Леонид Млечин - Маркус Вольф
Вернера Штиллера вывезли из Западного Берлина на американском курьерском самолете. Он покинул Берлин, прежде чем его недавние сослуживцы спохватились и объявили тревогу. Допрашивая Штиллера, американские разведчики среди прочего показали ему и пылившийся в архиве снимок, сделанный когда-то в Швеции. И Штиллер опознал своего недавнего начальника.
В Берлине Штиллер оставил не только службу, но и жену и двоих детей. Ее не посадили, потому что она была гражданкой Венгрии. Но из Берлина вместе с детьми выслали в провинцию. Когда-то Штиллерам предоставили квартиру в ведомственном доме МГБ на Штерндаммштрассе. Министр государственной безопасности ГДР Эрих Мильке считал, что его подчиненные должны жить вместе — и подальше от чужих глаз. После бегства обер-лейтенанта всех жителей этого дома расселили.
Для генерала Маркуса Вольфа побег подчиненного обернулся, конечно же, большими служебными неприятностями. В подобных случаях в министерстве проводили служебное расследование, искали виновных, строго наказывали. Министр госбезопасности устраивал разносы, это он умел… Когда-то генерал армии Эрих Мильке и генерал-полковник Маркус Вольф были соперниками. И теперь министр не упускал случая напомнить Вольфу, что он его начальник.
Но Вольф давно научился философски относиться к провалам. Между Западом и Востоком шла настоящая война, а на войне самые успешные полководцы несут потери. В холодную войну разведчики бежали в обе стороны, и Вольф считал, что в общем и целом счет в его пользу.
Ему было только крайне неприятно, что теперь, когда его знают в лицо, он лишился приятной возможности время от времени под чужим именем пересекать линию фронта и наведываться в столь комфортно устроенное логово классового врага.
Настоящий разведчик предпочитает, чтобы о нем ничего не знали. Но теперь генерал Вольф стал предметом пристального изучения специальных служб всего мира. И аналитиков ждало множество сюрпризов. Маркус Вольф — самый необычный из руководителей разведки, которых знала история XX столетия.
НОЧНОЙ ПОЛЕТ
Я по-своему познакомился с Маркусом Вольфом.
Прекрасно помню тот день — последний день моей первой заграничной командировки. На крутящихся стеллажах небольшого книжного киоска в токийском аэропорту Нарита синяя книжица — самый знаменитый роман британца Джона Ле Карре «Шпион, пришедший с холода». Незадолго до этого журнал «Знамя» опубликовал мою первую детективную повесть, и я жадно читал всех, кого в ослеплении юной наглости именовал «коллегами по детективному цеху».
Роман Ле Карре презрительно критиковали как «злобное антисоветское чтиво», потому запретный плод был особенно сладок. Почти четверть века Ле Карре вел частную войну против той Восточной Европы, какой она была до крушения Берлинской стены, на страницах своих книг — начав ее «Шпионом, пришедшим с холода». В СССР романы Ле Карре не переводили. Исключение сделали только для романа «В одном немецком городке», который сочли разоблачающим цинизм западной политики. Чтобы познакомиться с его книгами, надо было не только владеть английским языком, но и иметь возможность привозить их из-за границы.
Я принялся за роман, едва самолет «Аэрофлота» поднялся в воздух и взял курс на Москву. Поспешность диктовалась не профессиональным нетерпением, а более прозаической причиной. Зная особую тягу просвещенных советских таможенников к литературе, изданной за границей, я предполагал, что в Шереметьеве какой-нибудь человек в сером мундире пожелает разделить со мной радость знакомства с нашумевшим романом… Перевернув последнюю страницу еще в воздухе — благо полет из Токио был долгим, — я был удовлетворен: теперь на земле меня могли заставить расстаться с синей книжицей.
Джон Ле Карре, вообще говоря, чужой в компании авторов шпионских романов, потому что он настоящий писатель, а остальные — более или менее умелые мастеровые. Британец не удовлетворяется лихо закрученным сюжетом, он рисует характеры, потому среди детективщиков он бесспорный лидер. Детектив — всегда искусственная конструкция из ограниченного числа элементов, и авторы лишь по-разному раскладывают элементы этой мозаики. Под пером Ле Карре статичные у других конструкции оживают и кажутся жизнеспособными. Но сама конструкция остается искусственной, и рано или поздно ты натыкаешься на все жесткие углы, нащупываешь венцы, балки и стропила, ограничивающие площадку более чем скромных размеров, на которой — всякий раз с новыми декорациями — Ле Карре пытается дать свободу своим героям.
Я считаю его выдающимся писателем. Если бы он взялся за психологическую прозу, то, возможно, добился бы больших литературных успехов, которые, впрочем, сумели бы оценить пять или шесть тысяч читателей. А его детективами наслаждаются миллионы, и я числю себя среди них.
Ле Карре создал собственный мир секретных служб, где в центре — британское ведомство, именуемое Цирком. Он вывернул наизнанку привычного героя шпионских романов и придумал Смайли — пожилого, несчастного человека, физически немощного и брошенного женой. Джон Ле Карре никогда не забывает о простых человеческих чувствах. Любовь, ревность, дружба, предательство, верность — без этого читатель забудет детектив, едва дочитав его.
Вот главный вопрос: описывая разведку и контрразведку, Ле Карре близок к истине?
Все волнующие читателя сюжеты он просто придумал! А мы охотно поверили, потому что, во-первых, ничего об этом не знаем, а во-вторых, выдуманное значительно интереснее реального.
Конечно, людям со стороны кажется, что сотрудники спецслужб то и дело оказываются в экстремальных ситуациях. Романтические персонажи из разведки или контрразведки заполняют литературное пространство, показывая всем своим видом: «вот где настоящая жизнь» — и рождая в нас комплекс неполноценности. У Василия Шукшина есть на сей счет фраза: «В детстве хотел быть шпионом». Похоже, каждый второй желает быть шпионом, и многие сохраняют это желание, даже выйдя из детского возраста…
Те, кто знает этот мир, обыкновенно молчат. Говорят и пишут те, кто обладает не столько информацией, сколько фантазией. Ле Карре, обещавший приземлить секретные службы, лишить их романтического флера, на самом деле еще больше их романтизировал. Он пишет о трагедии человека, оказавшегося в жерновах системы, — вот трагедия XX века. Но мы часто улавливаем только интригу, только приключения… Восхищаемся умением разведчика жить двойной жизнью. Но не думаем о том, что привычка к раздвоению, к постоянной лжи оказывает разрушающее воздействие на человеческую душу, убивая в ней некоторые качества, которые считаются необходимыми для нравственного здоровья человека.
