Майкл Льюис - Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире
Глава 1
Тяжелое бремя таланта
Если боги хотят кого-нибудь погубить, они объявляют его подающим надежды.
Сирил Конноли. Враги талантаПервое, с чего всегда начинали, был тест на скорость бега. Когда скауты, работающие на Главную лигу, проверяли новую группу подающих надежды непрофессиональных спортсменов, их скоростные возможности испытывали первыми и отмечали в контрольном листе результаты. Скауты повсюду носили с собой такие контрольные листы. Способности ребят, которых проверяли, именовали «набором инструментов». Всего таких инструментов в листе было пять: умение быстро бегать, подавать мяч, принимать подачу, бить по мячу и хорошо его ловить. О спортсмене, умеющем быстро бегать, говорили: «парень c колесами», о сильной руке – «шланг». Язык, на котором общались скауты, вообще казался похож на язык автомехаников, а разговор скаутов можно было легко принять за обсуждение спортивных машин, и в этом никто не находил ничего необычного.
В этот день поздней весной в Сан-Диего несколько команд Главной лиги пропускали через жернова просмотра группу подающих надежды спортсменов. И если в воздухе витало чуть больше напряжения и драматизма, то лишь потому, что на дворе стоял 1980 год и риски, связанные с подготовкой бейсболистов, возросли. Несколькими годами ранее суд предоставил профессиональным бейсболистам право иметь статус свободных агентов[1], и, ни секунды не мешкая, владельцы бейсбольных команд стали поднимать цены на игроков до уровня, противоречившего былому здравому смыслу. Только за четыре года средняя зарплата в бейсбольной лиге выросла едва ли не в три раза, с 52 до 150 тысяч долларов. Новый владелец «Нью-Йорк Янкиз» Джордж Штейнбреннер заплатил в 1973 году 10 миллионов долларов за весь клуб, а в 1975 году – 3,75 миллиона долларов за первого в то время игрока со статусом свободного агента, Кейтфиша Хантера. Приглашая нового игрока в команду еще несколько лет назад, никто особенно и не задумывался, действительно ли он на сто процентов подойдет команде. Но времена изменились – теперь любая ошибка обходилась все дороже, ее цена измерялась уже не в тысячах долларов, а приближалась к круглой сумме в миллион.
Как бы то ни было, просмотр в Сан-Диего начинался традиционно – с бега. Пять молодых парней разминались, то и дело проносясь по газону дальнего поля. Это были Дарнелл Коулс, Сесил Эспи, Эрик Эриксон, Гарри Харрис и Билли Бин. Все еще мальчишки, чтобы оказаться здесь, им нужно было иметь письменное разрешение родителей. Никто за пределами их городов ничего о них не знал, но для скаутов имена этих подростков уже казались нарицательными. Все пятеро прошли первый национальный официальный отбор. Парней этих «добыли», словно золотые самородки, в самом богатом на бейсбольные таланты месте Северной Америки – в Южной Калифорнии – и теперь пригласили на бейсбольное поле в старшую школу имени Герберта Гувера в Сан-Диего, чтобы выяснить, кто из них лучший из лучших.
Пока мальчишки разогреваются, несколько скаутов стоят на внутреннем поле и судачат о своем. На дальнем поле с секундомером в руке расположился Пэт Гиллик – главный менеджер клуба «Торонто Блю Джейс». Гиллика обступили пять-шесть скаутов, все тоже с секундомерами в руках. Один из них отмеряет шагами шестьдесят ярдов и отмечает ногой линию финиша. Мальчишки строятся на левой границе игрового поля вдоль линии фаул. Левее от них – ограждение поля, в которое в свое время Тед Уильямс[2] еще старшеклассником рикошетом отбивал мячи, успевая затем пробежать две базы. Школа имени Герберта Гувера – альма-матер Теда Уильямса. Но мальчишкам сейчас не до этого. Они пребывают словно в тумане, ничего вокруг не замечая. За последние нескольких месяцев их тщательно проверяли несчетное количество раз, и на этих тестах перебывало столько скаутов, что мальчишки уже не представляли себе, для кого они здесь собрались. Парням кажется, будто их взяли в «пробную поездку», чтобы хорошенько проверить перед покупкой, словно спортивные машины, а не людей, занимающихся спортом.
Пол Уивер[3], скаут клуба «Сан-Диего Падрес», тоже здесь, на поле. Он поражен спокойной уверенностью подростков. На своем веку Уивер перевидал много желторотых птенцов, которые впадали в ступор, как только их начинал тестировать скаут[4]. Уивер помнил, как когда-то тестировал Марка Маклемора (когда тот не был еще теперешним Марком Маклемором – аутфилдером, звездой клуба «Сиэтл Маринерс» с годовым контрактом в три миллиона долларов) – еще никому не известного мальчишку. Марк так нервничал, что его стошнило прямо на поле. Парни, которые сейчас сдавали нормативы, совсем другие. Они уже были лучшими и были таковыми слишком долго.
Дарнелл Коулс. Сесил Эспи. Эрик Эриксон. Гарри Харрис. Билли Бин… Один из скаутов поворачивается к соседу со словами: «Я беру себе трех черных ребят – Коулса, Харриса, Эспи. Они заткнут за пояс белую ребятню. А Эспи – этот заткнет за пояс вообще любого, даже Коулса». Коулс – прирожденный спринтер и уже подписал соглашение на получение футбольной стипендии с Калифорнийским университетом.
Гиллик резко опускает руку. Пять молодых спортсменов разжимаются как пружины и срываются с места. Семь секунд бега – и все, финиш. На фоне Билли Бина остальные участники забега показались скаутам какими-то заторможенными. Эспи прибежал вторым, отстав от Билли на добрых три шага.
И хотя все очевидно – да и как по-другому можно еще это трактовать – Гиллик озадачен. Он кричит одному из скаутов, чтобы тот снова измерил шагами дистанцию и убедился, что ее длина шестьдесят ярдов. Затем просит испытуемых вернуться на стартовую линию на границе поля. Мальчишки не понимают: обычно забег проводят только один раз. «Может быть, Гиллику захотелось проверить нас на выносливость?» – проносится у ребят в мыслях. Но нет – не об этом думает сейчас Гиллик. Принцип Гиллика прост: он верит только своим глазам. Просто сейчас ему трудно заставить себя поверить в то, что пару минут назад воочию наблюдал. Гиллик не может поверить, что Билли Бин обошел Сесила Эспи и Дарнелла Коулса и сделал это абсолютно честно. Скаут удивлен и цифрам своего секундомера: стрелка показывает 6,4 секунды – такое впору ожидать от спринтера, но не от этого высокого парня.
Не совсем понимая зачем, ребята возвращаются на исходную позицию и снова бегут. Результат тот же самый. «Билли задал всем жару», – произносит Пол Уивер.
Юношей Билли Бин мог одержать победу над кем угодно и в чем угодно. Казалось, способность быть первым у него врожденная, он выигрывал у любого противника в любом виде спорта и делал это с невероятной легкостью. За год до окончания старшей школы Билли играл в футбольной команде на позиции квотербека и параллельно был лучшим снайпером своей баскетбольной команды. Он обнаруживал в себе спортивные таланты еще до того, как его тело было в состоянии этими талантами воспользоваться. Он уже умел выпрыгивать и класть мяч в баскетбольное кольцо еще до того, как его ладони могли хорошо удерживать мяч.
Отец Билли не был спортсменом и учил сына играть в бейсбол по учебнику. Он служил офицером военно-морского флота и по девять месяцев в году проводил в море. Приезжая домой на несколько месяцев, отец был полон решимости употребить это время на пользу сыну: он хотел научить мальчика подавать бейсбольный мяч. Задача казалась интересной – ведь о бейсбольных подачах было много написано, их можно было отрабатывать на практике. В любое время года отец привозил сына и порядком потрепанные книжки по бейсболу на одно из полей Юниорской лиги, где могли тренироваться дети. Тренировки Бинов не были простым развлечением. Отец Билли был человеком взыскательным и педантичным: он учил сына бейсбольным подачам, требуя от мальчика полной отдачи и дисциплины, почти как от солдата в лагере новобранцев.
Несмотря на это, Билли чувствовал себя счастливчиком. Он хотел играть в бейсбол и знал, что отец готов играть с ним целыми днями.
Когда Билли исполнилось четырнадцать лет, он уже на пятнадцать сантиметров был выше отца и во время игры в бейсбол выделывал такие трюки, о которых в учебниках не писали. Когда Билли перешел в девятый класс, несмотря на протесты старших игроков, тренер поставил его играть питчером в финале первенства старших школ. Билли в одиночку всухую обыграл команду противника, десять раз подавая серию подач страйк-аут[5], а в течение игры его показатель отбивания был два из четырех выходов на биту. В пятнадцать лет реализация его выходов на биту в играх самых серьезных юниорских бейсбольных лиг в стране превысила пятьдесят процентов. К одиннадцатому классу он был уже ростом под два метра, весил около восьмидесяти килограммов и продолжал расти, а его выпускной школьный перстень был испещрен инициалами скаутов из Главной бейсбольной лиги. Скауты наблюдали, как Билли раз за разом набирал более пятидесяти процентов реализации выходов на биту. Во время своей первой серьезной игры, когда скауты уже обратили внимание на юношу, Билли позволил команде противника реализовать только два хита[6], украл четыре базы[7] и три раза реализовал удар трипл[8]. Всех зрителей тогда поразило не то, что Билли сумел отбить мяч и добежать до третьей базы, а то, как Билли уводил мяч в трипл. В то время вокруг бейсбольного поля в Сан-Диего, на котором проводилась игра, не было забора – вокруг только раскаленный солнцем пустырь. После того как Билли в первый раз отбил мяч в трипл, он пролетел высоко над головами игроков защиты внешней части поля, и те поспешили отойти подальше к границам лужайки. Когда Билли второй раз отправил мяч высоко над головами защитников, те выбежали за пределы поля примерно на такое расстояние, на каком сейчас на стадионах Главной лиги находится парковка. Ну а в третий раз, когда мяч, пущенный Билли, пролетал над головами защитников… в общем, когда мяч полетел от Билли в третий раз, болельщиков разобрал хохот. Вот так Билли играл во что угодно, и лучше было не зевать, иначе не успеешь оглянуться, как Билли выдаст очередную штуку, которую вряд ли увидишь еще когда-нибудь.
