Герман Титов - Голубая моя планета
Первой заявкой на изучение Вселенной был советский искусственный спутник Земли, позывные которого «бип-бип-бип» прозвучали на весь изумленный мир и, как само слово «спутник», стали интернациональными и неразделимыми. Был сделан тот первый «великий шаг человечества», который, по выражению К. Э. Циолковского, состоял в том, «чтобы вылететь за атмосферу и сделаться спутником Земли».
Полет человека вокруг Земли, позднее длительные, многосуточные, а потом групповые полеты, наконец, выход советского человека в космос открыли новое направление в жизни человечества. И каждый раз сообщения начинались словами: «первые», «впервые». Неизведанными дорогами шли наши люди навстречу вековым тайнам, и совершенно очевидно, что каждая из этих дорог в космическую бездну таила в себе множество неизвестностей и опасностей.
Мир неоднократно изумлялся нашим космическим достижениям. А они не явились ни чудом, ни случайностью. Они свидетельствовали об огромном научно-техническом прогрессе, происходящем в Советском Союзе, прогрессе, который определялся тем, что рабочие и крестьяне, взяв в руки судьбу огромной страны, сознательно решили строить свою жизнь по законам науки. Широкий размах народного образования определил расцвет советской науки и культуры и, помноженный на трудовой героизм и научный талант нашего великого народа, дал возможность гигантскими шагами идти по пути цивилизации и прогресса.
Полеты наших спутников (их число превысило восемьсот) и кораблей обогатили сокровищницу мировой науки. Благодаря полетам кораблей с людьми на борту космическая медицина накопила некоторый опыт преодоления человеком влияния невесомости и других неблагоприятных факторов космического полета. Широкий круг проблем физики верхних слоев атмосферы и межпланетного пространства помогают решить спутники серии «Космос».
Посылая в космос аппараты, оснащенные совершенными приборами, мы лучше узнаем процессы, происходящие в окружающем нас пространстве, а раскрывая тайны космоса, мы лучше узнаем нашу Землю.
После посещения музея К. Э. Циолковского состоялся интересный разговор с М. К. Циолковским и внуком ученого А. В. Костиным
«Планета есть колыбель разума», - говорил К. Э. Циолковский о нашей Земле. Земля - колыбель, родина человечества. И нет ничего дороже Родины для человека. Родина - это не только место, где ты родился, это не только точка на географической карте. Холмы и овраги, луга и озера, реки и степи, стога сена и скирды хлеба, тихие зори и суровые бураны, буйные весенние половодья цветов и запахов - все это в зрелом возрасте складывается в совершенно конкретное понятие - Родина.
С первого дня появления на свет человек попадает в «объятия» природы. И она незаметно, каждодневно и ежечасно, как заботливая и внимательная мать, раскрывает ему удивительный мир свой. Но и окрепший, утвердившийся в жизни и на земле человек иногда хочет, как когда-то в детстве, положив голову на колени матери, ощутить ласку родной природы. Ему хочется в часы усталости просто растянуться на сухой траве, на прошлогодней засохшей хвое, на ковре из спелых листьев, смотреть в далекую небесную даль и слушать тихий неназойливый говор леса и его пернатых обитателей.
В любом наряде прекрасны березки, эти нежные символы русской земли. Они стоят притихшие и застенчиво шепчутся, как девчонки-подростки, пришедшие потанцевать па «взрослый» вечер... А налетит внезапно озорник ветер, разметает по сторонам их зеленые волосы - и обнажатся прекрасные белые шеи березок...
Иван Саввич Никитин, выдающийся русский поэт, патриот и гуманист, создавший, по выражению И. Бунина, «своеобразный склад русской литературы, ее свежесть, ее сильный простой язык», писал о чудодейственном влиянии природы в стихотворении «Поле»:
Здесь мать моя, друг и наставник - природа,
И кажется жизнь мне светлей впереди,
Когда к своей мощной широкой груди
Она, как младенца, меня допускает
И часть своей силы мне в душу вливает.
Как трудно бывает порой отыскать самое нужное слово, которое делает нашу речь эмоциональной и убедительной, обличительной и лиричной, слово, нужное и единственно подходящее к случаю! Вот и мне хотелось бы найти то единственно верное слово о моей сибирской земле, о первых сибирских коммунарах, моих предках, о моей родине - Сибири, столь далекой теперь от меня, но по-прежнему и навсегда любимой до сердечного трепета.
Меня радует каждое теплое слово о моей Сибири. На XXII съезде партии познакомился я с ветераном ленинской гвардии коммунистов Федором Николаевичем Петровым, членом партии с 1896 года, организатором ряда большевистских ячеек. Федор Николаевич вспомнил о ссылке своей на вечное поселение в Иркутскую губернию, о том, как партизанил против банд Колчака, как боролся за Советскую власть в Сибири.
- Сибирские края мне знакомы, - говорил он. - Замечательные места, прекрасный народ. Только давно я там не был. Советская действительность, конечно, изменила облик многих тех мест.
Да, Сибирь изменилась. У нас возникли новые города, многое заново построено. Изменился и мой Алтай, где я родился, где провел детство и юность, где живут и трудятся мои сверстники - потомки первых коммунаров.
В дни работы съезда отец попросил меня приехать в обеденный перерыв, чтобы познакомить с очень интересным человеком. Я был несколько удивлен такой просьбой, да еще высказанной по телефону. И место встречи тоже было необычное - редакция газеты «Известия».
Торопливо вхожу в комнату, где мы условились встретиться. Отец знакомит меня с пожилым сухощавым человеком. Открытое лицо, очень высокий лоб, еще густые и, несмотря на возраст, без заметной седины волосы, внимательные глаза, спрятанные за стеклами очков.
- Знакомься, Герман, - улыбаясь, говорит отец, и я по всему его виду угадываю, что эта минута для него настоящий праздник. - Знакомься, наш коммунарский учитель Адриан Митрофанович Топоров.
Так вот каков этот человек, о котором ходила добрая молва по нашему колхозному краю, чье имя часто произносилось в нашей семье в пору моей юности.
Произошло это 19 октября 1961 года в Москве, через 40 с лишним лет после того, как молодой учитель из Курской губернии был в конце 1919 года избран секретарем ревкома алтайского села Верх-Жилино, куда занесла его революционная романтика.
В начале 20-х годов он многое сделал в наших алтайских краях. Тогда наши деды наперекор вековым устоям создали коммуну, назвав ее «Майское утро». Хорошее, поэтичное название! Коммунары боролись с нуждой, разрухой и голодом, боролись за хлеб для себя и для государства. В стране набирала силу культурная революция. Вся страна села за парты, чтобы учиться грамоте. Сели за парты и коммунары. Душой этой огромной важности работы, подлинным просветителем крестьян был учитель Топоров. Днем он учил детей, а в долгие зимние вечера за парты садились сами коммунары, чтобы не только научиться писать и читать, но и по мере возможности прикоснуться к русской и мировой культуре. С большим интересом слушали крестьяне Адриана Митрофановича, когда он читал книги классиков русской и мировой литературы, произведения начинающих советских писателей, читал увлеченно, в лицах, или, как говорили коммунары, «на разные голоса». Адриан Митрофанович организовал самодеятельный театр, хор, оркестр. Ученик Топорова, мой отец, тоже стал народным учителем и больше тридцати лет учил молодежь родного села.
