Сергей Есин - На рубеже веков. Дневник ректора
Поздно звонил Володя Мирнев, приглашал на конференцию по Набокову с докладом Мулярчика. Проговорил и привычный для многих современных писателей тезис об излишнем внимании к Вал. Распутину. Я позволил себе с ним не согласиться. Распутин — выдающийся писатель, а у выдающегося писателя все так просто, что, кажется, может каждый. Во всех подобных писательских разговорах много обычной зависти.
Вечером по каналу «Культура» смотрел «Медею» Пазолини. Я не устаю поражаться мощи мирового искусства. Но эта мощь иссякаемая, приблизительно все на безукоризненно превосходном уровне. Но все, скорее, воспринимается умом, нежели чувствами.
19 апреля, среда. Весь день дома, монтируют новую кухню. Я с наслаждением наблюдаю, как молодой парень Максим — он столяр-краснодеревщик — ловко и ухватисто все складывает и прилаживает. Кухня будет новая, но жизнь моя вряд ли изменится.
Завтра — кровь из носу — надо отдиктовать статью о Ленине. Ни одной мысли.
Валя Сорокин принес мне вырезку из вчерашнего «МК». Это справедливое утверждение, что рукопись «Тихого Дона» нашел и опубликовал, по утверждению директора издательства «Голос» Пети Алешкина московский журналист Лев Колодный. Недаром меня до изумления смущали заявления Феликса Кузнецова о своей первой роли в этом деле. Я ведь помню, как несколько лет назад Лева Колодный был у меня на семинаре, и тогда же всем как-то стало ясно, что рукопись найдена. Сомнений никаких, и дело только за временем или деньгами, чтобы эта рукопись стала достоянием общества. Возможно, и кажется: это на самом деле Феликс Кузнецов сыграл первую скрипку в доставании через В.В. Путина денег. Вот, что пишет МК: «В 1993 году Колодный сообщил в «МК» о найденных рукописях, сделал сообщение об открытии в Пушкинский дом и Институт мировой литературы. Несколько страниц ксерокопии передал музею Шолохова в Вешенской. Однако обнародовать 125 страниц (пятая часть рукописи) удалось лишь сейчас. Издание стало возможным благодаря содействию Правительства Москвы и Мосстройбизнессбанка. Хотя выходу книги пытался помешать литературовед, директор ИМЛИ Феликс Кузнецов, известный своей неблаговидной ролью в истории альманаха «Метрополь».
В прошлом году государство выкупило черновики у наследников Кудашовых и передало их в ИМЛИ. Повторный анализ судебных экспертов и филологов подтвердил открытие, сделанное 5 лет назад, — Михаил Шолохов, и никто другой, автор «Тихого Дона». Конец цитаты. А кто в этом сомневался?
20 апреля, четверг. Уже давно обещал дочери Александра Ивановича Горшкова съездить в 17 школу, где она преподает, и поговорить с местными десятиклассниками. Взял с собою ассистировать Диму. Дима, как кролик, весь урок просидел на задней парте. К моему удивлению, ребята слушали идеально. Молодежь и школа мне понравились. Нет какой-то затравленности, которая была у десятиклассников в мое время. Лица открытые и красивые, может быть, это связано с тем, что район довольно благополучный — проспект Мира. Литературу классическую хотя бы по названиям, кажется, знают. Я отговорил все легко и просто. О литературе, о необходимости не боятся жизни и не стесняться неудач. Уже сама Елена Александровна задала мне вопрос о современной литературе. Все хотят знать о современной литературе, хотя она, как массив, не существует. Я назвал отдельные имена, но они ребятам неизвестны. Это справедливо, потому что подобная литература известна только профессионалам и не захватывает общественного мнения. Как и в давнее время, когда гимназическая программа начала века останавливалась на Гоголе, сегодняшняя программа должна останавливаться на «Тихом Доне» и «Мастере и Маргарите». Дальше уже дело пристрастий и свободного полета. Но сколько насовано в рекомендательных списках. От Есина и Орлова до Довлатова. Раньше еще, помню, в школе изучался Амлинский.
В час провели совещание по предложению Толи Дьяченко о курсах театра, режиссуры и драматургии — в общем, всего. Я стал присматриваться к деятельности Толи после того, как прочел его диссертацию. Он довольно тенденциозно проанализировал последнюю драматургию и вывел формулу, как писать проходимые пьесы. На этой базе и собирался открыть свои курсы. С собою во главе и под знаменем Литинститута. Честолюбивый остаток, наконец-то, выплеснулся. Были Вишневская, Молчанова, Скворцов, Горшков, Толкачев. Выступали все довольно ладно. Теперь еще будем слушать Дьяченко на ближайшем совете. Он еще невероятно упрям и тенденциозен. Я помню, как Толя сначала взял, а потом отказал в постановке пьесы Светланы Пономаревой. Это была просто жесткая и капризная редактура.
Вечером ходил на премьеру «Венецианского купца» в театр Калягина. Видимо и маститость самого Калягина, авторитет Стуруа, и особый привкус шекспировской темы привлек весь бомонд. Все стареют, но стараются выгребать на поверхности. Но в принципе и Третьяков, и Горин, и Андрей Парватов, и Егоров со Светланой, и Гарик Бугаев — все это люди, которым я симпатизирую. С чувством взаимной настороженности пожали руки Швыдкой и я. Я знаю его намерения и его истинную цену, а он понимает, что эту цену знаю я. Вот Н.Л. Дементьевой не было, а жаль. Привели даже В.И. Матвиенко, а на сцену в конце вышел даже О.П. Табаков, умело и расчетливо оделяя исполнителей и режиссуру считанными розами.
Это объективная особенность театра и драматургии: тема в ее подразумеваемом величии не получилась. Филиппенко, который играл Антонио своей внутренней душевной тонкостью переиграл Калягина. Спектакль мне, доброму человеку, понравился, хотя очень напоминает капустник. Ирония и трюки появляются, когда театр не очень представляет, куда идет. Меня посадили почему-то на первый ряд, перед самым носом у актеров. Рядом были два свободных кресла. Я догадался, для кого они предназначались. Если «да», то протокол очень точно выбрал соседа, который, наверняка, ничего не попросит. Еще через два кресла сидел Ястржембский. Ястреб женский.
Умер Сергей Павлович Залыгин.
21 апреля, пятница. Весь день занимался покупкой мебели для гостиницы и общежития. У нас возникает новый бизнес — гостиничный, мы отжали за счет невысоких цен и качества обслуживания «Арену», в которой раньше селили цирковых артистов, и теперь они стали жить у нас. Здесь надо было действовать, по-снайперски. Кровати, телевизоры, холодильники, посуда для буфета. Жара, забитая транспортом Москва, возле ВДНХ строят какую-то космическую развязку, через которую надо пробираться, потом отобрать необходимые вещи, проверить ширину кроватей и качество матрацев, отторговаться, выписать счета, привезти в институт, тут же выписать платежки. Дело, недостойное писателя.
