Лидия Чуковская - Записки об Анне Ахматовой. 1952-1962
(Курсив мой. Замена строк, хоть, на мой взгляд, и огорчительна, но мотивирована, а вот по какой причине, еще до замены целой строки, Ахматова «дуги мостов» заменила «сводами» [1943] – я не понимаю.)
205
Ахматова передала в третий сборник альманаха – на выбор редакции – около десяти стихотворений. Среди них одно из «Реквиема», шесть из «Сожженной тетради», стихи Блоку. Кроме того, дала она еще и два отрывка из «Поэмы без героя» и две элегии, а также несколько переводов с корейского. (Подробнее см. архив «Литературной Москвы» – ЦГАЛИ, ф. 1579.) Какие именно шесть произведений были отобраны редакцией для предполагаемого третьего выпуска – мне неизвестно.
206
Прочитала «Застольную» («Под узорной скатерью / Не видать стола…»), напечатанную посмертно – см. «Памяти А. А.», с. 21, а также сб. «Узнают…», с. 233; № 64.
207
Ныне фотография этого пропуска опубликована не один раз. См., например, «Воспоминания», с. 252.
208
«В том доме было очень страшно жить» – первая строка третьей из «Северных элегий». (См. «Записки», т. 1, № 36.) Речь там идет о доме Гумилевых в Царском, приобретенном в 1911 году (Малая, 63).
209
А. А. имеет в виду двух поэтов: М. Петровых и О. Берггольц.
210
Для сборника «Стихотворений» сербского поэта Змая (1833–1904), выпущенного Гослитиздатом в 1958 г., Ахматова перевела 21 стихотворение.
211
А на поверку вышло, что «Старую актрису» А. А. поняла глубже, чем я, и что спорила я с ней напрасно. Летом 1969 г. Борис Абрамович Слуцкий, в Переделкине, за столом у Корнея Ивановича, коснувшись в разговоре мельком «Старой актрисы» произнес: «Николай Алексеевич полагал, что искусство – не бабье дело».
212
Я тогда запомнила только эту строку. Впоследствии припомнила начальную строчку: «Так просто можно жизнь покинуть эту». (Непонятную мне.) Впервые стихотворение «Так просто…» опубликовано было уже после смерти Ахматовой, в 1968 году в № 3 воронежского журнала «Подъем».
Долгие годы принято было считать, что стихотворение это вызвано самоубийством Есенина и к нему обращены строчки «Но не дано российскому поэту / Такою светлой смертью умереть» («Узнают…», с. 262; № 65). Ахматова никогда общего убеждения не опровергала. Между тем, во вступительной статье В. Я. Виленкина (к предполагаемому новому изданию Ахматовой в Большой серии Библиотеки Поэта) – в статье, любезно предоставленной мне автором еще до ее напечатания, высказывается предположение о другом адресате – Н. Гумилеве.
Напоминаю, что Сергей Есенин покончил с собою в ночь с 27 на 28 декабря 1925 года. В. Я. Виленкин пишет: «…в ГПБ хранится рукопись П. Н. Лукницкого, верного друга и помощника Ахматовой тех лет, в которой, в частности, говорится, что это стихотворение без всякого посвящения было прочитано ею на вечере в ленинградской Капелле 25 февраля 1925 года. А ахматовский автограф его, подаренный поэту Л. 3. Горнунгу, датирован 24-м апреля 1925 года. Так что есть все основания видеть в посвящении намеренный, вызванный понятными обстоятельствами, камуфляж».
Ей даже воздух тронуть больно.
Бровям печали не поднять…
– строки из моей поэмы «Отрывки». (См. с. 67 настоящего тома.)
213
Об эдегии Ахматовой Огнев, в частности, писал: «сколько здесь слабодушного, холодного, опустошительного неверия в жизнь». Силы, смелости, горечи и трагического величия Огнев не расслышал. Трагизм вообще ненавистен советской критике в том случае, если трагическим сознанием наделен современный поэт.
214
Не понимаю, о каком стихотворении, о каком конце идет речь.
215
«Ты напрасно мне под ноги мечешь» – стихотворение, напечатанное впервые за границей в «Памяти А. А.». Об этом стихотворении и о желании автора включить его в цикл «Из сожженной тетради» («Шиповник цветет») см. мои «Записки», т. 3. В настоящее время оно печатается во всех сколько-нибудь полных изданиях Ахматовой дома. См., например, сб. «Узнают…», с. 275; № 66.
216
Статья называется «О книгах забытых иди незамеченных» – и посвящена, главным образом, книгам, которые были созданы людьми, замученными и погибшими в застенке. О судьбе этой статьи см. с. 284–285. В конце концов в отрывках она была напечатана в «Вопросах литературы», 1958, № 2.
217
Некоторое время, вместе со Степаном Павловичем Злобиным (1903–1965), я вела семинар на Высших курсах при Литературном институте им. Горького, и мне приходилось прочитывать пуды бездарнейших рукописей.
218
10 мая 1941 г.; см. 183.
219
«Столпник паркета» – см. «Записки», т. 1, с. 110.
220
Услышанная мною «проза поэта» – это отрывок из ненапечатанной при жизни О. Мандельштама статьи его «О современной поэзии», в которой он говорит о Валерии Брюсове, Вячеславе Иванове, М. Кузмине и об Анне Ахматовой.
«Сочетание тончайшего психологизма (школа Анненского) с песенным ладом поражает в стихах Ахматовой наш слух, привыкший с понятием песни связывать некоторую душевную элементарность, если не бедность. Психологический узор в ахматовской песне так же естественен, как прожилки кленового листа:
А в Библии красный кленовый лист
Заложен на Песни Песней…
Однако стихи альманаха мало характерны для «новой» Ахматовой. В них еще много острот и эпиграмм, между тем для Ахматовой настала иная пора.
В последних стихах Ахматовой произошел перелом к гиератической важности, религиозной простоте и торжественности; я бы сказал: после женщины пришел черед жены.
Помните: «смиренная, одетая убого, но видом величавая жена». Голос отречения крепнет все более и более в стихах Ахматовой, и в настоящее время ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России». (См.: Н. Харджиев. Восстановленный Мандельштам // Russian Literature (The Hague), 1974, 7/8, с. 19–22.) В нашей стране статья О. Мандельштама, включающая в себя приведенную выше характеристику Ахматовой, начиная с восьмидесятых годов перепечатывалась не раз. См. напр. во втором томе «Сочинений в 2-х томах» Осипа Мандельштама, составленных С. Аверинцевым и П. Нерлером (М.: Худож. лит. 1990).
221
Теперь я понимаю, что приведенное здесь мое суждение о Мандельштаме неверно и может относиться не ко всем его стихам, а разве только к «Камню».
