Хью Тревор-Роупер - Последние дни Гитлера. Тайна гибели вождя Третьего рейха. 1945
Но зачем эти люди лжесвидетельствовали? Толковать человеческие мотивы – занятие неблагодарное, но иногда их можно отгадать. Кармен Мори, попав в концентрационный лагерь, стала агентом гестапо, отбиравшим среди заключенных жертвы для убийств и преступных медицинских опытов. Заключенные знали об этом, и, когда союзники захватили лагерь и освободили заключенных, обвинение Мори в сотрудничестве с нацистами было лишь вопросом времени. Вероятно, Мори думала, что, сочинив эту историю, которую она сама и хотела расследовать, она сможет оттянуть возмездие и заручиться поддержкой британских оккупационных властей. Если это было так, то Мори ошиблась: ее помощь не потребовалась британцам, а саму ее вскоре арестовали, судили и приговорили к смерти. Накануне казни Мори успела покончить с собой.
Мотивы доктора Шпета представляются не столь рациональными. Источник его истории совершенно ясен. Это всего лишь расширенное, снабженное обстоятельными подробностями и подкрепленное якобы личным участием обращение Дёница по радио. Дёниц сказал, что Гитлер погиб в бою во главе своих верных солдат днем 1 мая; доктор Шпет всего лишь приукрасил этот простой факт, добавил к нему местный колорит, а себя представил центральной фигурой. Мотивы его были иррациональны, но психологически вполне объяснимы: бредовое тщеславие такого рода заставляет рассказчиков приписывать себе главную роль в событиях, о которых они рассказывают. Такие же точно мотивы заставили Георга IV убедить себя в том, что именно он командовал кавалерийской атакой в битве при Ватерлоо.
Склонность к мифотворчеству весьма свойственна роду человеческому, а в особенности его немецким представителям; люди ценят мифы выше, чем истину. Обилие подобных историй убедило меня в справедливости этого утверждения. Даже в декабре 1947 года немецкий летчик, назвавшийся Баумгартом, под присягой заявил в Варшаве, что 28 апреля 1945 года он на самолете лично вывез Гитлера и Еву Браун в Данию. Вся эта история – чистой воды вымысел. В самом начале моего исследования я отыскал следы двух пилотов Гитлера – обергруппенфюрера СС Ганса Баура и штандартенфюрера СС Беетца. Я установил, что они оба покинули бункер вместе с Борманом в ночь на 1 мая 1945 года. Беетца в последний раз видели на мосту Вейдендам, и с тех пор ни жена, ни друзья ничего о нем не слышали. Баур был захвачен русскими, и его жена показывала мне письмо, полученное от него из Польши в октябре 1945 года в Баварии. Кроме того, в нашем распоряжении есть собственноручная подпись Гитлера под его завещанием и свидетельством о браке, «данном в Берлине 29 апреля», то есть на следующий день после того, как Баумгарт якобы вывез его в Данию. Но разум бессилен перед слепой любовью к вымыслу, и, несмотря на то что Баумгарт окончил свои дни в лечебнице для душевнобольных в Польше, те, кто предпочитал ему верить, продолжают делать это и до сих пор.
Конечно, не все легенды являются плодом чистой выдумки: человеческая изобретательность неоднородна, и некоторые мифы имеют под собой фактическую основу или, по крайней мере, некоторое мыслимое правдоподобие. Так, например, обстоит дело с легендой, озвученной Шелленбергом после его ареста в Швеции. Доверчивые люди с готовностью за нее ухватились. Шелленберг утверждал, что Гитлера отравил Гиммлер. Но откуда Шелленберг мог это знать? Он не виделся с Гитлером с 1942 года[1]. Его единственным доказательством было его собственное желание: Шелленберг хотел верить, что Гиммлер последовал его совету; произвольно толкуя отрывочные высказывания последнего, он уверил себя в том, что Гиммлер действительно это сделал. Достаточно было задать Шелленбергу несколько вопросов, проанализировать ситуацию в окружении Гиммлера и прочитать отчеты графа Бернадота, для того чтобы легенда Шелленберга рассыпалась, как измышления Мори и Шпета.
Таким образом, единственным свидетельством о судьбе Гитлера остается заявление Дёница. Но откуда Дёниц мог знать факты? Было известно, что гроссадмирал покинул Берлин 21 апреля и с тех пор с Гитлером не встречался. Свое радиообращение он произнес в Плоэне, городке, расположенном в двухстах сорока километрах от Берлина. Так откуда он мог знать о происходивших там событиях, которые он описал в своей речи? Ответ на этот вопрос очень прост. Когда было арестовано так называемое Фленсбургское правительство, в руки союзников попали и все его документы. Среди них были обнаружены телеграммы, которыми обменивались штабы Дёница и Гитлера. Последней была телеграмма Геббельса Дёницу, датированная 1 мая. В этой телеграмме говорится, что Гитлер умер «вчера» – то есть 30 апреля – «в 15 часов 30 минут». Другими сведениями Дёниц не располагал, ибо те, кто был с Гитлером до конца, не могли видеть Дёница. Последними живыми свидетелями, прибывшими к Дёницу из бункера, были Риттер фон Грейм и Ханна Рейч, покинувшие Берлин за два дня до конца. Заявление Дёница о том, что Гитлер пал во главе верных ему войск, было чистым вымыслом. Утверждение гроссадмирала о том, что Гитлер погиб 1 мая, не подтверждалось единственным документом, который был в его распоряжении и где было недвусмысленно сказано, что Гитлер умер 30 апреля. Таким образом, Дёниц оказался в одной компании с Мори, Шпетом и одаренными богатым воображением журналистами, то есть его утверждения тоже не заслуживают доверия. Единственным доказательством смерти Гитлера является телеграмма, подписанная Геббельсом, которого было невозможно допросить, поскольку он был мертв и его тело, в отличие от трупа Гитлера, было обнаружено русскими.
Был, однако, по крайней мере еще один возможный источник достоверных сведений. 9 июня 1945 года маршал Жуков, командующий 1-м Белорусским фронтом, заявил журналистам, что перед своей смертью или бегством Гитлер женился на Еве Браун. Этот удивительный факт (ибо о Еве Браун до этого мало кто слышал даже в Германии) стал известен, по словам Жукова, из дневников адъютантов, обнаруженных русскими в бункере имперской канцелярии. Эти дневники, если они действительно существовали, могли стать важным источником информации, и я решил обратиться к русским за разрешением с ними ознакомиться. Правда, сначала я решил собрать свидетельства на территории, находящейся под юрисдикцией британских и американских властей, а затем, на основании этих свидетельств, попытаться получить от русских дневники и другие данные, которые оказались бы в их распоряжении. До тех пор никто из тех, кто предоставлял информацию о смерти Гитлера, не смог доказать ее достоверность, но, возможно, были и другие свидетели, находившиеся в бункере до его захвата русскими.
Правда, некоторые факты можно считать твердо установленными. В руках союзников находились люди, бывшие с Гитлером до 22 апреля – Дёниц, Кейтель, Йодль, Шпеер и несколько более мелких фигур, – так что относительно этого периода (до 22 апреля) никаких загадок не возникало. 22 апреля Гитлер провел известное совещание своего штаба, на котором дал волю своим эмоциям. После этого совещания он приказал всему штабу покинуть имперскую канцелярию, но сам, несмотря на уговоры, решил остаться в Берлине. Таким образом, у меня не было никаких сведений о том, что происходило в имперской канцелярии с 22 апреля по 2 мая 1945 года, когда канцелярия была захвачена русскими. Свидетели были недосягаемы. Но тем не менее они были. Надо было выяснить, кто они, а потом найти их.
