. Тэтчер не просто интеллектуальная сторонница политики тесного сотрудничества с США в рамках Североатлантического союза. С юности, пришедшейся на годы второй мировой войны, и вплоть до встреч с Джорджем Бушем в Кэмп-Дэвиде Тэтчер восхищалась в Соединенных Штатах почти всем, за исключением бюджетного дефицита. Ее отождествление себя с американцами — важная составная часть ее духовного облика. Подобно большинству приверженцев «Малой Англии», она питает недоверие к европейцам. Ее приводит в восторг упрямая решительность американцев. Ей нравится энергично-деловитый дух людей, обязанных всем самим себе. А американцам нравится она. Во время последней кампании по выборам президента в Америке кандидаты всячески афишировали свое «знакомство» с Тэтчер в надежде нажить на этом кое-какой политический капитал.
Тэтчер сформировала в себе те ценности, которыми руководствуется большинство американцев: уверенность в себе, упорный труд, простота и практичность в финансовых делах. Она верна этим ценностям и по сей день. Высоко оценив консерватизм Рональда Рейгана и его способность сплотить Соединенные Штаты, которые, как она считала, находились в состоянии разброда, Тэтчер создала один из самых замечательных политических тандемов нашего столетия. В течение большей части 80-х годов Рейган был администратором Запада, а Тэтчер была его правой рукой в оперативной деятельности. Она не давала президенту свернуть с правильного пути и заботилась об укреплении Атлантического союза. До появления на политической арене Горбачева никакой другой руководитель иностранной державы не оказывал в 80-е годы на Соединенные Штаты влияния, сопоставимого с влиянием Тэтчер.
И несмотря на все это, несмотря на все значение ее отношений с четырьмя последними президентами США, несмотря на огромную ее популярность в Соединенных Штатах, несмотря на ее открытую приверженность американским идеалам, ни один американец за долгие годы не написал книги, посвященной феномену Тэтчер. Ни один американец, свободный от комплекса переживаний, связанных с классовыми различиями, не попытался разобраться в том, что же такое произошло в Англии, благодаря чему Мэгги стала не только самой влиятельной женщиной в мире, но и одним из самых влиятельных государственных деятелей своего времени. Автор этих строк — американский журналист, бывший корреспондент в Москве и при Белом доме — решил попытаться восполнить этот пробел, тем более что ему помогали кое-какие английские впечатления, полученные до этой последней командировки 1985–1989 годов.
Ребенком я провел в Англии большую часть 1952 года. Мой отец, газетный редактор, взявший годичный творческий отпуск, водил меня на Даунинг-стрит помахать ручкой премьер-министру Уинстону Черчиллю. Собственно тогда все остальное в стране к приветствиям и не располагало. Сохранялось послевоенное нормирование продуктов. Топлива не хватало; в квартире, которую мы снимали, всегда было холодно. На каждом шагу виднелись следы бомбежек. Из-за вспышки ящура молоко можно было пить только в кипяченом виде. Законов, запрещающих загрязнять воздух, не существовало, и Лондон то и дело окутывала густая, промозглая пелена клубящегося тумана, смешанного с удушливым дымом. Тэтчер в ту пору было двадцать семь лет, и жила она по соседству со мной. Тогда я этого не знал, а если бы и знал, то что толку. Больше всего меня, семилетнего, поразила мрачная атмосфера Англии. «В Англии воняло», — объявил я родителям по приезде во Францию в том же году. Тэтчер в эти суровые, мрачные годы взрослела, и запомнившаяся мне атмосфера, наверное, способствовала формированию ее решимости.
С 1970 по 1972 год судьба опять занесла меня в Англию — на сей раз я приехал как корреспондент агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл. Вскоре после моего приезда лейбористское правительство, возглавляемое премьер-министром Гарольдом Вильсоном, пало, к власти пришли тори во главе с Хитом, и Маргарет Тэтчер была официально введена в должность министра образования. Очень скоро ее пригвоздили к позорному столбу как «Тэтчер — воровку молока у детей», как самую подлую женщину в Англии. Для Англии это были тоже нелегкие годы. Правительство не владело ситуацией. Всю Северную Ирландию раздирало насилие. Страной правили профсоюзы. Нормирование продуктов ушло в прошлое, но жизнь отравляли охватившие страну забастовки. Когда прекращалась подача электроэнергии и Лондон погружался во тьму, мы работали в офисе ЮПИ рядом с Флит-стрит при свечах. В газетах печатались советы, как согреться в неотапливаемой квартире. Положение настолько ухудшилось, что Хит был вынужден перевести работников сферы обслуживания на трехдневную рабочую неделю. В казначействе не было денег на оплату полной рабочей недели. Экономика прямо катилась к катастрофе.
Когда я вновь приехал в 1985 году, Англия после шести лет крестового похода, возглавляемого Тэтчер, стала неузнаваемой — преуспевающей, гордой, с высокой производительностью труда. Путь к успеху не был безоблачным. Экономический подъем, связанный с именем Тэтчер, поднял с мели далеко не все британские суда. Общественные учреждения, система образования и беднейшие слои общества пострадали в результате ее жесткого, ориентированного на самопомощь подхода к государственному управлению. Многие британцы справедливо считают Тэтчер виновной в том, что произведенная ею революция потребовала слишком больших жертв. Она непопулярна среди интеллигентов, которым ненавистна ее неуступчивость, ее целеустремленное рвение и ее назидательность. Ее критики не преминут отметить, что все достигнутое — не только ее заслуга. Ей помогало то, что почти все 80-е годы были временем подъема в мировой экономике. Широкая программа приватизации — бывший премьер-министр Гарольд Макмиллан назвал ее «распродажей фамильных драгоценностей» — и доходы от разработки месторождений нефти в Северном море обеспечили английской экономике искусственное процветание. Все верно. Эти факторы помогли ей. Они сыграли роль хирургических инструментов, которыми Тэтчер проводила операцию на своем больном.
