Юрий Богданов - 30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД: от оперуполномоченного до заместителя министра
После ухода Хрущёва постепенно был проведен ряд мероприятий, отменявших прежние ненужные преобразования. Так, 26 июня 1966 года указом Президиума Верховного Совета СССР было образовано союзно-республиканское Министерство охраны общественного порядка (МООП) СССР. Тем самым вновь был воссоздан единый центр координации работы республиканских органов, ликвидированный Никитой Сергеевичем. Более того, через пару месяцев МООП РФ было ликвидировано, а его функции возложены на союзное министерство. Наконец, 25 ноября 1968 года МООП вновь переименовали в МВД СССР. Так, после хрущёвской встряски, нацеленной на то, чтобы всемерно урезать функции этого ведомства, сведя их к простой охране порядка, всё вернулось на круги своя.
12 февраля 1967 года на работе и дома мы торжественно отметили 60-летие со дня рождения Н.К. Богданова. По этому случаю управляющий Первым строительно-монтажным трестом М.И. Журавлёв издал приказ, в котором объявил юбиляру благодарность и вместе с Объединённым Построй-комом наградил его Почётной грамотой «за многолетнюю и плодотворную работу». Коллективы Треста, Управления отделочных работ и Отдела материально-технического снабжения поздравили Николая Кузьмича и вручили ему свои «Адреса», на каждом из которых красовалось по полусотне подписей. Обращаясь к юбиляру, коллеги по совместному производству отмечали: «Более сорока лет, не жалея сил, Вы самоотверженно трудитесь на благо нашей Родины. Работая в нашем коллективе, Вы всегда проявляете скромность и отзывчивость, являетесь требовательным, внимательным руководителем и чутким товарищем, активно участвующим во всех мероприятиях, направленных на выполнение задач, стоящих перед нашим коллективом». В день 60-летия товарищи пожелали Николаю Кузьмичу доброго здоровья, творческих сил, большого личного счастья и наилучших успехов в дальнейшей жизни. На память юбиляру подарили транзисторный радиоприёмник «Сувенир» [А. 16].
Думаю, что такие тёплые и искренние слова от своих коллег приятно было слышать недостреленному чекисту, дважды врагу народа, уволенному из органов внутренних дел по служебному несоответствию и имевшему в своём активе урезанную пенсию да строгий партийный выговор от ЦК КПСС.
Как то было положено (особенно в брежневские времена), юбиляр устроил для своих поздравителей банкет. Дома мы вместе с родственниками и друзьями тоже отметили папино торжество.
Через год после юбилея Богданов надумал-таки официально поставить вопрос о снятии с него партийного взыскания. Когда я поинтересовался, почему отец не сделал этого раньше, он ответил мне прежней фразой: «А что я скажу людям?» Во всяком случае Николай Кузьмич наконец решился и 8 февраля 1968 года в партийную организацию предприятия п/я А-1086 (так переименовали п/я 942) подал следующее заявление от члена КПСС с 1929 года, партийный билет № 08780925:
«В марте 1960 года Комитетом Партийного Контроля при ЦК КПСС на меня наложено партийное взыскание — строгий выговор с занесением в учётную карточку за нарушение социалистической законности в 1937-38 годах во время работы начальником Лужского райотделения НКВД Ленинградской области». Вот и вся преамбула. Про пришитое ему Казахстанское дело Богданов даже не стал упоминать, несмотря на то что в ноябре 1959 года, согласно официальной публикации, он был исключён из партии как «бывший зам. наркома внутренних дел Казахской ССР». Никакой оценки партийного проступка или искреннего раскаяния в этом варианте заявления не было, хотя в черновике имелась такая не отшлифованная фраза: «Сознавая всю серьёзность проступков, совершённых мной лично и работниками, которые находились в моём подчинении, я в течение прошедшего времени с 1939 года и до настоящих дней добросовестно работаю, выполняя производственно-хозяйственные задания» [А. 14]. Не вошли в основной текст и другие изложенные в черновике вопросы, связанные с работой в органах МВД и награждением орденами. Заявитель, не вдаваясь в историю, сразу перешёл к современным событиям.
«В течение 8 лет, прошедших с момента наказания меня как члена партии, я добросовестно трудился в подразделениях данного предприятия: с января по июль 1961 года работал начальником подсобных мастерских, с июля (1961 года) по август 1963 года — зам. начальника предприятия, с августа 1963 года по июль 1965 года исполнял обязанности начальника предприятия ввиду его длительной болезни и последующего перехода на пенсию. За указанный период предприятие справлялось с порученными заданиями по вводу в эксплуатацию жилых домов, культурно-бытовых объектов, производственных и лабораторных зданий специального назначения, выполнявшихся по заданиям вышестоящих организаций. После назначения начальником предприятия тов. Усанова А.Н. я вернулся к исполнению обязанностей зам. начальника, где и работаю до настоящего времени».
Далее следовала заключительная часть: «Прошу партийную организацию рассмотреть вопрос о снятии с меня партийного взыскания, наложенного Комитетом партийного контроля при ЦК КПСС» [А. 14].
Конечно, такую проблему невозможно было сразу вынести на партийное собрание первичной парторганизации. С одной стороны, рядовые коммунисты не владели достаточной информацией, необходимой для того, чтобы иметь возможность принять обоснованное решение. С другой — данная тема была слишком опасной для партийных властей и могла привести к нежелательной дискуссии среди пролетарских масс. В связи с этим поставленный вопрос перешёл в Москворецкий райком партии, к которому относилась партийная организация предприятия п/я А-1086. Здесь обстоятельства дела подверглись глубокому изучению. 11 марта 1968 года секретарь райкома направил в КПК при ЦК КПСС письмо с просьбой «выслать для ознакомления персональное дело члена КПСС с 1929 года т. Богданова Н.К. о наложенном партийном взыскании — строгом выговоре с занесением в учётную карточку, за нарушение социалистической законности в 1937–1938 годах, объявленном КПК при ЦК КПСС в марте 1960 года» [А. 13].
На полученный запрос заведующий сектором КПК при ЦК КПСС направил в особый сектор Москворецкого райкома спецдело на 226 листах, сопроводив его совершенно секретным письмом, в котором просил по миновании надобности вернуть материалы обратно [А. 13].
Без слов ясно, что сведения, находившиеся под таким высоким грифом секретности, широкому обсуждению никак не подлежали. В результате разбор полётов не опустился ниже райкомовского уровня. Секретарь Москворецкого райкома КПСС Л.А. Землянинова предложила члену КПСС Богданову написать объяснительную записку.
