Макс Шур - Зигмунд Фрейд. Жизнь и смерть
Переписка с Флиссом представляет особую ценность для всех, кого интересует творчество и личность Фрейда, включая и меня. Возможность сопоставить образ Фрейда, которого я знал по вводным лекциям и лично знал на протяжении одиннадцати последних лет его жизни, с тем Фрейдом, который предстает на страницах этих писем, многое может объяснить. Сверх того, эта переписка представляет особый интерес для меня. Будучи знаком с его работами и благодаря опыту личных контактов я довольно хорошо представляю себе отношение Фрейда к жизни, болезням и смерти. Я видел, как он держался в годы тяжелейших страданий. Находясь на пороге смерти, Фрейд рассказывал мне в общих словах о наблюдавшихся им у себя симптомах болезни сердца, которые беспокоили его до сорока лет. Лишь в некоторых научных и автобиографических работах Фрейда можно обнаружить редкие разрозненные упоминания об этой проблеме. Не чаще можно встретить и указания на навязчивую сосредоточенность (правда, в легкой форме) Фрейда на вопросе якобы строго предопределенной продолжительности собственной жизни. Я не знал, однако, что проблемы с сердцем у Фрейда были так серьезны, что по крайней мере в течение двух лет он действительно жил в страхе внезапно умереть от сердечного приступа. Подробно эта тема будет обсуждаться во 2-й главе этой книги.
Опубликованная переписка с Флиссом охватывает период с 1887-го по 1902 г. Особенно драматичным во многих отношениях для Фрейда было время с 1893-го по 1900 г. В 1893-м Фрейд с Брейером опубликовали предварительный вариант их работы «Психические механизмы истерических явлений». В том же году у Фрейда появились первые симптомы стенокардии, а в 1900 г. вышло его «Толкование сновидений».
Мы узнали немало ценного из переписки с Флиссом, однако многие вопросы остались без ответа, и я пришел к выводу, что мои наблюдения, особенно последних десяти с половиной лет жизни Фрейда, все же следует опубликовать. Я свел воедино все имевшиеся у меня материалы, большую часть которых использовал д-р К.Р. Эйслер для пополнения архива Зигмунда Фрейда.
В то время Эрнест Джонс готовил издание своей биографии Фрейда. Семья Фрейда всецело поддерживала его в этом начинании. Джонс получил право доступа к большой части переписки Фрейда, содержавшей и сохранившиеся в неприкосновенности его письма к невесте.
Поэтому с разрешения семьи Фрейда я решил предоставить в распоряжение Джонса все собственные материалы, равно как и записи профессора доктора Ганса Пихлера – хирурга, оперировавшего Фрейда с 1923-го по 1938 г. Эти записи (примерно 80 печатных листов) дают подробный отчет по каждому медицинскому осмотру Фрейда, включая данные о более чем 30 проведенных операциях[3]. Я намеревался передать в распоряжение Джонса и все копии писем Фрейда, адресованных мне, перед тем как он начнет работу над третьим томом книги, поскольку тоже желал внести свою лепту в создание научной биографии, и, кроме того, хотел оказать помощь человеку, который помог мне и моей семье получить английскую визу и уже на английской земле вновь официально стать личным врачом Фрейда прежде, чем я, как эмигрант, прошел через необходимые процедуры перепроверки.
В 1953 г. появился первый том Джонса, содержавший большое количество нового, не публиковавшегося ранее материала, включая, например, подборку писем Фрейда к невесте. Работа, проведенная Джонсом, действительно отличалась высоким качеством и была оценена по заслугам. Все три тома останутся бесценным источником информации для историков и биографов Фрейда. Это событие вновь показало мне необходимость пополнения биографии Фрейда воспоминаниями современников, близко его знавших.
Впрочем, некоторые особенности первого тома вызвали у меня возражения. Прежде всего, я не согласился с оценкой Джонса симптомов болезни Фрейда. Джонс был склонен объяснять ее «тревожной истерией». Также он говорил, что определенное время Фрейд испытывал «частые приступы» страха смерти, чему я не нашел доказательств в опубликованной переписке с Флиссом. Не могу согласиться и с довольно поверхностной интерпретацией Джонсом некоторых аспектов отношения Фрейда к Флиссу, которые он рассматривал прежде всего в свете детской сексуальности и в особенности эдипова комплекса. Подобный подход не в состоянии отразить подлинные сложности этих отношений.
К тому времени я уже понял, что изменения в отношении Фрейда к болезни и смерти нельзя рассматривать в отрыве от мучивших его болезненных симптомов и вне их тесной связи с самоанализом и отношениями с Флиссом.
После опубликования первого тома биографии, который охватывал период жизни Фрейда до 1902 г., я, соответственно, переписал то, что Джонс позже назвал моим «эссе», включив туда некоторые мои мысли, расходившиеся с его позицией, в особенности в той ее части, где Джонс оценивал симптомы болезни Фрейда.
Перед тем как поставить Джонса в известность, я поделился своими соображениями с Анной Фрейд. Свое суждение она выразила в письме. Оно превзошло все мои ожидания: «Сам пациент высоко оценил бы Вашу позицию, если бы мог с ней познакомиться». Я решил отправить рукопись Джонсу, когда он возьмется за третий том.
В то время я вел с ним интенсивную переписку по поводу многих аспектов его работы. Тогда мы пришли к соглашению, что мое «эссе» будет опубликовано под моим именем в конце третьего тома и получит название «Последняя глава». Однако позже по ряду причин планы Джонса на этот счет изменились, и он предпочел все предоставленные мною материалы просто включить в свой текст, разумеется, при этом сославшись на меня должным образом. Тем не менее в результате много важной информации выпало из книги. В конечном итоге я понял, что даже рад, что мы отступили от намеченного плана. Прежде всего, я начал осознавать, что отношение Фрейда к смерти как к биологической, физиологической и психологической проблеме выступает в качестве важной составляющей его работы; это отношение изменялось по мере создания Фрейдом своей новой науки, и такое изменение неотъемлемо связано с его самоанализом, продолжавшимся всю жизнь. Придя к этому заключению, я понял, что требуется нечто большее, чем просто «последняя глава». Следовало предпринять попытку возвратиться к истории ее появления.
Ранее я выразил свое нежелание писать биографическое исследование, объяснив это, в частности, тем, что «уважение к частной жизни было частью кодекса чести самого Фрейда». Это утверждение требует некоторых разъяснений. Я упомянул, что в «Толковании сновидений» и прочих работах Фрейд раскрыл некоторые интимные подробности собственной жизни. Он обсуждал их столь открыто, поскольку считал это необходимым для правильного «толкования сновидений» и адекватного понимания «психопатологии обыденной жизни».
На протяжении всей жизни Фрейд очень свободно обсуждал свои самые сокровенные мысли как с Флиссом, так и с многими другими коллегами и друзьями. Однако всегда именно он сам устанавливал пределы допустимой откровенности. Более того, он не мог и представить, по крайней мере сознательно, что все эти материалы попадут в распоряжение биографов. Поэтому в 1936 г. он вначале ужаснулся, узнав, что его переписка с Флиссом оказалась у Мари Бонапарт.
Когда на рубеже веков Фрейд вышел из состояния изоляции, которая была отчасти самоизоляцией, и стал всемирно известен, ему было крайне неприятно находиться в центре всеобщего внимания, в том числе и внимания прессы.
Известно, что со времени своего визита в США в 1909 г. Фрейд стал относиться к этой стране с некоторой предвзятостью. Одной из причин того, возможно, стала именно столь распространенная в Америке как в академических, так и в обывательских кругах атмосфера крайней бесцеремонности. В самом деле, у Фрейда всегда было очень мало друзей, с которыми он бы легко общался и переписывался, что называется на «ты».
Каково же было отношение Фрейда к биографическим изысканиям? Говоря об этом отношении, следует, прежде всего, обратить внимание на то, кто именно выступал объектом такого исследования – другие или он сам. Фрейд без колебаний применял методы психоанализа как к известным произведениям искусства, так и к их создателям. Примеров тому немало. Среди прочих можно вспомнить царя Эдипа, Гамлета, короля Лира, новеллы К.Ф. Мейера, «Градиву» Йенсена, «Моисея» Микеланджело. Фрейд писал биографические эссе о Гёте, Достоевском и Леонардо да Винчи.
В письме Хэвлоку Эллису от 12 сентября 1926 г., написанном после получения автобиографии последнего, можно видеть, что Фрейд вполне осознавал противоречие между своим любопытством к жизни выдающихся людей и нежеланием делиться той же информацией личного порядка с другими. В его ответе были такие слова:
«Я вижу, сколь великодушно вы готовы предоставить в распоряжение биографа столь большой объем личной информации. Сам же я не нашел бы для этого никаких стимулов».
