Сергей Скрипаль - Контингент (Книга 1, Афган)
- Леонидыч, брось ты ее, сейчас все равно бачи{7} повылазят, сами зароют... пойдем.
Прапорщик обернулся к Клюеву:
- Лейтенант, прошу, уйди отсюда, - и опять продолжил свою работу.
Лейтенант пожал плечами и пошел на окраину кишлака, где уже выставляли боевое охранение, дымила полевая кухня, батальон готовился ночевать.
Часа через полтора подошел и прапорщик. Он похоронил девчонку, насыпал небольшой холмик и, стянув с головы выцветшую панаму, немного постоял над могилой, потом тяжело вздохнул и отправился в батальон.
...Этот сегодняшний бой был случайным, если на войне бой может быть случайным. Их батальон послали на поиски двух упавших в горах вертолетов. Вертолеты сбили пять дней назад, точных координат их гибели зафиксировано не было. Вот и шел батальон в поиск, точно не зная, где искать. За эти дни их только дважды обстреляли: один раз из зеленки, а второй - когда они двигались через маленький кишлак километрах в двадцати отсюда. В батальоне было много необстрелянных пацанов, впервые вышедших на операцию. Они шли колонной. Впереди двигались два БТРа, за ними три ГАЗ-66 и замыкали колонну еще два "броника", а вдоль колонны все время мотался командирский УАЗик. Как только вся колонна втянулась в кишлак, блеснул раз- рыв, и сразу же вспыхнул головной БТР. С обеих сторон из-за дувалов затарахтели автоматы. Водитель головного БТРа бросил загоревшуюся машину к дувалу и освободил путь другим машинам. Из подбитого БТРа высыпались солдаты и, не останавливаясь, поливали вдоль дувалов огнем из автоматов.
Прапорщик вскарабкался на тент ГАЗ-66 и с силой начал швырять за стены дувалов гранаты, потом решетил их из автомата и кричал молодым солдатам, съежившимся в испуге на дне кузова: - Патроны, мать вашу, патроны!
Солдаты передавали ему набитые патронами магазины и бросались наполнять мгновенно пустеющие, сбрасываемые вниз прапорщиком.
Через несколько минут кишлак остался позади и командир дал команду остановиться. Потеряли один БТР, людских потерь не было. Водитель БТР был сильно контужен; двум солдатам осколками снесло ступни ног: когда рванул взрыв, они сидели на броне. Остальные отделались легким испугом и царапинами. Командир приказал вызвать базу и доложил об обстреле, дал координаты и попросил забрать раненых. Потом колонна пошла дальше. Через час их догнали вертолеты. Один из них сел, забрал раненых и вновь умчался в высокое знойное небо. Перед тем, как забрать раненых, вертолетчики снесли с лица земли тот небольшой кишлак.
После обстрела прапорщик долго разглядывал молодых солдат. Он читал на их лицах все переживания, что бурлили в них. Был испуг, удивление, ошарашенность, но панического ужаса, к счастью, не было.
- Ничего, мужики, прорвемся, - сказал прапорщик, протягивая солдатам примятую пачку Памира. Солдаты потянулись за сигаретами и дружно закурили. Старослужащие привычными движениями набивали опустевшие магазины, спокойно курили, лишь изредка перекидываясь фразами. Они, как и прапорщик, знали,. что если кто-нибудь из духов уцелел в кишлаке и добрался до зеленки, то впереди их ждет еще не одна засада...
Так, что этот сегодняшний бой был не случайным, я скорее - закономерным.
Вскоре, поужинав разогретой тушенкой, прапорщик. залез под ГАЗ-66 с установленным на борту минометом, придвинулся поближе к переднему колесу, под правую руку положил автомат, левую сунул под голову и закрыл глаза. Солдаты и офицеры, не занятые в охранении, тоже улеглись. Возились не долго, быстро приноравливаясь к неровностям афганской земли. У санитарной машины кто-то негромко стонал. Санитары заворачивали в плащ-палатки трупы солдат и укладывали их в кузов машины. В этом бою было много потерь. Двадцать три человека погибли, еще трое скончались уже после перевязки, и семь человек были ранены.
Прапорщик забылся в тяжелом сне. Его тело напрягалось, кулаки стискивались, из горла вырывались хриплые стоны. Он переживал сегодняшний бой еще раз во сне. К нему приходили убитые им люди, чтобы умереть опять от его руки, и убитые этими людьми солдаты его батальона, и эта девчонка, погибшая сегодня по случайности. Прапорщик побывал во многих боях, потерял многих друзей и солдат, был сам дважды ранен и контужен. Казалось бы, смерть и кровь вошли прочно в его жизнь, но каждый бой и каждая смерть заставляли его мучительно переживать. В отпуске, отдыхая в Союзе, он мучился и днем, и ночью, вспоминая пережитое на войне. Он и в армии слыл нелюдимым человеком, а в Союзе вообще дичился людей и предпочитал уединение. Люди, узнав, что он приехал из-за речки{8} пытались разговорить его, но быстро отступались. Прапорщик ждал конца отпуска с ужасом и облегчением...
Внезапно сильно грохнуло. Сноп пламени и брызги земли рванулись рядом с санитарной машиной. За первым разрывом блеснул с треском еще один. Прапорщик схватил автомат и юркнул глубже под машину, надо было разобраться в происходящем. Духи стреляли из безоткатных орудий со стороны зеленки. Вокруг метались солдаты. Прапорщик заорал пробегающему мимо сержанту:
- Шинин, ко мне! Всем занять оборону!
Несмотря на грохот, люди его взвода услышали команду и кинулись по своим местам. Шинин влез под машину и притиснулся к прапорщику.
- К каждому старику по два молодых, - отдавал распоряжения прапорщик, - я буду у переднего края. Найдешь меня там. Все.
Шинин скользнул в ночь и растворился в наступившей ее темноте.
С машины, под которой лежал прапорщик, солдаты начали обстрел из миномета, но стреляли крайне редко, чтобы не дать возможности духам пристреляться по вспышкам. Под машину влетел лейтенант Клюев, он был бос и безоружен. Вытаращенными от ужаса глазами он смотрел на автомат прапорщика, тянул к нему руки и визжал:
- Огонь! Огонь!
Прапорщик выскочил из-под машины, оттолкнув в сторону Клюева, и побежал к передней линии обороны где ни на секунду не умолкала стрельба. Он добежал до небольшой ямы, в которой залегли трое его солдат и поливали пулеметным огнем невидимого противника. Прапорщик присоединился к ним. Справа от себя он увидел в короткой вспышке труп солдата и cpaзу узнал его. Это был один из молодых. Вот-вот должна была начаться атака духов, но ее все не было. "Духи" вели огонь плотно и вскоре влепили снаряд в санитарную машину. Все, что там находилось, разлетелось в клочья, уносясь в разные стороны. На ноги прапорщика что-то мягко шлепнулось. Он оглянулся и при свете ярко горящей машины разглядел какой-то бесформенный влажно мерцающий комок. Прапорщик протянул назад руку, схватил этот предмет, сразу ощутив его теплоту и мягкость, и поднес его ближе к глазам. Это была чья-то рука, оторванная ниже локтевого сустава, с ошметками мяса и кости. На обшлаге тлеющего рукава прапорщик увидел крепко пришитую пуговицу. Он осторожно положил руку на край ямы и сменил магазин...
