Эпсли Черри-Гаррард - Самое ужасное путешествие
Больше месяца Кук плыл по Южному океану, все время среди айсбергов, а часто вблизи паковых льдов. Погода стояла плохая, обычно пуржило. Кук пишет, что после мыса Доброй Надежды только один раз видел луну.
В воскресенье, 17 января 1773 года на 39°35' в. д. пересечен Южный полярный круг – впервые в истории. Достигнув 67°15' ю. ш., Кук встретил непреодолимое препятствие – огромное поле пакового льда. Отсюда он повернул обратно и взял курс на Новую Зеландию.
В конце 1773 года Кук снова вышел из Новой Зеландии, на сей раз без корабля «Адвенчер», с которым расстался. Высокая волна убедила его в том, что «южнее Новой Зеландии, на ее меридиане, земли быть не может, она должна находиться гораздо дальше на юг». 12 декабря на 62°10' ю. ш. он увидел первый айсберг, а три дня спустя был задержан толстым паком. 20 декабря снова пересек Южный полярный круг на 147°46' з. д. и продвинулся до 67°31' ю. ш. Здесь его подхватило течение и понесло на северо-восток.
26 января 1774 года он в третий раз пересек Южный полярный круг на 109°31' з. д., не встретив паковых льдов, а лишь несколько айсбергов. Зато на 71°10' ю. ш. путь ему преградили непроходимые паковые льды и заставили его наконец повернуть обратно. Он писал:
«Я не берусь утверждать, что нигде нельзя было найти проход и попытаться продвинуться дальше на юг; но это было бы опасным и опрометчивым предприятием, о каком, полагаю, не следовало бы и помышлять человеку, находящемуся в моем положении. В самом деле, я предполагал – и мое мнение разделяло большинство находящихся на борту, – что лед тянется до самого полюса или прирос к какой-нибудь суше[3], с которой он соединен с незапамятных времен; и что именно здесь, то есть к югу от этой параллели, образуется первоначально лед, осколки которого попадались нам то и дело много дальше на север; под воздействием бурь, а возможно, и иных причин, ледяной покров раскалывается и уносится на север течениями, которые на высоких широтах неизменно имеют это направление. Приблизившись ко льду, мы услышали голоса пингвинов, но ни одного не узрели; не заметили мы и большого количества других птиц или какие-либо иные признаки, которые могли бы побудить нас предположить, что поблизости находится суша. И все же я полагаю, что южнее этих льдов есть земля, но если это действительно так, то она не является для птиц и других живых существ лучшим пристанищем, чем льды, ибо и она тоже должна быть полностью ими покрыта. Я, вынашивавший честолюбивые планы не только проникнуть дальше всех моих предшественников, но и дойти вообще до предела, досягаемого для человека, не огорчился из-за их нарушения, так как оно в известной мере даже несет нам облегчение; во всяком случае, сокращает опасности и тяготы, неизбежно связанные с плаваниями в южных полярных областях»[5]
Итак, Кук повернул на север. Но тут как раз «у меня случилась желчная колика», и любимая собака натуралиста Форстера (чьим именем назван императорский пингвин – Aptenodytes forsteri) «была принесена в жертву моему чувствительному желудку… Таким образом меня насытила и дала мне силы пища, от которой большинству европейцев стало бы дурно. Воистину, человеку в беде закон не писан»[5].
«Раз и навсегда было доказано, что идея существования населенного людьми плодородного континента не более чем миф, что любая земля, которая может находиться близ Южного полюса, должна представлять собою пустынное пространство, укрытое под слоем льда и снега. Были прослежены огромные просторы бурных южных морей и выявлены границы обитаемых земель. Кстати, можно заметить, что Кук первым описал особенности антарктических айсбергов и плавучих льдов»[6].
В 1819 году русская экспедиция под командованием Беллинсгаузена открыла первую землю в Антарктике, не вызывавшую никаких сомнений, и назвала ее Землей Александра.[4] Она находится почти точно к югу от мыса Горн.
В разных районах мира открытия происходили по-разному, но в южных морях в первой половине XIX века впереди государственного флага шла коммерция. Изобилие тюленей и китов привлекало сюда сотни судов, и тем немногим, что нам известно об очертаниях Антарктического континента, мы в значительной мере обязаны просвещенным инструкциям, исходившим от компаний вроде той, что возглавлялась господами Эндерби, а также предприимчивости и отваге таких капитанов, как Уэдделл, Биско и Баллени.
«На маленьких утлых суденышках они бесстрашно пускались в плавания по бурным морям, усеянным льдинами; снова и снова случалось им находиться на краю гибели; их потрепанные корабли с ободранными бортами отчаянно текли, команды изнемогали от непосильной работы и гибли от цинги. И все же, несмотря на невероятные трудности, они шли вперед, и едва ли хоть один из них изменил свой курс без крайней надобности. Простые бесхитростные рассказы об этих плаваниях подкупают своей правдивостью, их нельзя читать, не восхищаясь удивительной стойкостью и мужеством мореплавателей»[6].
1820 года (см. Трешников А. Ф. История открытия и исследования Антарктиды. М., Географгиз, 1963). У Э. Черри-Гаррарда неверно указана дата открытия Земли Александра I – это произошло 29 января 1821 года.
Как правило, свои открытия охотники и зверобои той поры хранили в секрете, поскольку это было связано с успешным промыслом. Поэтому часто их открытия становились известными науке с большим опозданием, а нередко, по-видимому, требовали повторного открытия, что создало ряд проблем для исторической географии. – Здесь и далее примечания науч. ред. В. С. Корякина.
К 1840 году уже были известны несколько точек на материке, находившихся в разных местах антарктического побережья. Прослеживавшиеся по ним границы материка совпадали с Южным полярным кругом или были к нему близки: это заставило предположить, что материк, если это материк, представляет собой гигантский массив суши округлой формы с Южным полюсом в центре и приблизительно равноудаленными от него берегами. Было выявлено всего лишь два исключения. По сведениям Кука и Беллинсгаузена, на юге Тихого океана суша вдавалась дальше к полюсу; Уэдделл же на юге Атлантики прошел еще южнее, продвинувшись по 34°16' з. д. до 70°15' ю. ш.
Существуй в те дни теория тетраэдра, вероятно, нашелся бы человек, который предположил бы наличие такой же картины на юге Индийского океана; но скорее всего он был бы осмеян современниками. Когда в 1839 году Джемс Кларк Росс отчалил от берегов Англии, у него не было серьезных оснований предполагать, что побережье антарктической суши в районе магнитного полюса – а именно его он намеревался достичь[5] – значительно отступает от Южного полярного круга.
Росс покинул Англию в сентябре 1839 года по заданию Адмиралтейства. Под его началом было два парусника Ее Королевского Величества – «Эребус» водоизмещением 370 тонн и «Террор», 340 тонн.
Эти же суда, «Эребус» и «Террор», причем со многими участниками плавания в Антарктику, в 1845 году были направлены Британским Адмиралтейством для открытия Северо-Западного прохода и пропали без вести во главе с начальником экспедиции Джоном Франклином. Спустя несколько лет было установлено, что их экипажи в полном составе погибли от холода и голода, большей частью у острова Кинг-Уильям на востоке Канадского архипелага.
Прибыв в августе 1840 года в Хобарт на Тасмании, он узнал об открытиях, сделанных предыдущим летом французской экспедицией Дюмона Д'Юрвиля и американской экспедицией Чарлза Уилкса. Первая проследила берег Земли Адели и прошла к западу от нее 60 миль вдоль ледяного утеса. Она привезла с собой трофей – яйцо, экспонируемое ныне в Дрейтоне, которое, по свидетельству экспедиции Скотта на «Дисковери», бесспорно принадлежит императорскому пингвину.
Обе экспедиции работали приблизительно на широте Южного полярного круга (66°32' ю. ш.) в той части земного шара, что лежит к югу от Австралии. Росс, «памятуя о том, что Англия всегда первенствовала в географических открытиях как в южных, так и в северных районах… с самого начала решил держаться вдали от маршрутов ее мореплавателей и выбрал для проникновения на юг и, если удастся, для достижения Магнитного полюса значительно более восточный вариант пути (по 170° в. д.)»[7].
Исследователи истории Антарктики хорошо знают маршрут экспедиции, открывшей нежданно-негаданно неизвестное море, которое тянулось на 500 миль на юг в сторону полюса. Пройдя паковые льды, Росс направился к предполагаемому Магнитному полюсу, идя все время по компасу на юг, насколько это позволял ветер, но 11 января 1841 года на 71°15' ю. ш. заметил белые вершины горы Сабин, а вскоре после этого и мыс Адэр. Земля помешала намерению Росса достичь Магнитного полюса, он повернул точно на юг, вошел в море, которое сейчас носит его имя, и, много дней плывя вдоль его берега – горы по правому борту, вода – по левому, – открыл и окрестил длинную цепь гор, которые на протяжении 800 километров отделяют море от Антарктического плато. 27 января «при благоприятном ветре и очень хорошей видимости мы остановились близ какой-то земли, замеченной еще в полдень накануне и названной нами впоследствии Хай-Айленд; она оказалась горой высотой 3700 метров[6] над уровнем моря, испускавшей обильно дым и пламя; дым мы сначала приняли за снежное облако, но при ближайшем рассмотрении поняли его истинную природу… Я назвал эту гору – Эребус, а находящийся к востоку от нее потухший вулкан, несколько меньшей величины, – Террор». Это первое упоминание о двух наших старых друзьях, а стоят они на острове Росса.
