Александр Бондаренко - Денис Давыдов
Хоть и призвал товарищ Сталин на параде 7 ноября 1941 года: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков», — подобные писания не вдохновляют. А ведь явный интерес представлял тогда давыдовский опыт для наших советских партизан! «Летучие» отряды русской армии вполне сопоставимы с действовавшими за линией фронта оперативными группами НКВД.
Сегодня мы вновь возвращаемся к тому же — к «переосмыслению» и забвению отечественной истории. Достаточно посмотреть, какой «литературой» завалены книжные прилавки — мол, и то у нас было не так, и это не этак, и мы вообще перед всем миром виноваты, и перед всеми каяться должны… Хотя на самом деле все это — «политические игры», весьма далекие от подлинной исторической науки. Недаром же никто, кроме нас, россиян, подобным самоуничижением не занимается. Да и нам пора с этой практикой покончить, у нас для этого все возможности есть!
Автор адресует свою книгу читателю, что называется, подготовленному, знакомому как с отечественной историей, так и, конкретно, с биографией и творчеством Дениса Васильевича. Жизнь Давыдова описана достаточно подробно, во многих книгах, — в том числе в художественной литературе, так что ничего принципиально нового о нем уже не расскажешь, каких-то «утаенных» страниц биографии не раскроешь — все вроде бы как на ладони. Между тем некоторые моменты его жизнеописания необходимо осмыслить и прояснить — не только потому, что имя генерала окружено немалым количеством легенд и пристрастных суждений, но в большей степени по той причине, что он, как мы сказали, — один из символов прекрасной и безвозвратно ушедшей эпохи расцвета Российского государства и общества, расцвета отечественной культуры, то есть времени блистательных побед, небывалых свершений в различных областях человеческой жизни и огромных, но несбывшихся надежд, нереализованных планов. Ключ к пониманию произошедшего скорее можно найти не в «казенных бумагах» и официальных отчетах, а в судьбах и личных документах людей, определявших ту самую эпоху. Именно критическое осмысление и творческое использование опыта прошлого, а не механический перенос на нашу почву иноземной культуры и бездумно-упрямое насаждение чуждых традиций, обеспечат то самое духовное возрождение России, без которого немыслимо дальнейшее самостоятельное и независимое существование нашего государства.
Поэтому серия «Жизнь замечательных людей» вновь обращается к судьбе и личности поэта-партизана Дениса Васильевича Давыдова. Он ведь не только писал в своих прекрасных стихах «За тебя на черта рад, наша матушка Россия» — как бы посылая в бой своего лирического героя, но и всей своей жизнью представил пример доблестного многолетнего служения Отечеству на поле брани.
«Повеет войною — и он уже тут, торчит среди битв, как казачья пика»[6], — без ложной скромности писал о себе наш герой.
И еще, опять-таки совершенно справедливо, он заявил о себе так:
«Не шутя, хотя и непристойно о себе говорить, я принадлежу к числу самых поэтических лиц Русской армии не как поэт, но как воин; многие обстоятельства моей жизни дают мне на это полное право…»[7]
Так обратимся же к этим удивительным «обстоятельствам»!
Глава первая
«Крестом Суворовския длани…» 1784–1801
Славы звучной и прекрасной
Два венка ты заслужил!
Знать, Суворов не напрасно
Грудь твою перекрестил;
Не ошибся он в дитяти:
Вырос ты и полетел,
Полон всякой благодати,
Под знамена русской рати
Горд и радостен, и смел.
Лучше всего, с чем вряд ли кто поспорит, написал о себе сам Денис Васильевич, оставив нам приятную возможность всего лишь комментировать и при необходимости немного дополнять предложенный им текст. Рассказы его легки, ироничны, притом весьма подробны и содержательны:
«Денис Васильевич Давыдов родился в Москве 1784 года июля 16-го дня, в год смерти Дениса Дидерота. Обстоятельство сие тем примечательно, что оба сии Денисы обратили на себя внимание земляков своих Бог знает за какие услуги на словесном поприще!»[8]
Как понимает уважаемый читатель, нам остается лишь напомнить о том, кто таков «Денис Дидерот», — и следовать далее.
Так вот, на самом деле «Дидерот» именовался Diderot, что по-русски принято читать как Дидро, и был знаменитым французским философом и просветителем… Из сказанного не следует делать скороспелых выводов, что отец Дениса — командир Полтавского легкоконного полка — был горячим поклонником энциклопедистов. Скорее всего, посреди своей суетной походно-бивачной жизни он про таковых вообще не слыхивал и не знал, что государыня Екатерина II не только переписывалась с Дени Дидро и купила его обширную библиотеку, но даже смогла убедить философа предпринять в 1773 году трудное по тем временам путешествие в Петербург.
Хотя при чем тут Дидерот, ежели отец Дениса Давыдова прозывался Василием Денисовичем? Ну да, с Дидро так совпало, и наш герой приплел его в свою биографию для красного словца… Он вообще любил «приплетать» — по гусарскому обыкновению и собственному своему чувству юмора, весьма развитому. Раскроешь, к примеру, его стихотворение «Графу П. А. Строганову», имеющее поясняющий подзаголовок «За чекмень, подаренный им мне во время войны 1810 года в Турции», и придешь к однозначному выводу, что автор — прямой потомок легендарного монгольского завоевателя Чингисхана, то есть «чингизид», представитель высшей монголо-татарской аристократии:
Блаженной памяти мой предок Чингисхан,
Грабитель, озорник с аршинными усами,
На ухарском коне, как вихрь перед громами,
В блестящем панцире влетал во вражий стан
И мощно рассекал татарскою рукою
Все, что противилось могущему герою.
Почтенный пращур мой, такой же грубиян,
Как дедушка его, нахальный Чингисхан,
В чекмене легоньком, среди мечей разящих,
Ордами управлял в полях, войной гремящих.
Я тем же пламенем, как Чингисхан, горю;
Как пращур мой Батый готов на бранну прю…[9]
Читаешь — аж дух захватывает! Похоже, что этот стих впоследствии вдохновил Пушкина на создание знаменитой «Моей родословной» — не менее легкого, но еще более озорного стихотворения, так как в нем аристократ Пушкин, рассказывая о судьбах своих предков, некогда действительно стоявших близ престола, откровенно издевался над новым «служилым» дворянством — государственными чиновниками, извечной российской заразой, скромно именуя себя «русский мещанин» и повторяя это в конце каждой строфы. Для создания «Моей родословной» у Александра Сергеевича были известные объективные причины, а все же пример, очевидно, давыдовский. Есть нечто созвучное!
