Борис Шапошников - Битва за Москву. Московская операция Западного фронта 16 ноября 1941 г. – 31 января 1942 г.
26. Лыжные батальоны в какой-то мере были порождением войны с Финляндией 1939/40 года. Финны активно использовали отдельные батальоны лыжников для охватов, обходов и диверсионных действий. По опыту первого периода «Зимней войны» начали формироваться лыжные батальоны Красной Армии. Таким образом, к битве за Москву в РККА уже был накоплен некоторый опыт боевого применения лыжных подразделений.
В начале зимы 1941/42 года начали формироваться лыжные батальоны штатной численностью 578 человек (в начале 1942 года она была снижена до 556 человек). Организационно батальон состоял из штаба, трех рот лыжников по 126 человек в каждой и минометного дивизиона численностью 130 человек. Минометный дивизион вооружался девятью 50-мм и шестью 82-мм минометами. В декабре 1941 года было сформировано 84 лыжных батальона, в январе 1942 года – еще 77. Наступательные возможности лыжных батальонов вследствие отсутствия тяжелого вооружения были невелики, хотя они могли использоваться для продвижения вглубь обороны противника вне дорог – что было возможно только в условиях разреженного фронта.
В целом можно констатировать, что успешное применение лыжных батальонов финнами обуславливалось специфическими условиями ТВД и недостаточно эффективным противодействием со стороны РККА. На московском направлении лыжникам пришлось действовать против сильного противника, умело использовавшего свое преимущество в тяжелом вооружении – прежде всего в артиллерии. Кроме того, густая сеть населенных пунктов Подмосковья затрудняла прорывы лыжников в тыл противника. Все это часто вынуждало командиров соединений раздергивать лыжные батальоны на пополнение стрелковых дивизий. Куда более результативным было использование лыжных батальонов на Северо-Западном и Волховском фронтах, где условия местности были более благоприятными для использования легкой пехоты на лыжах.
27. Приказы действительно были жесткими и недвусмысленными. Так в директиве ОКХ командованию ГА «Центр» указывалось:
«1. Фюрер приказал:
Отступление крупного масштаба недопустимо. Оно может привести к полной потере тяжелого оружия и техники. Личным примером командующие, командиры и офицеры должны побуждать войска к фанатическому сопротивлению на своих позициях, даже если противник прорвался с флангов и с тыла. Только таким ведением боя можно выиграть время, которое необходимо для переброски подкрепления из Германии и с Запада. Только после того, как резервы прибудут на тыловые отсечные позиции, можно будет на эти позиции отступить».[165]
В телеграмме от 21 декабря командованиям подчиненных армий эти тезисы разъяснялись и усиливались со ссылками на исторические примеры:
«Фюрер в своем выступлении 20.12 сказал следующее:
1) Фанатическая воля к защите той территории, на которой стоят войска, должна прививаться каждому солдату всеми, даже самыми жестокими средствами. Если любая часть в равной мере проникнется такой волей, то все атаки противника, даже если они на отдельных участках привели к вклинениям или прорывам в линии фронта, в конечном итоге будут обречены на неудачу. Каждый офицер и каждый солдат должны осознать, что при отступлении войска будут в большем объеме подвергнуты опасностям русской зимы, чем на позициях, пусть и не оборудованных в должной мере, не говоря уже о значительных и неизбежных при любом отступлении материальных потерях. Русские будут немедленно наступать вслед за отходящей частью и будут постоянно атаковать ее, не давая возможности остановиться, т. к. тыловые позиции не подготовлены. История отступления Наполеона грозит повториться вновь. Поэтому отход возможен лишь с тех участков, где подготовлены тыловые позиции. Только если солдат видит, что, оторвавшись от противника, он займет пусть даже наспех оборудованную позицию, он поймет этот отход. Только тогда доверие между войсками и командованием не будет подорвано. Если же войска будут отходить с позиции, на которой они уже обжились, и на новом месте не получат соответствующей замены, то в результате такого отступления может развиться кризис доверия к руководству».[166]
Воспоминания о катастрофе армии Наполеона были сильным стимулом для упорного сопротивления. Пример 1812 года показывал, что даже безусловно сильная и хорошо подготовленная армия может потерпеть крах. Надо сказать, у Гитлера были куда больше возможностей парировать эффект больших пространств и суровый климат, чем у Наполеона Бонапарта и Карла XII. Армия промышленно развитой страны XX столетия могла использовать железнодорожные, автомобильные перевозки и перебрасывать по воздуху тонны грузов и сотни человек с оружием и боеприпасам.
28. Как ни странно, в качестве утративших боеспособность дивизий большей частью указаны соединения, которые даже не выводились на запад для переформирования. Видимо, показания пленных и данные разведки лишь выборочно отражали состояние соединений противника. После завершения боев под Москвой на запад на переформирование были выведены 6-я и 7-я танковые дивизии, вернувшиеся на фронт зимой 1942–1943 годов. При этом 7-я танковая дивизия оценивается в работе довольно высоко, а оставшаяся на фронте (и активно участвовавшая в боях за Ржев в 1942 году) 5-я танковая дивизия записывается в небоеспособные. 11-я танковая дивизия также с фронта не выводилась и после пополнения участвовала в операции «Блау» летом 1942 года. Пожалуй, однозначно согласиться можно только с низкой оценкой 10-й танковой дивизии, утратившей свой транспорт и выведенной на запад в марте 1942 года (осенью 1942 года она была отправлена в Африку).
29. Таким образом, советские штабные аналитики в целом правильно определили группировку резервов, принявших участие в январских боях. Еще 18 декабря командование группы армий «Центр» было поставлено в известность, что:
«Группе армий будут доставлены:
216 пд – предположительно до 1.1.1942 г. в Витебск,
208 пд – предположительно до 8.1.1942 г. в Витебск,
246 пд – предположительно до 16.1.1942 г. в Витебск,
211 пд – предположительно до 24.1.1942 г. в Витебск,
205 пд – предположительно до 1.2.1942 г. в Витебск»
Это были дивизии еще довоенного формирования, находившиеся летом и осенью 1941 года на западе. Их противотанковые дивизионы и противотанковые роты пехотных полков вооружались 37-мм противотанковыми пушками (т. е. не имели эффективных средств борьбы с Т-34 и КВ), большая часть дивизий оснащалась французскими автомашинами – трофейными или поступившими с заводов уже после оккупации Франции. Однако причисление к резервам 35-й и 213-й пехотных дивизий является ошибкой. Первая действовала на Восточном фронте с самого начала кампании, а 213-я пехотная дивизия на самом деле являлась охранной. Охранные дивизии имели всего по одному пехотному полку вместо трех и артиллерийский дивизион вместо артиллерийского полка. Соответственно, 213-я охранная дивизия с июня 1941 года находилась на Востоке, но выполняла функции охраны тыла, появившись в первой линии только в ходе советского наступления зимы 1941/42 года. Еще одно упомянутое здесь соединение – 63-я пехотная дивизия – в тот период вообще не существовала, т. е. дивизии с таким номером в вермахте в 1941 и 1942 годах не было. Скорее всего, речь идет о 83-й пехотной дивизии, появившейся на Восточном фронте в феврале 1942 года.
